ЧЕРНОБЫЛЬ

Специальный проект
издательского дома "Беларусь сегодня"

Когда взорвался реактор на Чернобыльской АЭС, мы еще не знали и, более того, предположить не могли масштабы катастрофы. Как и того, что на их преодоление, создание безопасных условий для труда и жизни понадобятся десятилетия, а суммарный ущерб оценивается в 235 миллиардов долларов! Тридцать два бюджета страны 1985 года! И если мы сегодня имеем возможность получать чистую продукцию на пострадавших территориях, строим там комфортные для жизни агрогородки (в первую очередь газифицировали все пострадавшие районы), развиваем медицину, то только потому, что Президент не выпускает чернобыльскую проблему из виду, инициирует принятие специальных программ и жестко контролирует их выполнение. С 1990 по 2010 год таких программ, приоритетами которых были защитные мероприятия на пострадавших территориях, выполнено четыре с общим финансированием 19,4 миллиарда долларов. Основная цель программы на 2010—2015 годы и до 2020-го с финансированием в 2,3 миллиарда рублей — обеспечение устойчивого социально-экономического развития постчернобыльских регионов, и более 60 процентов выделенных денег ушло именно на это направление.

Нынче сверстана и выполняется следующая, уже шестая по счету, программа на 2021—2025 годы. И вот что сразу обращает на себя внимание, финансовая составляющая – почти 3 миллиарда рублей. И это больше, чем за предыдущую пятилетку. А в мире, напомним, пандемия, локдауны у всех практически соседей, сжавшиеся рынки и прерванные кооперационные цепочки, нас проверяют на прочность «друзья» свои и чужие. И, несмотря на все это, свои обязательства перед гражданами власть исполняет неукоснительно. Потому, как и запланировано, будут построены два корпуса детских реабилитационно-оздоровительных центров в Витебской и Минской областях, и значит еще большее количество детей из особых районов смогут оздоровиться. Средства, которые страна вкладывает в реабилитацию пострадавших регионов, согласитесь, немаленькие.

Но ведь иначе нельзя. Если из четвертой части страны, на которой осело 70 процентов радио­активных продуктов, выброшенных из реактора, выселить людей и оградить ее колючкой, а были доброхоты, которые вполне серьезно это предлагали, если бы не пришлось вкладывать миллиарды долларов в преодоление последствий катастрофы, то очень даже возможно, сегодня наша страна была бы богаче и сытнее. Только это была бы другая Беларусь. Без Полесья — Брагина, Наровли, Ветки, Кормы… Без Могилевщины — Славгорода, Краснополья, Черикова, Костюковичей… И вряд ли найдется человек, который хотел бы жить в ее обрубке, который мало чем отличался бы от того огрызка, оставшегося от нее после позорного Рижского мира. А чувства тех, кому это все могло быть уготовано? Тот случай, когда все понятно без слов… И это – раз. А два – сдвинуть с места полешука, который корнями врос в свою землю, оторвать его от родных хат и могил, это еще та проблема.

Вопросов было много и разных – от глобальных, касающихся генофонда нации и самого ее существования, до чисто бытовых: можно ли в детских садиках варить супы на костном бульоне. И ни один без ответа не остался, подробный отчет и впервые опубликованная карта радиоактивного загрязнения страны цензуре не подвергались, но…

Но пришло время оголтелой гласности, чернобыльского трибунала и чернобыльских шляхов, немало людей сделало на этой теме и политическую карьеру, и состояние. Картинка с натуры: на центральной площади постчернобыльского Брагина останавливается автобус, из него бодро сыплются депутаты Верховного Совета двенадцатого созыва и, внимания не обращая на встречающих их горожан, дружно вытаскивают дозиметры, которых здесь в глаза не видели, и деловито замеряют радиационный фон. Чтобы потом во Дворце культуры с полным знанием дела вещать, что жить здесь нельзя, что они все смертники и так далее…

Но развалился Союз нерушимый, и молодая суверенная страна осталась один на один с чернобыльским монстром. И тогдашние власти делали все что могли. Были приняты нормативные акты и законы, в обязательном порядке выезжали на оздоровление дети. Отселение людей продолжалось до 2001 года, всего же в чистые районы переехало более 135 тысяч человек из 470 поселков и деревень. Для них построено почти 65 тысяч квартир и домов, в том числе и 239 поселков с необходимой инфраструктурой.

