В каждом уголке Беларуси до сих пор остаются незажившими раны военных времен. Великая Отечественная прошлась по родной земле шквалом бомбардировок и огнем пылающих деревень, оставив после себя разрушенные города, села и тысячи братских могил. В Чашникском районе, где в годы войны оккупанты полностью или частично сожгли почти 200 деревень, уничтожили около 2,5 тысячи домов и убили свыше 3,5 тысячи мирных жителей, есть сестра Хатыни — деревня Асташево.
…Вместе с председателем Иванского сельсовета Людмилой Морозовой мы едем в небольшую деревеньку, находящуюся в отдалении от больших трасс и шумных агрогородков. Удивительная картина: на улице метет метель, а в гнезде на остовах полуразрушенной панской усадьбы сидит… аист.
— Это наш постоянный житель, — удивляет Людмила Васильевна. — Уже который год зимует здесь, охраняя гнездо до прилета «супруги» из теплых краев. Потом вместе выведут птенцов, осенью «аксакал» отправит семью в полет — и вновь будет сторожить свой дом… Его все в округе любят. Когда проголодается, летит к кому-нибудь прямо во двор: и накормят, и напоят…
Символическая история о преданности своей земле и генетическом желании защитить свой дом от врагов. А вот и Асташево. Прямо у дороги, в окружении берез — памятник погибшим сельчанам. Чуть дальше — яблоневый сад.
— Говорят, что 26 асташевцев, родственники которых были в партизанах, сожгли чуть дальше — их прах затем был перезахоронен ближе к дороге, — рассказывает Людмила Морозова. — Но эту историю вам лучше поведает последняя свидетельница трагедии — Вера Катульская. Пенсионерка живет в соседней Орешенке, которая всего в двух километрах отсюда.
Вера Емельяновна, несмотря на возраст, все помнит словно было это вчера:
— Это наш постоянный житель, — удивляет Людмила Васильевна. — Уже который год зимует здесь, охраняя гнездо до прилета «супруги» из теплых краев. Потом вместе выведут птенцов, осенью «аксакал» отправит семью в полет — и вновь будет сторожить свой дом… Его все в округе любят. Когда проголодается, летит к кому-нибудь прямо во двор: и накормят, и напоят…
Символическая история о преданности своей земле и генетическом желании защитить свой дом от врагов. А вот и Асташево. Прямо у дороги, в окружении берез — памятник погибшим сельчанам. Чуть дальше — яблоневый сад.
— Говорят, что 26 асташевцев, родственники которых были в партизанах, сожгли чуть дальше — их прах затем был перезахоронен ближе к дороге, — рассказывает Людмила Морозова. — Но эту историю вам лучше поведает последняя свидетельница трагедии — Вера Катульская. Пенсионерка живет в соседней Орешенке, которая всего в двух километрах отсюда.
Вера Емельяновна, несмотря на возраст, все помнит словно было это вчера:
— Если бы не предатели, мои односельчане были бы живы. В Асташево больше всего боялись полицаев и «народников» — они лютовали даже пожестче фашистов. Издевались, убивали, грабили…
«Народниками» жители оккупированной территории называли подлецов из эсэсовской бригады РОНА Каминского, созданной из выходцев из Советского Союза.
«Народниками» жители оккупированной территории называли подлецов из эсэсовской бригады РОНА Каминского, созданной из выходцев из Советского Союза.
Что же стало причиной трагедии? На основе рассказа нашей собеседницы, а также научно-исторического исследования, проведенного учащимися и педагогами Ведренской базовой школы, нам удалось восстановить предысторию событий, произошедших 22 апреля 1944 года в чашникском Асташево.
…Накануне в деревню в очередной раз заглянули «народники». Двое мужчин и женщина приехали на повозке. Пошли по избам — отбирать продукты и одежду. О визите незваных гостей узнали партизаны. Они и убили двух предателей прямо во дворе одного из домов.
— Лесные мстители не заметили женщину, которая прибыла вместе с мародерами, — утверждает Вера Катульская. — В тот момент она как раз в избе собирала чужие вещи. Вот дамочка и рванула к своим, все рассказала. И хотя местные быстренько спрятали трупы грабителей, их постигла жестокая расправа.
…Я листаю воспоминания сельчан.
— В огне погибла и моя мать с тремя сестрами, — поведал когда-то юным следопытам ветеран войны и труда Николай Катульский, воевавший в бригаде Дубова вместе со своим отцом. — Фашисты не пощадили никого — ни женщин, ни детей. Сожгли 45 изб… Мы, партизаны, ничего не знали о готовящейся операции, а потому и не смогли помочь своим родным и близким.
…Накануне в деревню в очередной раз заглянули «народники». Двое мужчин и женщина приехали на повозке. Пошли по избам — отбирать продукты и одежду. О визите незваных гостей узнали партизаны. Они и убили двух предателей прямо во дворе одного из домов.
