Специальный проект издательского дома «Беларусь сегодня» о воссоединении территорий и народа Беларуси в 1939 году, героях межвоенного времени и жизни белорусов по обе стороны границы.
Начало 20 века сложный исторический период, в котором значимые события стремительно сменяли друг друга, и чтобы рассказать, о том как Беларусь объединилась, нам придется начать с того, почему она была разделена. А случилось это вскоре после окончания Первой мировой войны.
Сейчас историки все чаще употребляют термин — польско‑советская война. И это не простая перестановка слов. Именно Польша, возрожденная из исторического небытия в результате Первой мировой войны, развязала боевые действия 14 февраля 1919 года. Война огненным валом несколько раз прокатилась по территории Беларуси, Украины, Литвы и самой Польши. Ожесточенные бои шли и на наших землях. Эта война дала нам своих героев, именами которых названы улицы, в их честь воздвигнуты обелиски и мы помним об их подвиге.
Сейчас историки все чаще употребляют термин — польско‑советская война. И это не простая перестановка слов. Именно Польша, возрожденная из исторического небытия в результате Первой мировой войны, развязала боевые действия 14 февраля 1919 года. Война огненным валом несколько раз прокатилась по территории Беларуси, Украины, Литвы и самой Польши. Ожесточенные бои шли и на наших землях. Эта война дала нам своих героев, именами которых названы улицы, в их честь воздвигнуты обелиски и мы помним об их подвиге.
В советскую историографию задолго до прихода Гитлера к власти вошло понятие фашистов, применимое к белополякам. И не без оснований на то.
На захваченной территории польской администрацией был установлен жесткий оккупационный режим, восстановлена власть помещиков и капиталистов. Проводились массовые аресты противников польского режима и деятелей белорусского национального движения, богатства Беларуси расхищались и переправлялись в Польшу. Государственным языком был объявлен польский, белорусские школы и учреждения культуры массово закрывались. Из госучреждений увольнялись лица белорусского происхождения и православного вероисповедания. Как это всегда бывало, вражеской пропаганде наивно (в лучшем случае) поверили некоторые руководители белорусского национального движения. Рада БНР во главе с И. Ю. Лёсиком даже обратилась к Пилсудскому с письмом, в котором просила передать ей власть в Беларуси.
Однако белорусский народ в большинстве своем не покорился оккупантам. Его борьбу возглавили коммунисты и эсеры. ЦК КП(б)ЛиБ образовал в конце августа 1919 года специальный орган - Бюро по нелегальной работе, занимавшееся формированием партизанских отрядов. В октябре 1919-го ЦК БПС-Р призвал все политические партии создать общий фронт борьбы за освобождение Беларуси. Борьбой белорусского народа руководили Белорусская коммунистическая организация и Белорусский повстанческий комитет.
Однако белорусский народ в большинстве своем не покорился оккупантам. Его борьбу возглавили коммунисты и эсеры. ЦК КП(б)ЛиБ образовал в конце августа 1919 года специальный орган - Бюро по нелегальной работе, занимавшееся формированием партизанских отрядов. В октябре 1919-го ЦК БПС-Р призвал все политические партии создать общий фронт борьбы за освобождение Беларуси. Борьбой белорусского народа руководили Белорусская коммунистическая организация и Белорусский повстанческий комитет.
Старший научный сотрудник музея деда Талаша Надежда Муратшина рассказывает: «Наш герой родился в деревне Белка, теперь это часть Петрикова. Его отец был женат дважды, земли было очень мало. Поэтому Василия выгодно женили на девушке с приданым. Чем он занимался? Рыбачил, трудился на земле, детей растил: двоих сыновей, трех дочерей. Жизнь обычного полесского крестьянина».
Хрестоматийным стал эпизод, как дед Талаш раскидал расчет поляков. Дело было так. Сам Юзеф Пилсудский (так уверяет народная молва) приказал своим матросам расширить зону действия речной флотилии на Припяти. И тут они столкнулись с белорусскими партизанами. Наш герой в одиночку разбросал польский речной патруль, избил их прикладом, забрал боеприпасы и оружие.
В центре Петрикова грозно смотрит на посетителей городского сквера легендарный бородатый партизан. Памятник работы знаменитого советского скульптора Заира Азгура. В истории нашей страны были партизаны в военном плане намного значимее полесского крестьянина: Василий Корж, Батька Минай, Емельян Барыкин, но именно дед Талаш с легкой руки Якуба Коласа приобрел всесоюзную известность и любовь. Личность этого полешука, безусловно, неординарная. Есть даже анекдот про Талаша. Говорят, он сам его придумал.
Две хаты в деревне Новоселки Петриковского района – музей деда Талаша. Новая просторная – оригинал. Более раритетный на вид вариант – новострой. Точнее, копия дома второй половины ХIX века (настоящую постройку сожгли польские оккупанты). Именно в такие «хоромы» Василий Исаакович Талаш пришел в примы.
Две хаты в деревне Новоселки Петриковского района – музей деда Талаша. Новая просторная – оригинал. Более раритетный на вид вариант – новострой. Точнее, копия дома второй половины ХIX века (настоящую постройку сожгли польские оккупанты). Именно в такие «хоромы» Василий Исаакович Талаш пришел в примы.
Переломным моментом стал 1919 год, когда во время Первой мировой, а потом и Гражданской войны эти земли заняли польские части.
В этом году исполняется 178 лет со дня рождения деда Талаша, прожившего почти 102 года! Представьте, он старше Чехова, Горького, Ленина! Родился за 17 лет до отмены крепостного права! На момент событий, обессмерченных в «Дрыгве», Василию Исааковичу было 75 лет! Кажется, жизнь прожита, но не тут-то было!
