В годы немецкой оккупации белорусские деревни сжигали не только каратели во время проведения наземных операций против народных мстителей, но и немецкие летчики, которые сбрасывали зажигательные бомбы на дома мирных жителей в партизанских зонах. Многие деревни были сожжены с воздуха именно авиацией люфтваффе. Это еще одна трагическая страница геноцида белорусского народа.

О том, как это было, свидетельствуют документы. Из газеты «За Советскую Беларусь» — органа Логойского подпольного райкома КП(б)Б: «21 февраля 1943 г. Фашисты бомбят наши деревни. Предчувствуя свою неминуемую гибель, немецкие разбойники озверели до крайности. Последними днями они начали безжалостно бомбить мирные белорусские деревни. С 9 февраля бомбежке подвергся наш район. Сотни бомб, тысячи зажигательных пуль обрушились на деревни Жабичи, Дашки, Дениски, Бориски, Селище, Карпиловка… Возникшими пожарами уничтожена большая половина крестьянских построек. Особенно жестоко расправились фашистские варвары с деревнями Дашки, Дениски. Тут не найдется ни одного хозяина, который бы не потерпел от бомбежки. Так, в д. Дениски из 36 хозяйств 14 полностью уничтожены. Сгорели хаты, пуни и сараи с животными. Крестьяне и их дети остались без куска хлеба. Сейчас они вынуждены умирать голодной смертью. Два дня самолеты бомбили д. Дашки. Людей, которые вырвались из бушующего пожара, фашисты обстреляли разрывными пулями».

Из воспоминаний жительницы деревни Трусовичи Логойского района Зинаиды Иосифовны Богдановой (1938 г.р.), во время оккупации жившей возле деревни Жабичи: «Нашу хату самолетом спалили. Летом это было, месяца не помню. Ой, как бомбили! Бомбы были такие... на конце, как крылья, крылатые бомбы. Они палили так: в хату забегают и смотрят, а раньше же фотографии в военной форме были в рамочках на стенках. И вот по соседству, через дом, жила одна старушка. У нее было четыре сына, и все на войне. Ее звали Лявониха. Побили все фотографии в рамках красноармейцев. Нейкие шарики кидали. Как кинут в воду — и сразу полымя под небо с четырех углов, и хатка моментом вся сгорает. На улице возле угла хаты, у стены воду лили и шарик кидали. Полымя занимает весь угол аж под самый верх. Четыре сына в форме висели в рамках на стене. А они: «Партизан, партизан». Два сына вернулись, когда кончилась война, на это пепелище приехали. Хату бабки спалили, а она спаслась. С самолетов нас палили. Самолет крутится, кидает что-то на крышу. Два партизана пришли за едой. Они потушат огонь, и опять налетают самолеты. Самолет крутится над сараем, и он уже дымится. И так три раза, а за третьим разом попали на угол хаты. Крутится самолет, и партизанам нельзя переползти, но они переползли, эти партизаны, и нашу хату спасли — потушили. Мы ж по неделях в лесу сидели. Нам экзема повыедала тело до костей в болоте. И вши и короста заедали. Так вытопят баню и намажут нас дегтем, что колеса мазали, и нас в баню на дух, чтобы прижигались. Кто-то нам так насоветовал лечиться. Лечения ведь не было никакого…»

* * *

О том, что творилось тогда на нашей земле, говорилось в листовке партизанской бригады имени Фрунзе к населению Вилейской области:

«Отцы и матери, наши братья, дети наши! Третий год томитесь вы под ярмом ненавистных немецких захватчиков. Много горя, страданий и унижений перенесли вы за это время. Немецкие двуногие звери ограбили вас, многих угнали в Германию на каторжные работы, — на верную гибель от непосильного труда, голода, холода и побоев. Сотни невинных мужчин и женщин повешены немецкими палачами на виселицах, телеграфных столбах и деревьях. Вы живете в страхе и не уверены в том, что сегодня или завтра в ваш дом не придет немец и не уничтожит вас, вашу семью и ваше жилище…

Немецкие самолеты как стервятники налетают на мирные деревни и сбрасывают фугасные и зажигательные бомбы. В конце сентября они бомбили и сожгли деревни Манилы, Кукелевщину Заславского района, Жабичи, Шипели, Жуковку и другие Логойского района. Стон и слезы измученных, оставленных без жилья и пищи белорусов слышатся всюду. Воздух наполняется дымом горящих деревень и смрадом разлагающихся трупов, зверски растерзанных и убитых наших людей…
Штаб партизан».