— Лесные мстители не заметили женщину, которая прибыла вместе с мародерами, — утверждает Вера Катульская. — В тот момент она как раз в избе собирала чужие вещи. Вот дамочка и рванула к своим, все рассказала. И хотя местные быстренько спрятали трупы грабителей, их постигла жестокая расправа.
…Я листаю воспоминания сельчан.
— В огне погибла и моя мать с тремя сестрами, — поведал когда-то юным следопытам ветеран войны и труда Николай Катульский, воевавший в бригаде Дубова вместе со своим отцом. — Фашисты не пощадили никого — ни женщин, ни детей. Сожгли 45 изб… Мы, партизаны, ничего не знали о готовящейся операции, а потому и не смогли помочь своим родным и близким.
Председатель Иванского сельсовета Людмила Морозова.
Пенсионерка Вера Катульская
Вере было всего семь лет, когда началась война. Вместе с мамой и тремя сестрами она жила в крайней избе, в которой и сгорели жители села в тот трагический день.
— Ане было 11 лет, Наде — девять, а маленькой Танюше — всего несколько месяцев, — говорит собеседница. — Я помню, как всех жителей деревни под дулами автоматов и в сопровождении огромных собак выгоняли из домов. Собрали толпу, обставили ее пулеметами и стали пытать: где партизаны? А в Асташево из каждой хаты, считай, кто-то обязательно в партизаны ушел… Правда, наш отец в то время был на фронте. А вот двоюродные братья — в лесу. Во время карательной экспедиции помогали «народникам» местные полицаи — Арсенька и Иван Бородавко. У Арсеньки в Асташево тесть жил. Предатели все знали и охотно указывали фашистам, чьи родственники в партизанах воевали… Когда шла эта жуткая «сортировка», мама в ноги Арсеньке упала: ты же, мол, в курсе, что мой супруг на фронте. Не губи…
Повезло. Многодетную мать оттолкнули в сторону от обреченных, она и рванула с малышами куда подальше… А уже потом издали увидела всполохи пожара на месте своей избы: именно туда согнали соседей — стариков, женщин и детей. Сожгли живьем. Сгорели и другие избы. Все, кроме той, где жил тесть предателя Арсеньки.
Вера Емельяновна смахивает слезы дрожащей рукой:
— Тогда в огне погибли и мои подружки. Испуганные асташевцы разбежались по соседним селам — я помню эту обезумевшую от ужаса толпу, которая среди горящих изб, как по узкому коридору, летела к кустам и болоту, подальше от запаха смерти... Вернулись только после отъезда карателей, чтобы похоронить своих односельчан. Многие впоследствии так и не стали жить в возрожденной деревне — уж слишком жуткие оказались воспоминания военных лет.
— Ане было 11 лет, Наде — девять, а маленькой Танюше — всего несколько месяцев, — говорит собеседница. — Я помню, как всех жителей деревни под дулами автоматов и в сопровождении огромных собак выгоняли из домов. Собрали толпу, обставили ее пулеметами и стали пытать: где партизаны? А в Асташево из каждой хаты, считай, кто-то обязательно в партизаны ушел… Правда, наш отец в то время был на фронте. А вот двоюродные братья — в лесу. Во время карательной экспедиции помогали «народникам» местные полицаи — Арсенька и Иван Бородавко. У Арсеньки в Асташево тесть жил. Предатели все знали и охотно указывали фашистам, чьи родственники в партизанах воевали… Когда шла эта жуткая «сортировка», мама в ноги Арсеньке упала: ты же, мол, в курсе, что мой супруг на фронте. Не губи…
Повезло. Многодетную мать оттолкнули в сторону от обреченных, она и рванула с малышами куда подальше… А уже потом издали увидела всполохи пожара на месте своей избы: именно туда согнали соседей — стариков, женщин и детей. Сожгли живьем. Сгорели и другие избы. Все, кроме той, где жил тесть предателя Арсеньки.
Вера Емельяновна смахивает слезы дрожащей рукой:
— Тогда в огне погибли и мои подружки. Испуганные асташевцы разбежались по соседним селам — я помню эту обезумевшую от ужаса толпу, которая среди горящих изб, как по узкому коридору, летела к кустам и болоту, подальше от запаха смерти... Вернулись только после отъезда карателей, чтобы похоронить своих односельчан. Многие впоследствии так и не стали жить в возрожденной деревне — уж слишком жуткие оказались воспоминания военных лет.