В конце ХIX – начале ХХ века в Российской империи остро стоял земельный вопрос. Только после революции 1917 года у крестьян появилась возможность получить реальные наделы. Эти шаги большевиков были хорошо восприняты сельской беднотой. Поэтому появление на Полесье польских властей с прежней земельной политикой местные крестьяне восприняли негативно. Большинство из них в советско-польской войне стали на сторону народной власти и Красной армии.
В 1919 году в Новоселках расквартировался отряд красногвардейцев. Командир поселился у Василия Исааковича – уважаемого жителя деревни. У них сложились дружеские отношения. Талаш, как опытный следопыт и рыбак, выполнял роль разведчика. Информацию передавали в Петриков, там базировался крупный контингент Красной армии.
Когда пришли поляки, у Василия Исааковича с ними сразу не заладилось. Хотели реквизировать сено, он отстоял его с вилами и топором. Назло деду стог просто сожгли. В итоге 75-летний крестьянин подался в леса, там из земляков сколотил партизанский отряд в 300 человек (недовольных было много) и начал мстить оккупантам. В общем, били врага, как могли.
В этом году исполняется 178 лет со дня рождения деда Талаша, прожившего почти 102 года! Представьте, он старше Чехова, Горького, Ленина! Родился за 17 лет до отмены крепостного права! На момент событий, обессмерченных в «Дрыгве», Василию Исааковичу было 75 лет! Кажется, жизнь прожита, но не тут-то было!
В конце ХIX – начале ХХ века в Российской империи остро стоял земельный вопрос. Только после революции 1917 года у крестьян появилась возможность получить реальные наделы. Эти шаги большевиков были хорошо восприняты сельской беднотой. Поэтому появление на Полесье польских властей с прежней земельной политикой местные крестьяне восприняли негативно. Большинство из них в советско-польской войне стали на сторону народной власти и Красной армии.
В 1919 году в Новоселках расквартировался отряд красногвардейцев. Командир поселился у Василия Исааковича – уважаемого жителя деревни. У них сложились дружеские отношения. Талаш, как опытный следопыт и рыбак, выполнял роль разведчика. Информацию передавали в Петриков, там базировался крупный контингент Красной армии.
Когда пришли поляки, у Василия Исааковича с ними сразу не заладилось. Хотели реквизировать сено, он отстоял его с вилами и топором. Назло деду стог просто сожгли. В итоге 75-летний крестьянин подался в леса, там из земляков сколотил партизанский отряд в 300 человек (недовольных было много) и начал мстить оккупантам. В общем, били врага, как могли.
– Его задачей была агитация среди новобранцев. Имелись огромный жизненный опыт и талант рассказчика. В январе 1943 года в возрасте 99 лет Талаша с партизанского аэродрома отправили в Москву. Здесь он посещал фабрики, заводы, военные части с рассказами о боевых подвигах белорусских партизан. Кстати, он оказался самым возрастным партизаном, да и вообще бойцом в СССР.
С поездкой Василия Исааковича в Москву связана семейная история, которая уже стала народным анекдотом. После выступления на очередном предприятии ветерана партизанского движения высадили близ гостиницы. Дед решил прогуляться по столице. На вопрос, не заблудится ли он, отмахнулся: мол, в полесских лесах не блуждал, а здесь тем более.
А на дворе зима, снежок. Все здания на одно лицо. Заблудился седой следопыт. Как найти гостиницу, название которой забыл? Помогли природная смекалка и жизненный опыт. Спросил у прохожих: где поселился партизан Талаш, о котором писали в газетах, мол, он хочет встретиться с ним? Москвичи показали нужную гостиницу.
Прапрадед был смышленый, сильный, любил байки рассказывать, ловить рыбу, делится семейными преданиями Валерий Дриго:
– Наверно, и прожил почти 102 года, потому что питался правильно: рыба, каши, овощи, фрукты. Очень любил груши. Парочка этих деревьев даже сохранилась возле дома в Новоселках. Однако именно груши его и сгубили. Переел еще недозрелых плодов, а организм был немолодой. Как тогда говорили, умер от заворота кишок, врачи не успели спасти. Но прожил жизнь – дай бог каждому, родную землю сильно любил, от врагов защищал и нам завещал.
С поездкой Василия Исааковича в Москву связана семейная история, которая уже стала народным анекдотом. После выступления на очередном предприятии ветерана партизанского движения высадили близ гостиницы. Дед решил прогуляться по столице. На вопрос, не заблудится ли он, отмахнулся: мол, в полесских лесах не блуждал, а здесь тем более.
А на дворе зима, снежок. Все здания на одно лицо. Заблудился седой следопыт. Как найти гостиницу, название которой забыл? Помогли природная смекалка и жизненный опыт. Спросил у прохожих: где поселился партизан Талаш, о котором писали в газетах, мол, он хочет встретиться с ним? Москвичи показали нужную гостиницу.
Прапрадед был смышленый, сильный, любил байки рассказывать, ловить рыбу, делится семейными преданиями Валерий Дриго:
– Наверно, и прожил почти 102 года, потому что питался правильно: рыба, каши, овощи, фрукты. Очень любил груши. Парочка этих деревьев даже сохранилась возле дома в Новоселках. Однако именно груши его и сгубили. Переел еще недозрелых плодов, а организм был немолодой. Как тогда говорили, умер от заворота кишок, врачи не успели спасти. Но прожил жизнь – дай бог каждому, родную землю сильно любил, от врагов защищал и нам завещал.
– На начало Великой Отечественной войны ему шел 97-й год. Казалось, какие там партизаны? Но Василий Исаакович не смирился. Он даже был арестован немцами, но его отпустили в силу преклонного возраста. Однако Родине нужны были символы Сопротивления, и старый партизан снова стал в строй. Инсценировал свою гибель и ушел в леса, – рассказывает Валерий Дриго.