Немцы господствовали в воздухе и безнаказанно летали над партизанской зоной. Для бомбардировки использовали и учебные самолеты, на которых летчики отрабатывали бомбардировку. Эти налеты негативно сказывались на моральном состоянии, вызывали панику, особенно среди мирных жителей и детей. Они начинали убегать и становились мишенью для пулеметчиков... Аэродромы в Лиде, Лошице под Минском, под Борисовом направляли свои самолеты в партизанские районы для разведки и бомбежек. В результате горели дома и сараи мирных жителей, имущество, продукты питания и домашние животные. Многие были ранены, так как при налетах обстреливали деревни из пулеметов. И это проходило во многих районах и продолжалось до самого освобождения Беларуси.

Неотъемлемой частью всех карательных операций стала воздушная разведка партизанских зон и стоянок отрядов в ней. Немцы использовали самолеты «Фокке-Вульф» FW-189. Особенностью была его необычная конструкция с двумя двигателями и двумя хвостовыми балками. За необычную форму фюзеляжа партизаны называли этот самолет «рама».

Он мог нести четыре бомбы весом до 50 килограммов. Также на вооружении было два пулемета MG-17, из которых вели огонь по наземным целям. Дальность полета 670 километров и скорость 350 километров в час позволяли «раме» в короткие сроки облететь обширный район разведки и вернуться на аэродром. Экипаж из трех человек мог вести разведку, фотографирование местности и бомбардировку объектов. Появление в небе «рамы» стало в то время плохой приметой, ведь летчики разведывательного самолета наводили бомбардировщики на обнаруженные во время полета объекты: стоянки отрядов, скопления и передвижения людей, дым от костров в лесу. Свидетели вспоминали, что при появлении «рамы» все старались замаскироваться, спрятаться под деревьями и обязательно потушить костры. Для бомбардировок немцы применяли зажигательные и фугасные бомбы.

О том, как уничтожали деревню Дашки, рассказала жительница деревни Дениски, учительница начальных классов Мария Дмитриевна Супрон (Новик, 1924 г.р.): «Я в Дашках тогда жила. Мы сначала не понимали, кто такие партизаны. Закрывали от них двери. Потом они пришли в один дом и рассказали, что помогают фронтовикам. Многие, кто остался в деревне, пошли в партизаны. Деревни поделили и дали коменданта, потому что под маркой партизан проходили всякие люди и делали разные подлости. Партизаны не забирали, а приходили и просили. Тогда что в Денисках, то и в Дашках творилось. Бомбили в одно время и ту, и другую деревню. А почему бомбили? Партизаны пришли в Дениски и Дашки и расселились по несколько человек в хатах. А шпион прошел, выглядел все это и где надо заявил. В 9 часов утра зимой мы особенно не рупались, мама встала, печку топит, есть готовит. И тут налетели самолеты — и давай бомбить. В феврале 1943 года, кажется, это было. Все будынки, которые были с сеном, погорели. Много хат погорело и в Дашках, и в Денисках. Нашу маму ранило, когда самолет бомбил, — прошла пуля через легкие и ребро. К кому же обратишься? К партизанам. А там была врач Нина. Она приехала и сказала, что ничем не может помочь — лежат, как пласты, партизаны, и никак не прилетят за ними самолеты. Ни одной таблетки нету, нечем лечить. Мама еще два года пожила, помучилась и померла. Сеновал у нас самолет спалил, а хату спалила пехота немецкая. Мы утекли в лес, а хата осталась одна. Рядом с нами жил сосед, у него партизаны ремонтировали оружие. И как сказали, что идет блокада немцев, то немцы их первый дом и спалили. А рядом по соседству наш стоял, так и он сгорел. Эта блокада летом была. Как сгорел наш дом, не было нам где жить. Кто дал тряпку, кто ложку, кто что — и так с миру по нитке, а голому рубашка. Оборотник — это была наша еда. Пойдем с сестрой к речке на болото и насобираем целый мех. Листья посушим, потрем. Шесть детей было и папа с мамой. Не дай бог, что мы видели. Папа помогал партизанам, вся семья помогала. Стирали им, дежурили в деревне, если кто чужой появлялся, надо было передать коменданту. Старшая сестра Лиза была на фронте. Средняя Нина была в партизанах в отряде «За Родину». Как освобождали, помню. Сколько радости было…»