Что узнали люди, что прозвучало впервые?

Что уже к 5 мая 1986 года из 50 населенных пунктов было эвакуировано 11,4 тысячи человек.

Что на территории только Гомельской области за это время построено 170 новых благоустроенных поселков, а это 9770 квартир усадебного типа с хозпостройками.

Что более 140 тысяч женщин и детей проходят ежегодное оздоровление в санаториях и пионерлагерях – цена вопроса 30 миллионов рублей в год.

Что только на 1989 год из союзного бюджета целевым назначением выделено 243 миллиона рублей с необходимыми материально-техническими ресурсами, а общая сумма средств за четыре года примерно миллиард 150 миллионов рублей.

Что только 38 человек в Могилевской и 10 — в Гомельской области превысили допустимую годовую дозу облучения в 15,5 бэр, суммарная доза облучения жителей — 3,3 бэр, а только в 1987 году в пострадавшие районы направлено 600 врачей и 1687 средних медработников.

Что…

А решать ее пришлось. Квинтэссенция этой беды — эвакуация только за 1986 год 24 700 жителей из 107 наиболее пострадавших населенных пунктов. Это было обязательное и, скажем так, компактное переселение, когда люди снимались с места целыми деревнями. Одновременно были ликвидированы сотни хозяйств, предприятий перерабатывающей промышленности, 265 тысяч гектаров сельхозугодий выведено из оборота безвозвратно, из-за предельного превышения дозовых нагрузок.

Сегодня мало кто знает, но очевидцы помнят, какие огромные массы людей перемещались тогда по стране. Как шли нескончаемые, казалось, колонны автобусов, увозящие от опасности женщин и детей. Сколько ценностей – машин, механизмов, сельскохозяйственных животных, да и просто товаров, которые оставались в магазинах. Но все это, и многое-многое другое, было.

В зоне радио­активного загрязнения оказалось 3678 населенных пунктов, 479 из них прекратили свое существование, 2,2 млн человек оказались в загрязненной зоне, 137 тысяч — отселены

«Ликвидировать последствия катастрофы мы были вынуждены одновременно с решением задач по восстановлению управляемости страны, спасению заводов, фабрик, сельскохозяйственных предприятий, социальной защитой людей. Многочисленные эксперты с видом знатоков твердили, что новоявленная республика не выдержит такого тяжкого бремени. Нам предрекали хаос и вырождение. Однако перед лицом общенационального бедствия белорусский народ, как это не раз бывало в истории, проявил истинный героизм. Он не опустил руки, нашел в себе силы сплотиться и потому выстоял».

Александр Лукашенко, 26 апреля 2016 года

И эта титаническая, и никак не меньше, работа тогдашней вертикали власти, людей, которые были призваны для организации нормальной жизнедеятельности пострадавших регионов, потребовавшая неимоверного напряжения всех сил и возможностей и заслуживающая большого уважения, подверглась чуть ли не обструкции и шельмованию. Время было такое, когда КПСС еще была, информация выдавалась очень скупо и очень дозированно, а интернета и желтой прессы не было. Но в этом информационном вакууме уже зарождалась та плеяда крикунов, которые тогда еще только обкатывали известный и сегодня посыл – «няма веры ўладзе».