По версии Якуба Коласа, врагов было трое, но Талаш уверял, что пятеро. Факт этой операции косвенно подтверждает трофейный польский патронташ, который хранится в семье праправнука легендарного партизана.
После наступления Красной армии на запад Василий Исаакович пошел служить в разведку 417-го пехотного полка, ему даже обмундирование выдали (вместо лаптей – сапоги, а штаны были почти генеральские – с лампасами). Правда, возрастного бойца быстро комиссовали по состоянию здоровья – перенес тиф.
После войны он стал председателем Новоселковского сельсовета, делегатом VIII съезда Советов Полесской области.
Впоследствии из архивных документов стало известно, что Талаш неоднократно обращался к новой власти с требованием наградить себя орденом Красного Знамени. Был он человеком последовательным: послужил Отчизне – давай награду. Если не сам, кто попросит? И добился не только ордена, но и персональной пенсии, новой хаты (старую сожгли поляки) и уважительного отношения. Он даже не вступил в колхоз, был единоличником, со своим наделом, коровой, мнением. Очень хотелось крестьянину иметь именно свой кусок земли, и он его получил.
В коллекции праправнука Талаша Валерия Дриго немало интересных вещей его знаменитого предка. Например, раритетный бритвенный прибор (возможно, подаренный Якубом Коласом), хотя сам Василий Исаакович бороду никогда не брил. В списке ценностей – печать Реввоенсовета, выданная в 1918 году дивизиону (накануне советско-польской войны), знаменитая каракулевая шапка с портретов партизана, польский кожаный патронташ – трофей, добытый у матросов, коробок спичек 1943 года. Последний экспонат произведен на Новобелицком фанеро-спичечном комбинате, сразу после освобождения Гомеля от немецко-фашистских захватчиков.
После наступления Красной армии на запад Василий Исаакович пошел служить в разведку 417-го пехотного полка, ему даже обмундирование выдали (вместо лаптей – сапоги, а штаны были почти генеральские – с лампасами). Правда, возрастного бойца быстро комиссовали по состоянию здоровья – перенес тиф.
После войны он стал председателем Новоселковского сельсовета, делегатом VIII съезда Советов Полесской области.
Впоследствии из архивных документов стало известно, что Талаш неоднократно обращался к новой власти с требованием наградить себя орденом Красного Знамени. Был он человеком последовательным: послужил Отчизне – давай награду. Если не сам, кто попросит? И добился не только ордена, но и персональной пенсии, новой хаты (старую сожгли поляки) и уважительного отношения. Он даже не вступил в колхоз, был единоличником, со своим наделом, коровой, мнением. Очень хотелось крестьянину иметь именно свой кусок земли, и он его получил.
В коллекции праправнука Талаша Валерия Дриго немало интересных вещей его знаменитого предка. Например, раритетный бритвенный прибор (возможно, подаренный Якубом Коласом), хотя сам Василий Исаакович бороду никогда не брил. В списке ценностей – печать Реввоенсовета, выданная в 1918 году дивизиону (накануне советско-польской войны), знаменитая каракулевая шапка с портретов партизана, польский кожаный патронташ – трофей, добытый у матросов, коробок спичек 1943 года. Последний экспонат произведен на Новобелицком фанеро-спичечном комбинате, сразу после освобождения Гомеля от немецко-фашистских захватчиков.
Надежда Муратшина
Вырезка из газеты «Красная звезда»
Уроженцы Рудобелки Александр Соловей, Михаил Левков, Андрей Дробов принимали активное участие в петроградских революционных событиях, даже брали штурмом Зимний дворец. Потом они отправились в родные края устанавливать советскую власть. Важно было реализовать на практике лозунг «Землю – крестьянам!». Ехали делить помещичьи наделы. В Рудобельской волости создали революционный комитет, который возглавил Александр Соловей. При нем были приняты Декрет о мире и Декрет о земле. Эти события кардинально поменяли жизнь всего общества.
В январе 1920 года против рудобельских партизан был направлен крупный карательный отряд. Его солдаты сжигали дома, грабили и убивали население. Горели деревни Ковали, Карпиловка. Рудобелку сожгли так, что ее смогли отстроить только к концу 1930-х годов. Это было очень жестокое противостояние.
В центре городского поселка Октябрьский (раньше здесь была деревня Рудобелка) возвышается черный монумент, он отражает историю становления советской власти в этих краях. Плечом к плечу из камня словно вырастают суровый красноармеец, женщина с встревоженным лицом и партизан с винтовкой. Времена тогда были непростые, людям приходилось бороться за каждый кусок хлеба.
Во время немецкой оккупации местный ревком и население стали создавать партизанские отряды для борьбы с кайзеровскими солдатами. Но революция грянула и в Германии, а немецкие войска отступили и в Рудобелке была вновь объявлена советская власть, а на части территорий Бобруйского, Речицкого и Мозырского уездов была образована Рудобельская Советская республика.
В 1919 году началась польско-советская война и партизаны Рудобелки вновь взялись за оружие. В архивных документах зафиксировано, что во время польской оккупации действовали партизанские отряды под руководством Левкова, Молоковича, Володько, Полонейчика. Оккупационные власти прибегали к самым решительным мерам против усиливавшейся у них в тылу партизанской войны. С фронта снимали целые воинские части, чтобы усмирить народный протест.
В 1919 году началась польско-советская война и партизаны Рудобелки вновь взялись за оружие. В архивных документах зафиксировано, что во время польской оккупации действовали партизанские отряды под руководством Левкова, Молоковича, Володько, Полонейчика. Оккупационные власти прибегали к самым решительным мерам против усиливавшейся у них в тылу партизанской войны. С фронта снимали целые воинские части, чтобы усмирить народный протест.