Деревня Дениски тоже попала под бомбежку немецких самолетов, и об этом сохранился партизанский акт того времени: «Акт о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов на территории Логойского района. Я, представитель Логойского РК КП(б)Б М. Ф., в присутствии понятых (Белькевич Михаил Александрович, Жизневская Мария Казимировна, Величко Улима Ивановна, Драгун Матруна Игнатовна) с сего числа составили настоящий акт о том, что фашистскими самолетами, 11 и 12 февраля налетевшими на деревню Дениски Бесядского сельсовета Логойского района, обстреляно мирное население, сожжено 16 жилых домов, 24 холодные постройки, а всего вместе сожжено 40 построек. Уничтожено скота: коров 5 штук, лошадей — 4 штуки, овец — 6 штук, свиней — 7 штук. Оставшийся скот тягается по улицам голодный. Люди все находятся в лесу, голодают. Человеческих жертв нет. О чем и составлен настоящий акт в одном экземпляре. Подписи».

Тема уничтожения белорусских деревень с самолетов представлена в исторической литературе в основном как воспоминания бывших партизан-очевидцев. Сохранились также воспоминания уцелевших мирных жителей. В книгах обычно приводятся общие цифры уничтоженных деревень, поэтому сейчас уже трудно определить, какая часть из них была сожжена с воздуха. Не имея возможности проникнуть в труднодоступные районы по земле, немцы применяли авиацию для разведки и уничтожения хозпостроек и жилых домов, в которых могли найти пристанище партизаны. Лесные массивы вдоль границы современного Логойского района с Минским и Вилейским контролировали бригады «Штурмовая», «Народные мстители», имени Фрунзе и «Большевик». Здесь же базировались разведгруппы Генштаба Красной армии, которые вели деятельность по Минску. Немцы уделяли большое внимание этому району и много раз пытались уничтожить партизан с самолетов и во время карательных операций. В то время все оккупационные войска были сосредоточены в бывших райцентрах — Логойске и Плещеницах. Мелкие гарнизоны и полицейские участки, появившиеся в первый год войны, были разгромлены партизанами. После этого в отдалении от райцентров образовались партизанские зоны. Деревни из таких зон кормили партизан и не сдавали налоги оккупационным властям. Немцы заходили туда редко, только собрав крупные силы, поэтому использовали авиацию для бомбежек и поджога домов.

Многие деревни этого региона пострадали от немецких бомбежек. Свидетельствует жительница деревни Ходоки Елена Николаевна Рыбчак (1928 г.р.): «В годы войны мы жили в Гриневичах. Гриневичи палили с самолетов, и нам не было где жить. Летом это было. Мало осталось неспаленых домов, почти в каждый попали. Деревня была большая, домов сорок спалили. Наш дом спалили, но остался сарай. В нем жили. Мама была в положении, так в сарае родила в войну. Это было в первую блокаду. Все утекали в болото на Палик. Ховались в кустах, чтобы на глаза не попасть. Сестра моего мужа Женя спряталась под выворотнем. Немцы шли с собаками, нашли ее и убили. Кто был связан с партизанами, многих побили немцы. Как мы потом горевали, в землянке жили…»

Жительница деревни Пущенка Софья Григорьевна Шлыкевич (Литягевич, 1935 г.р.) рассказала следующее: «Во время войны я жила в деревне Посадец. Бомбили с самолетов, шашки кидали. Дома спалили. Репище была деревня, там сгорели дома. А вот сколько в наш дом ни кидали — никак не попали, и дом остался целый. Наш дом был накрыт треской, а пол из глины. Бросали с самолетов шашки такие конусные. Бомбы зажигательные по домам кидали, и они загорались. Местечко большое было: медпункт, почта, школа, сельсовет, магазин. В Посадце немцы стояли, а мы жили в Елевщине около Посадца. Рядом у нас дом был, семь человек жило в этом доме. Пришли два немца убивать их. Их, семь человек, вывели за сарай, выстрелили — и они легли все. Двое деток, две дочки незамужние, мать-старуха, зять и дочка лежали убитые — это была семья Белоус. Несколько дней немцы были в Посадце, а потом пошли дальше. Мой отец и три мужчины пошли прятаться. Они пошли в березник за речку и очутились аж возле Глубочан на Жуковой горе. И моего отца там убили, а двое мужчин вернулись домой».

Немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 (Ju-87) в полете над советским населенным пунктом (зима 1943/44 года).

Взрыв в оккупированной белорусской деревне во время проведения нацистской карательной операции (1944 год).