Ответом на это стали «Тысяча дней после Чернобыля» — так назывался опубликованный в тогдашних республиканских газетах отчет о публичной встрече с общественностью комиссии Бюро ЦК Компартии Белоруссии и Совета Министров по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, которая состоялась 3 февраля 1989 года. По тем временам шаг это был невиданный – вместо традиционного президиума были впервые развешаны карты радиационного загрязнения, на сцене, в партере, на балконах были установлены микрофоны: подходи, спрашивай, возражай. Интерес к встрече был такой, что задолго до ее начала у Дворца культуры профсоюзов собралось много людей.

А потом ответственность за принятие решений, касающихся жизней, здоровья, безопасности сотен тысяч людей, легла на плечи Президента страны. И если каждый год в конце апреля Александр Лукашенко обязательно едет в пострадавшие районы, где сегодня проживает больше миллиона человек, дотошно и скрупулезно вникает в их нужды, нужно ли говорить, что в ставшей крылатой фразе «Любимую не отдают» есть и чернобыльский акцент. И еще один четкий неизменный посыл — свою страну мы по живому резать не будем.

Итог каждого визита Главы государства в пострадавшие районы, а таких поездок уже более пятидесяти, это не только встречи с населением, знакомство с тем или иным объектом и так далее, а обязательный протокол поручений и контроль за исполнением. Так, во время первой поездки в Гомельскую область в 1997 году Президенту доложили о плачевной ситуации вокруг центра радиационной медицины в Гомеле. Это объект союзного, как тогда говорили, значения, его строительство было запланировано сразу после аварии, чтобы здесь лечились россияне, украинцы и белорусы. Страна развалилась, Россия и Украина отказались участвовать в финансировании, центр стал долгостроем. Решение Президента: миллион долларов из своего фонда для погашения долгов плюс еще 5 миллионов на само строительство, республиканский субботник с перечислением на эти цели заработанных на нем денег.

Сегодня Центр радиационной медицины — это краса и гордость страны. И россияне с украинцами в нем, да, лечатся, и японские медики приезжают сюда за опытом, а научные наработки центра высоко оценивают во всем мире.

Затраты на реализацию государственных чернобыльских программ в период с 1990 по 2020 год составили 19 млрд долларов. В 2021 году на выполнение необходимых мероприятий направлено 537 млн рублей. Особенность государственных программ — их социальная направленность, оказание помощи социально уязвимым категориям населения.

Преодоление

Возрождение

«Сколько дров наломали, преодолевая чернобыльские последствия, что еще не одно десятилетие понадобится, чтобы это выправить. Тогда думали, что в чернобыльских регионах можно все бросить, а жителей вывезти. Оказалось, не все так просто. Люди не прижились на новых местах, многие хотят вернуться, и в настоящее время эти процессы идут».

Александр Лукашенко, 26 апреля 2016 года

В сумятице первых послеаварийных лет принималось множество решений, в том числе и не всегда, в силу разных причин, до конца просчитанных. Вот со временем и оказалось, что идея строить для переселенцев поселки в чистом поле — из разряда нежизнеспособных. В них вложены огромные средства, а люди не прижились, возникло такое явление, как самоселы. Что делать? Создать условия, пустить автолавки, подключить медицину, связистов, службы жизнеобеспечения — принимает решение Президент.

На реализацию Государственной программы по преодолению последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС на 2021—2025 годы будет направлено порядка 3 млрд рублей. И это больше, чем на предыдущую. В программе появился новый раздел: развитие санаторно-курортного лечения и оздоровления детей.

Согласно протоколу поручений Президента, начата переспециализация хозяйств загрязненных районов. Цель: не только получить чистую продукцию, но и улучшить социальную атмосферу в районах. Планируется облагородить обветшавший облик деревень, в развитие которых уже много лет не вкладывались средства. Деньги на благоустройство улиц и дорог в 13 пострадавших районах Гомельской области (250 миллионов рублей в действующих тогда ценах) перечислены из бюджета страны. Несмотря на высокие цены на топливо и затраты на обслуживание автобусов, решен вопрос бесперебойной доставки детей из отдаленных деревень к школам.