Партизаны отвечали ударом на удар. Удачную боевую операцию совместно с отрядом красноармейцев провели у Паричей – был разбит целый польский полк. Аналогичные рейды в тылу врага проходили в разных частях Беларуси.
4 июля 1920 года началось июльское наступление Красной армии, которая 10 июля вошла в Бобруйск. Рудобельская республика снова стала частью страны Советов. На торжественном митинге в честь освобождения жители сожженной Рудобелки и соседних деревень переименовали свою волость в Октябрьскую.
4 июля 1920 года началось июльское наступление Красной армии, которая 10 июля вошла в Бобруйск. Рудобельская республика снова стала частью страны Советов. На торжественном митинге в честь освобождения жители сожженной Рудобелки и соседних деревень переименовали свою волость в Октябрьскую.
– Конечно, были и приветствующие новую власть, – рассуждает о событиях столетней давности заведующий филиалом «Музей этнографии» Слуцкого краеведческого музея Валерий Ажевский. – Поляки вернули частную собственность бывшим помещикам. Все законодательные акты Советов были отменены. Но большинство людей, а это были в основном крестьяне и рабочие, оказалось в угнетенном положении.
Новые налоги, комендантский час, военно-полевой суд, выносивший приговоры тем, кто выступал против оккупационного режима, подогревали народный гнев. Для пресечения попыток сопротивления новые хозяева демонстрировали порой нечеловеческую жестокость.
В ходе польско-советской войны Слуцк оказался во власти польских оккупантов. В городе сформировалось свое подполье, преданное идеалам коммунизма, участники которого готовили восстание против польского режима.
Например, уже 15 августа первыми жертвами польского террора стали казненные подпольщики Эрнст Сухомиль и Юрий Ферапонтов.
Жители района не могли в такой ситуации бездействовать. Борьбу против захватчиков возглавила Слуцкая подпольная партийная организация. У многих из тех, кто вошел в ее состав, был опыт, полученный в ходе Первой мировой и гражданской войн. В городе действовала и подпольная комсомольская организация, партизанские отряды создавались в деревнях. Они проводили диверсии, громили полицейские участки, рвали телефонную связь, поджигали склады. Весной, когда появились слухи о наступлении Красной армии, это движение активизировалось. Но поляки тоже не дремали, работала контрразведка, были и предатели, и провокаторы.
Жители района не могли в такой ситуации бездействовать. Борьбу против захватчиков возглавила Слуцкая подпольная партийная организация. У многих из тех, кто вошел в ее состав, был опыт, полученный в ходе Первой мировой и гражданской войн. В городе действовала и подпольная комсомольская организация, партизанские отряды создавались в деревнях. Они проводили диверсии, громили полицейские участки, рвали телефонную связь, поджигали склады. Весной, когда появились слухи о наступлении Красной армии, это движение активизировалось. Но поляки тоже не дремали, работала контрразведка, были и предатели, и провокаторы.
В краеведческом музее есть фотографии некоторых героев. Здесь же можно узнать и о судьбах тех, кого поляки отправили на каторгу. Не всем суждено было вынести эти испытания, но кому-то посчастливилось выдержать нечеловеческие условия и после обмена на польских военнопленных вернуться к мирной жизни. Среди них – Василий Метельский. В музее хранится его автобиография, написанная в 1980 году, семейные фото. На польскую каторгу он попал в 20 лет. После освобождения работал в Горецкой сельхозакадемии, но был обвинен во вредительстве и репрессирован. После реабилитации в середине 1950-х жил в Подмосковье.
В Слуцке своих героев знают, помнят, чтят.
– А иначе быть не может, – уверен Валерий Ажевский. – Они часть истории одного из сложнейших этапов в судьбе страны, которая оказалась на время расколота на две части. Поэтому воссоединение разорванной нации – величайшее событие исторической справедливости.
В Слуцке своих героев знают, помнят, чтят.
– А иначе быть не может, – уверен Валерий Ажевский. – Они часть истории одного из сложнейших этапов в судьбе страны, которая оказалась на время расколота на две части. Поэтому воссоединение разорванной нации – величайшее событие исторической справедливости.
Первый памятник, воздвигнутый героям, имел форму снаряда. Он был разрушен во время Великой Отечественной войны. В 1970-м поставлен новый монумент, который мы видим сегодня. Только здесь уже покоятся не 14 партизан, а 15. На этом же месте перезахоронили Николая Белько – командира партизанского отряда, носившего имя 14 Слуцких партизан.
– Для Слуцка это было резонансное событие, – продолжает рассказ Валерий Ажевский. – Воскресным днем приговоренных к смерти провели по центру города и улице Кладбищенской. Они, по воспоминаниям очевидцев, пели революционные песни и отказались от того, чтобы им завязали глаза перед расстрелом над вырытой ими же могилой. Нужно сказать, что трое из расстрелянных, Ермолицкий, Емельянчик и Каминский, были солдатами польской армии, но перешли на сторону народного сопротивления.
Бесспорно, молодые партизаны внесли важный вклад в освободительное движение в Слуцком уезде, где в чехарде военных действий события менялись стремительно. В середине июля 1920-го город освободили от белополяков, но ненадолго. В октябре здесь снова велись ожесточенные бои. Согласно перемирию между воюющими сторонами польские войска должны были покинуть Слуцк в середине ноября. Надежда недовольных большевиками националистов на Слуцкое вооруженное восстание тоже не оправдалась. 29 ноября Красная армия заняла город, вытеснив повстанцев, которые были разоружены своими покровителями.