Чудом спаслась в тот день Нина Катульская:
— В то утро вся наша семья завтракала, как обычно. А потом услышали крики людей… Мама схватила лучшую одежду, зеркало и вынесла в окоп, что был вырыт в саду под деревьями. Там и нас посадила. А сама вернулась в дом. Я видела потом, как каратели вывели ее из избы, забрали козу. Один из фашистов заметил меня, подошел к окопу и выпустил очередь из автомата. К счастью, нас не зацепило. Потом мы, испуганные, наблюдали из убежища, как горит родной дом и вся деревня. А когда стемнело, я повела малых в соседнее село к родне. На следующий день вернулась в сгоревшее село — и меня назвали сиротинкой. Остервенело разгребала руками пепел, хотела найти мамочку… Помню, как собирали в подстилки останки сгоревших, как хоронили и сажали деревья — сосну, рябину и две березки…
Благодаря школьникам зафиксированы теперь и горькие воспоминания еще одной свидетельницы трагедии — Анны Козловой: «Мне не было и 14 лет. Отец, мама, пятеро братьев… Отец поддерживал связь с партизанами, выполнял их поручения. В 1942-м в деревню приехали каратели, которые узнали об этом от полицаев. Встретили на улице отца и спросили: как найти Демьяна Козлова? Поняв, что ищут его самого, отец направил их в противоположный бок деревни и успел спрятаться. Но кто-то подсказал фашистам верный адрес. Они ворвались в наш дом. Забрали маму и долго ее пытали: как найти мужа и партизанский отряд? Домой мама уже не вернулась… Уже потом узнали о мученической смерти: ее привязали к оглобле и заставили бежать вместе с лошадью… В день, когда сожгли деревню, удалось спрятаться и остаться в живых. Но мы видели всё. Пахло дымом и смертью».
Страшно читать эти строки. Как смогли выстоять и вернуться к нормальной жизни люди, пережившие такой ужас? А ведь именно они в послевоенные годы восстанавливали сгоревшие села и города, трудились в колхозах и на заводах, растили своих детей и учили их ценить мир. Они все победили. И даже наказали предателей. Интересный момент: предателя Ивана Бородавко, который сразу же после пожара сбежал из деревни, одна из уроженок Асташево через много лет встретила живым и здоровым — оказывается, он рядом с ней работал на ленинградском заводе. Благодаря сигналу свидетельницы нелюдя арестовали и судили.
— В то утро вся наша семья завтракала, как обычно. А потом услышали крики людей… Мама схватила лучшую одежду, зеркало и вынесла в окоп, что был вырыт в саду под деревьями. Там и нас посадила. А сама вернулась в дом. Я видела потом, как каратели вывели ее из избы, забрали козу. Один из фашистов заметил меня, подошел к окопу и выпустил очередь из автомата. К счастью, нас не зацепило. Потом мы, испуганные, наблюдали из убежища, как горит родной дом и вся деревня. А когда стемнело, я повела малых в соседнее село к родне. На следующий день вернулась в сгоревшее село — и меня назвали сиротинкой. Остервенело разгребала руками пепел, хотела найти мамочку… Помню, как собирали в подстилки останки сгоревших, как хоронили и сажали деревья — сосну, рябину и две березки…
Благодаря школьникам зафиксированы теперь и горькие воспоминания еще одной свидетельницы трагедии — Анны Козловой: «Мне не было и 14 лет. Отец, мама, пятеро братьев… Отец поддерживал связь с партизанами, выполнял их поручения. В 1942-м в деревню приехали каратели, которые узнали об этом от полицаев. Встретили на улице отца и спросили: как найти Демьяна Козлова? Поняв, что ищут его самого, отец направил их в противоположный бок деревни и успел спрятаться. Но кто-то подсказал фашистам верный адрес. Они ворвались в наш дом. Забрали маму и долго ее пытали: как найти мужа и партизанский отряд? Домой мама уже не вернулась… Уже потом узнали о мученической смерти: ее привязали к оглобле и заставили бежать вместе с лошадью… В день, когда сожгли деревню, удалось спрятаться и остаться в живых. Но мы видели всё. Пахло дымом и смертью».
Страшно читать эти строки. Как смогли выстоять и вернуться к нормальной жизни люди, пережившие такой ужас? А ведь именно они в послевоенные годы восстанавливали сгоревшие села и города, трудились в колхозах и на заводах, растили своих детей и учили их ценить мир. Они все победили. И даже наказали предателей. Интересный момент: предателя Ивана Бородавко, который сразу же после пожара сбежал из деревни, одна из уроженок Асташево через много лет встретила живым и здоровым — оказывается, он рядом с ней работал на ленинградском заводе. Благодаря сигналу свидетельницы нелюдя арестовали и судили.
В 2021 году по инициативе и за средства местного жителя Михаила Катульского была установлена композиция «Слава труду», посвященная труженикам сельского хозяйства деревни Орешенка
Учитель русского языка и литературы Светлана Кошелева с учащимися Дмитрием Зеленухо и Анной Бриль