Обещание, данное жителям во время их посещения в апреле — мае, Президент сдержал и под занавес года принял участие в открытии центральной районной больницы в Костюковичах и специализированного диспансера в Гомеле. Эти объекты — долгострои еще времен Советского Союза. В Костюковичах, например, строительство началось в 1991 году и закончено лишь благодаря тому, что указом Президента объект был включен в одну из чернобыльских госпрограмм. Долгострой в Гомеле Александр Лукашенко посетил накануне годовщины чернобыльской трагедии и дал поручение ввести первую очередь к концу 2002-го, обеспечив при этом сокращение его стоимости на 25 процентов.


Выступая 21 апреля перед жителями Октябрьского района по случаю завершения газификации Полесья, Глава государства подчеркнул: «Именно интересы людей, стремление максимально защитить их от последствий чернобыльской катастрофы, улучшить качество жизни заставило нас самым серьезным образом взяться за газификацию страны. За период с 1995 года мы смогли сделать больше, чем за все предшествующие». В Гомельской области голубое топливо получили все 18 городов, 12 поселков городского типа и почти 230 населенных пунктов.


В поселке Комарин Брагинского района Президент анонсирует новый этап в работе по минимизации последствий аварии — переход от реабилитации пострадавших территорий к их активному возрождению и развитию. Хорошим показателем того, что возрождать этот край необходимо, Президент посчитал и то, что в предыдущем году сюда приехало людей больше, чем выехало.



21 апреля Президент посетил Лунинецкую центральную больницу, новое здание которой было введено годом ранее. Одновременно стационарное лечение здесь могут пройти 246 человек. По поручению Главы государства открыто отделение гемодиализа, которое работает в две смены и оказывает помощь больным из трех районов.


26 апреля Президент работает в Наровлянском районе и напоминает о своем предложении, чтобы в Брагинском, Наровлянском и Хойникском районах подумать о создании многопрофильных производственных объединений-холдингов, включающих, например, сельхознаправление, лесопиление, заготовку, возможно, еще что-то. Возвращаясь к теме чернобыльских территорий, Глава государства подчеркнул, что предстоит решать уже не те проблемы, которые были 25--30 лет назад. И это, на мой взгляд, ключевой и важный для понимания того, что уже сделано, как мы продвинулись в преодолении чернобыльской напасти, момент. То есть тридцать лет назад мы думали, можно ли вообще жить и выжить на пострадавших территориях, то сейчас думаем, как теперешнее качество жизни, а, учитывая все сделанное, низким его не назовешь, еще больше улучшить. Единство слова и дела — так исчерпывающе коротко можно назвать алгоритм работы Главы государства в чернобыльских регионах. Зримые их итоги во множестве проявлений не только видят, но и на себе ощущают наши с вами сограждане, живущие на опаленной, но возрождаемой к жизни земле.

Человеческая жизнь зачастую короче, чем период полураспада некоторых радиоактивных элементов, только по прошествии десяти этих периодов, примерно через три столетия, земля окончательно очистится от радионуклидов. А значит, начатое нынешними поколениями непременно будет продолжено и закончено теми, кто придет нам на смену. Ибо другого не дано. И другой земли у нас, белорусов, нет.

Сейчас на загрязненных радиацией территориях проживает 998 тысяч человек

Он с земляками из Крюков все эти тридцать пять лет. Был заместителем председателя колхоза, председателем сельсовета, сейчас директор КСУП «Губичи-Агро». Он, а еще его предшественник и товарищ Николай Гуляй, и есть та цементирующая сила, которая позволила без драм и трагедий адаптироваться к новым условиям.