После очередного восстановления советской власти останки 14 расстрелянных партизан перезахоронили на улице Широкой, ныне Комсомольской, там же и установили памятник в их честь. А Кладбищенскую, где расстреляли подпольщиков, переименовали в улицу 14 слуцких партизан.
Бесспорно, молодые партизаны внесли важный вклад в освободительное движение в Слуцком уезде, где в чехарде военных действий события менялись стремительно. В середине июля 1920-го город освободили от белополяков, но ненадолго. В октябре здесь снова велись ожесточенные бои. Согласно перемирию между воюющими сторонами польские войска должны были покинуть Слуцк в середине ноября. Надежда недовольных большевиками националистов на Слуцкое вооруженное восстание тоже не оправдалась. 29 ноября Красная армия заняла город, вытеснив повстанцев, которые были разоружены своими покровителями.
После очередного восстановления советской власти останки 14 расстрелянных партизан перезахоронили на улице Широкой, ныне Комсомольской, там же и установили памятник в их честь. А Кладбищенскую, где расстреляли подпольщиков, переименовали в улицу 14 слуцких партизан.
Валерий Ажевский
26 партизан арестовали в апреле в одном из домов по улице Болотной (сегодня Республиканская), где они проводили собрание. Следствие длилось недолго. Согласно постановлению полевого суда командира окружного этапа Минск-Литовского 24 апреля 1920 года «за измену и сговор против Войска Польского» 14 из 26 арестованных «заговорщиков» – Петр Ермолицкий, Михаил Емельянчик, Александр Каминский, Ефим Симанович, Михаил Быченко, Ефим Грачук, Степан Красуцкий, Петр Солодухо, Михаил Реутович, Максим Тишкевич, Николай Тишкевич, Петр Степанович, Никифор Бенько, Михаил Тишкевич – были отправлены на смерть. Остальных, среди которых были и несовершеннолетние, приговорили к каторге и различным срокам заключения. На следующий день приговор привели в исполнение. Чтобы устрашить население, постановление расклеили по всему городу.
Степан Красуцкий
Никифор Бенько
Михаил Тишкевич
Иван Симанович, приговорен к 4 годам каторги, там и замучен
Семен Чиж, приговорен к 10 годам каторги
Тимофей Журавский, приговорен к 10 годам каторги
Слуцкий краеведческий музей
Памятник 14 партизанам на улице Комсомольская в Слуцке
Первый памятник 14 слуцким партизанам установили в 1926 году, но он был разрушен во время во время Второй мировой воны
Документы из краеведческого музея Слуцка, посвященные истории подполья во времена польской оккупации
Улица 14 партизан в Слуцке
В годы Первой мировой войны Дукору заняли немцы, а в начале 1919-го сюда пришли большевики. Но ненадолго: в феврале 1919-го польские войска начали наступление на восток, заняв значительную территорию Беларуси — фронт стабилизировался лишь на линии реки Березины. Такое положение сохранялось до весны 1920-го. Организация борьбы с польской интервенцией стала тогда одной из главных задач советской власти, для чего был создан Западный фронт.
Летом 1919 года незадолго до прихода поляков молодой матрос Балтийского флота и член партии большевиков Андрей Блажко, как свидетельствует собранная в советские времена музейщиками информация, приехал домой проведать больного отца. Он был уроженцем деревни Харевичи, находящейся рядом с Дукорой. Как сейчас принято говорить, Блажко стал неформальным лидером местной молодежи, настроенной против оккупантов. В результате к весне 1920 года, когда большевики подготовили масштабное наступление на территории Беларуси и Украины (которому, по их задумке, должна была предшествовать не менее масштабная партизанская война), отряд народных мстителей в Дукоре уже был сформирован.
Летом 1919 года незадолго до прихода поляков молодой матрос Балтийского флота и член партии большевиков Андрей Блажко, как свидетельствует собранная в советские времена музейщиками информация, приехал домой проведать больного отца. Он был уроженцем деревни Харевичи, находящейся рядом с Дукорой. Как сейчас принято говорить, Блажко стал неформальным лидером местной молодежи, настроенной против оккупантов. В результате к весне 1920 года, когда большевики подготовили масштабное наступление на территории Беларуси и Украины (которому, по их задумке, должна была предшествовать не менее масштабная партизанская война), отряд народных мстителей в Дукоре уже был сформирован.
Как свидетельствует краткая историческая справка, «3 мая оккупанты провели аресты партизан в деревнях Дукора и Харевичи. После пыток 17 мая 1920 года в урочище Пуща, расположенном в трех километрах на северо-запад от деревни Дукора, расстреляно 11 партизан: А. К. Ахрамович, А. А. Блажко, П. К. Бурый, И. И. Камлюк, И. Р. Камлюк, С. Р. Камлюк, Г. Ф. Катляник, А. А. Кривощекий, М. Ф. Малиновский, П. С. Позняк и М. И. Рудович. 30 партизан заключены в тюрьмы, где пять из них погибли».
Впрочем, расстрел партизан не помог польским оккупантам сдержать наступление Красной армии — летом 1920 года ее войска заняли Дукору, а 11 июля освободили и Минск.
Впрочем, расстрел партизан не помог польским оккупантам сдержать наступление Красной армии — летом 1920 года ее войска заняли Дукору, а 11 июля освободили и Минск.
А еще в деревне и окрестностях много памятных мест, связанных с минувшими войнами. Место расстрела партизан в 1920-м одно из них. Правда, братской могилы этих героев нет в урочище Пуща, рассказывает председатель Дукорского сельисполкома Светлана Лешкович:
— После освобождения Беларуси от польских оккупантов останки партизан были перезахоронены: Андрея Блажко — в деревне Харевичи, остальных — в деревне Пережир, это тоже в Пуховичском районе. На месте расстрела был поставлен памятник, впоследствии восстановленный в 1959 году. Мы еще называем его памятником погибшим землякам, потому что рядом с ним находится братская могила воинов Красной армии и партизан-подпольщиков, расстрелянных или убитых в годы немецко-фашистской оккупации.
— После освобождения Беларуси от польских оккупантов останки партизан были перезахоронены: Андрея Блажко — в деревне Харевичи, остальных — в деревне Пережир, это тоже в Пуховичском районе. На месте расстрела был поставлен памятник, впоследствии восстановленный в 1959 году. Мы еще называем его памятником погибшим землякам, потому что рядом с ним находится братская могила воинов Красной армии и партизан-подпольщиков, расстрелянных или убитых в годы немецко-фашистской оккупации.
События первой половины прошлого века, связанные с борьбой против оккупантов на временно разъединенных белорусских землях, за минувшие с той поры десятилетия обросли легендами. История 16 дукорских партизан, погибших во время польско-советской войны 1919–1921 годов, в их числе. То, что произошло на территории современного Пуховичского района весной 1920-го, в свое время послужило основой для стихотворных и даже драматургических произведений, допускавших некоторые вольности в изложении событий. Тем не менее сохранившиеся артефакты, а также людская память позволяют и сегодня воссоздать, пусть и в общих чертах, картину давно минувших дней.
Знакомство с этой страницей белорусской истории начала ХХ века сразу же вызывает ряд вопросов. Например, почему речь идет именно о 16 партизанах, ведь с поляками сражалось куда больше людей, а в мае 1920-го под Дукорой оккупанты расстреляли 11 человек? Где находятся могилы убитых, если рядом с памятником на месте расстрела похоронены другие люди?
Знакомство с этой страницей белорусской истории начала ХХ века сразу же вызывает ряд вопросов. Например, почему речь идет именно о 16 партизанах, ведь с поляками сражалось куда больше людей, а в мае 1920-го под Дукорой оккупанты расстреляли 11 человек? Где находятся могилы убитых, если рядом с памятником на месте расстрела похоронены другие люди?
Едем в сам агрогородок, на улицу имени Блажко, названую в честь того самого командира партизанского отряда. Это одна из самых крупных местных улиц — более 150 частных домов. Правда, раньше она являлась частью деревни Харевичи — до ее объединения с Дукорой. Помнят ли местные жители героически погибших земляков? Конечно, помнят. Более того, здесь живут новые поколения родственников знаменитых партизан. А могила Андрея Блажко находится по другую сторону автодороги Минск — Гомель, на кладбище, которое также именуется Дукорским. Его мы тоже посетили. И убедились, что захоронение командира партизанского отряда в хорошем состоянии — ограда покрашена, высажены цветы. Расположено она рядом с главной аллеей, метрах в ста от входа на кладбище. Будет время — обязательно загляните, склоните голову в память борцов за освобождение Беларуси от оккупантов.
Одним из организаторов и руководителей партизанского движения на территории Пуховичского района в период Гражданской войны и военной интервенции 1918–1920 годов был учащийся Марьиногорского сельскохозяйственного техникума Михаил Рудович. В альма-матер погибшего более века назад народного мстителя до сих пор хранят память о знаменитом подпольщике. Имя Рудовича присвоено читальному залу библиотеки Марьиногорского аграрно-технического колледжа, в музее истории этого учреждения хранятся материалы о нем, его именем названа улица в поселке Марьино, где размещен колледж.
Михаил Рудович родился в 1900 году в деревне Заболотье, позже вошедшей в состав Пережирского сельсовета Пуховичского района. В ноябре 1918-го поступил в сельхозтехникум.
— Это было непростое, переломное время, — отмечает Елена Свиридова. — Но Михаил твердо хотел связать свою жизнь с работой на земле и учился на агронома. Тогда это были специалисты широкого профиля. Имея активную жизненную позицию и друзей в Дукоре, примкнул к партизанскому движению. Поддерживая связь с товарищами в родной деревне, Рудович занимался пропагандистской работой и в стенах техникума, увлекая за собой новых товарищей.
В свое время основатель музея Григорий Грабчиков, работая над созданием экспозиции, связался с сестрой Михаила Рудовича, которая согласилась поделиться своими воспоминаниями. Читаю пожелтевшие странички машинописного текста, подписанные Александрой Корженевской в августе 1967 года. Оказывается, до Октябрьской революции Михаил Рудович, находясь на иждивении родителей, некоторое время проживал в деревне Новый Двор под Минском, так как отец там работал по найму. Поступив в техникум, учился на отлично. Но…
«Михаил Иванович Рудович в детстве, когда жил в имении помещика, видел жестокую эксплуатацию бедных крестьян и работников имения, их бесправие, нищету, лишение прав на человеческое достоинство. За все это он возненавидел панов и их буржуазно-помещицкий строй, — читаю воспоминания сестры. — В период оккупации Белоруссии белополяками он уже был достаточно зрелым для участия в политической борьбе против белогвардейцев и белополяков. Он встал на путь защиты своей родины».
Началом политической деятельности стало взаимодействие с мужем сестры Иосифом Корженевским, членом партии большевиков с 1918 года. Вместе они посещали собрания, на которых обсуждалась возможность подрывной работы против оккупантов, срывали поставки оружия, сроки ремонта товарных поездов, организовывали крушение составов. Как-то Михаил должен был подобрать группу надежных товарищей в Марьиногорском техникуме и из числа односельчан, по сигналу из Минска разобрать железнодорожный путь и пустить состав с оружием под откос. Но их кто-то предал. Когда Рудович узнал об этом, он заехал домой, а затем по месту учебы, чтобы предупредить единомышленников об опасности. И, как свидетельствует сестра, был передан жандармам комендантом техникума и перевезен в Дукору. Там уже находились другие арестованные. Некоторые на допросах ссылались на Михаила как на организатора подпольной группы, и кое-кто после этого вышел на свободу. А Михаил — нет.