Да, первых переселенцев уже мало, многие умерли, в Губичах похоронены, но в хозяйстве работают их дети и внуки, как и две дочки Михаила Рыбика в свое время. А работать земляки умеют, с гордостью говорит Рыбик. Заработанные деньги, кроме обеспечения расширенного воспроизводства, перераспределяются еще вот так: здесь круглый год кормят механизаторов и доярок, а молодые специалисты получают не просто жилье в когда-то построенных домах, а полностью меблированное.

Таких примеров, как Губичи, немало. В Гомельской области одним из самых показательных можно назвать агрогородок Холмеч. Это, по-моему, настоящая жемчужина в ожерелье Полесья, самый удачный пример организации сельского социума. В Могилевской области под переселенцев создан целый Дрибинский район, новое дыхание и статус получил сам Дрибин, своими стали в агрогородках Михеевка, Трилесино, Пудовня.

Важно и то, что верные, принятые после совета с народом решения, четкое их исполнение выбивают почву из-под ног «ликвидаторов» со столичного асфальта, которые все эти годы пророчествуют и кликушествуют, предрекая беды, несчастья и скорую смерть сотням тысяч людей.

Валерий Шляга, с 25 апреля 1986-го заместитель, все последующие годы председатель Наровлянского райисполкома, вспоминает:

—Страшнее пустых улиц была пустота, которая вползала в души тех, кто решил остаться. Жесткий психологический прессинг — тогдашние СМИ нас чуть ли не смертниками называли. Массовый отъезд кадров: хозяйственников, врачей, учителей… А как быть с людьми, которые решили остаться здесь жить? Поэтому в 2004 году наровлянцы прямо спросили у Александра Лукашенко, будет ли их район существовать. Президент ответил положительно.

Валерий Васильевич и десятки, если не сотни, собеседников едины в одном: системная, продуманная и кропотливая работа по минимизации последствий аварии, обеспечению безопасных условий жизни людей начата именно по инициативе Александра Лукашенко сразу после того, как он стал Президентом страны. И все принимаемые им решения, поручения по корректировке действий государственных органов и исполкомов, они оттуда – из наровлянских Гридней и Завойти, Ельска, Славгорода, Брагина…

Пример того, как не стали ломать дров, а подошли к делу с умом, привлекли тех, кого происходящее коснется в первую очередь, — Губичи. Сейчас это процветающий, со всей инфраструктурой агрогородок в Буда-Кошелевском районе, а до аварии был небольшой, ничем не приметной деревней. Но именно сюда в 1986 году в полном составе «десантировалось» население деревни Крюки Брагинского района. Есть возможность из первых уст узнать (а это вполне себе можно назвать везением), как это было:

— В 1986 году я работал председателем сельского Совета в Крюках. О том, что станция взорвалась, а она у нас рядом, через реку, мы узнали 1 мая. Уровни радиации оказались запредельными, до рентгена в час, и потому 4 мая за нами закрылась зона отчуждения — колючая проволока в 14 рядов, сигнализация. Переселились ближе к Брагину в деревни Петрицкие, Селец, вагончики нам подогнали. Решался вопрос выбора места, где остаться жить. Уезжать далеко никто не хотел, хотя можно были поехать к детям в любую точку Союза, — несколько семей уехали в Москву, например. Для новой деревни уже было отведено место в чистом поле возле Чемерис и Хракович, мы уже забивали колышки, делали такую же, как в Крюках, планировку. Потом врачи сказали, что нам здесь оставаться нельзя, надо выезжать. Люди были настроены так: хоть в Казахстан, но только вместе. Руководство области дало возможность выбора. Мы ездили в Светлогорский, Рогачевский, Жлобинский районы. Выбрали в итоге Губичи. Рядом лес и речка — это было главным пожеланием к новому местожительству. Построили только 139 домов, остальных поселили в близлежащих Недайке и Старой Буде. В июле 1986-го здесь были только забитые колышки, нам под жительство дали 40 «бамовских вагончиков» и палатки, а 27 декабря я последним заселился в новый дом. Такие были темпы, - рассказывает Михаил Рыбик.