Одним из организаторов и руководителей партизанского движения на территории Пуховичского района в период Гражданской войны и военной интервенции 1918–1920 годов был учащийся Марьиногорского сельскохозяйственного техникума Михаил Рудович. В альма-матер погибшего более века назад народного мстителя до сих пор хранят память о знаменитом подпольщике. Имя Рудовича присвоено читальному залу библиотеки Марьиногорского аграрно-технического колледжа, в музее истории этого учреждения хранятся материалы о нем, его именем названа улица в поселке Марьино, где размещен колледж.
Михаил Рудович родился в 1900 году в деревне Заболотье, позже вошедшей в состав Пережирского сельсовета Пуховичского района. В ноябре 1918-го поступил в сельхозтехникум.
— Это было непростое, переломное время, — отмечает Елена Свиридова. — Но Михаил твердо хотел связать свою жизнь с работой на земле и учился на агронома. Тогда это были специалисты широкого профиля. Имея активную жизненную позицию и друзей в Дукоре, примкнул к партизанскому движению. Поддерживая связь с товарищами в родной деревне, Рудович занимался пропагандистской работой и в стенах техникума, увлекая за собой новых товарищей.
В свое время основатель музея Григорий Грабчиков, работая над созданием экспозиции, связался с сестрой Михаила Рудовича, которая согласилась поделиться своими воспоминаниями. Читаю пожелтевшие странички машинописного текста, подписанные Александрой Корженевской в августе 1967 года. Оказывается, до Октябрьской революции Михаил Рудович, находясь на иждивении родителей, некоторое время проживал в деревне Новый Двор под Минском, так как отец там работал по найму. Поступив в техникум, учился на отлично. Но…
«Михаил Иванович Рудович в детстве, когда жил в имении помещика, видел жестокую эксплуатацию бедных крестьян и работников имения, их бесправие, нищету, лишение прав на человеческое достоинство. За все это он возненавидел панов и их буржуазно-помещицкий строй, — читаю воспоминания сестры. — В период оккупации Белоруссии белополяками он уже был достаточно зрелым для участия в политической борьбе против белогвардейцев и белополяков. Он встал на путь защиты своей родины».
Началом политической деятельности стало взаимодействие с мужем сестры Иосифом Корженевским, членом партии большевиков с 1918 года. Вместе они посещали собрания, на которых обсуждалась возможность подрывной работы против оккупантов, срывали поставки оружия, сроки ремонта товарных поездов, организовывали крушение составов. Как-то Михаил должен был подобрать группу надежных товарищей в Марьиногорском техникуме и из числа односельчан, по сигналу из Минска разобрать железнодорожный путь и пустить состав с оружием под откос. Но их кто-то предал. Когда Рудович узнал об этом, он заехал домой, а затем по месту учебы, чтобы предупредить единомышленников об опасности. И, как свидетельствует сестра, был передан жандармам комендантом техникума и перевезен в Дукору. Там уже находились другие арестованные. Некоторые на допросах ссылались на Михаила как на организатора подпольной группы, и кое-кто после этого вышел на свободу. А Михаил — нет.
«Рано утром 17 мая 1920 года… из дукорского помещичьего имения вывели попарно 16 партизан на расстрел, — читаем в воспоминаниях сестры. — Во второй паре шел Миша, он окинул вокруг взглядом, увидел сестру и мужественным взглядом дал понять, чтобы она не плакала. Арестованных партизан сразу же окружили кольцом вооруженной пехоты, потом конницей, а начальствующие лица сопровождали отдельно».
В своем прощальном письме, которое родственникам передали вместе с ученической гимнастеркой, Михаил писал: «Дорогая сестра Аля, видя через окно, как ты плакала, я прошу тебя: перестань плакать, плачем горю не поможешь. Мы погибнем, но наше дело правое, оно восторжествует, наши браты доведут его до конца…»
Финальная точка маршрута по местам трагических событий 1920 года — деревня Пережир, что рядом с железнодорожным остановочным пунктом Седча Осиповичского направления. Именно там, в самом центре населенного пункта, похоронено большинство дукорских партизан. Нас встречает председатель Пережирского сельисполкома Елена Зубович. Она подготовилась к приезду журналистов — извлекла откуда-то из канцелярских недр учетную карточку объекта историко-культурного наследия. Из нее узнаем, что памятный знак на могиле был установлен в мае 1923 года. Спустя почти век он представляет собой бетонный 2,2-метровый обелиск со звездой. На мемориальной доске надпись: «Вечная слава красным партизанам, погибшим за установление советской власти в годы Гражданской войны», а также имена 14 партизан. Могила, расположенная в центре деревни, обнесена оградой.
Загадка, которую нам так и не удалось разгадать. Если расстрелянных и погибших в тюрьмах дукорских партизан было 16, в Пережире похоронены 14, а на кладбище Дукоры лежит один, то где находится могила еще одного народного героя? Увы, ответа на этот вопрос в современных информационных источниках нет. А это значит, что пробелы в истории о дукорских партизанах еще предстоит восполнить…
Финальная точка маршрута по местам трагических событий 1920 года — деревня Пережир, что рядом с железнодорожным остановочным пунктом Седча Осиповичского направления. Именно там, в самом центре населенного пункта, похоронено большинство дукорских партизан. Нас встречает председатель Пережирского сельисполкома Елена Зубович. Она подготовилась к приезду журналистов — извлекла откуда-то из канцелярских недр учетную карточку объекта историко-культурного наследия. Из нее узнаем, что памятный знак на могиле был установлен в мае 1923 года. Спустя почти век он представляет собой бетонный 2,2-метровый обелиск со звездой. На мемориальной доске надпись: «Вечная слава красным партизанам, погибшим за установление советской власти в годы Гражданской войны», а также имена 14 партизан. Могила, расположенная в центре деревни, обнесена оградой.
Загадка, которую нам так и не удалось разгадать. Если расстрелянных и погибших в тюрьмах дукорских партизан было 16, в Пережире похоронены 14, а на кладбище Дукоры лежит один, то где находится могила еще одного народного героя? Увы, ответа на этот вопрос в современных информационных источниках нет. А это значит, что пробелы в истории о дукорских партизанах еще предстоит восполнить…
Организатором партизанской войны на Минщине являлся уполномоченный ЦК КП(б) Литвы и Беларуси Василий Шарангович, под руководством которого недалеко от Дукоры, в Михановичах, 5 апреля 1920 года был проведен партизанский съезд. Перед участниками подпольного сопротивления была поставлена задача активизировать диверсионную работу против польской армии. Командир вновь созданного партизанского отряда Андрей Блажко и комиссар Михаил Рудович, молодой уроженец деревни Заболотье Пуховичского района, возглавили эту деятельность. Их формирование насчитывало более ста человек, подпольный штаб находился в Харевичах.
Андрей Блажко
Михаил Рудович
Нападения на интервентов, изымание и уничтожение вывозимого поляками имущества, военные диверсии стали в окрестностях Дукоры реалиями жизни. Правда, недолго.
За расстрелом дукорских партизан скрытно наблюдали только деревенские мальчишки. Спустя десятилетия представителям подрастающего поколения педагоги рассказывали, что перед смертью командир отряда Андрей Блажко якобы выкрикнул: «Прощайте, товарищи! Последний раз видите нас живыми. Скоро ляжем мертвыми в эту могилу, но за нас отомстят этим шкурникам наши братья, отцы и товарищи». А Михаил Рудович, воодушевляя товарищей, пел «Интернационал».
В урочище Пуща высится бетонный пятиметровый обелиск, увенчанный красной звездой на металлическом стержне. На фасадной части — мраморная доска с текстом: «В память 16 партизан, погибших за освобождение Советской Родины 17 мая 1920 года в деревне Дукора (ниже 14 фамилий дукорских партизан), и неизвестных воинов и партизан, погибших в 1941–1942 годах». Могила обнесена металлической оградой.
Увы, не дремал и враг. 27–28 апреля 1920 года дефензива - охранная полиция Польши - арестовала в Минске, а также в деревнях Козырево, Колядичи и Гатово 24 партизана. Восемь из них были расстреляны 7 мая того же года. Они похоронены в братской могиле на Военном кладбище города Минска.
Возмездие пришло два месяца спустя. Красная армия освободила Минск от польских войск 11 июля 1920 года. Этот день в межвоенное время стал республиканским праздничным днем. К первой годовщине освобождения столицы от белополяков в здании Государственного театра на торжественном заседании партийных, советских и профсоюзных организаций был зачитан указ о создании Белорусского государственного университета.
В этот день в столице устраивали праздничные мероприятия, выставки, к нему приурочивали большие и малые события. В честь 11 июля называли улицы, предприятия и колхозы. Так, в августе 1931 года Михайловская улица (ныне часть улицы Кирова от железнодорожного вокзала до улицы Свердлова) была переименована в улицу 11 июля. К праздничной дате были приурочены: в 1930 году - открытие в парке Челюскинцев Всебелорусского стадиона имени 10-летия освобождения Белоруссии от белополяков и открытие клинического городка медицинского факультета (ныне 1-я городская клиническая больница), в 1933-м - закладка фундамента здания Государственного театра оперы и балета. В 1935 году состоялась юбилейная сессия ЦИК БССР, посвященная
15-летию освобождения республики от польских оккупантов. В Минск прибыл Михаил Иванович Калинин и вручил Белорусской ССР орден Ленина, а перед Домом Правительства состоялись военный и физкультурный парады.
Не забывали и про козыревских партизан. В 1929 году газета «Звязда» опубликовала информационное сообщение «На могиле красных партизан»:
«В день девятой годовщины освобождения Беларуси от белополяков минский пролетариат стройными рядами с красными флагами и оркестрами пошел на Военное кладбище, чтобы почтить память красных партизан, погибших в 1920 году в борьбе за освобождение Белоруссии от белополяков.
Перед братской могилой восьми расстрелянных белополяками борцов рабочие Минска организовали митинг. Тов. Ценципер от имени Минского окружкома КП(б)Б, открыв собрание, отметил, что убитые польскими фашистами восемь борцов-партизан показали лучший пример борьбы за дело рабочих и трудового крестьянства. Память павших никогда не умрет, она будет жить в сердце каждого рабочего…
С большой заинтересованностью присутствующие слушали выступление и воспоминания сестры и отца одного из похороненных в братской могиле партизана тов. Погорейчика.
Возмездие пришло два месяца спустя. Красная армия освободила Минск от польских войск 11 июля 1920 года. Этот день в межвоенное время стал республиканским праздничным днем. К первой годовщине освобождения столицы от белополяков в здании Государственного театра на торжественном заседании партийных, советских и профсоюзных организаций был зачитан указ о создании Белорусского государственного университета.
В этот день в столице устраивали праздничные мероприятия, выставки, к нему приурочивали большие и малые события. В честь 11 июля называли улицы, предприятия и колхозы. Так, в августе 1931 года Михайловская улица (ныне часть улицы Кирова от железнодорожного вокзала до улицы Свердлова) была переименована в улицу 11 июля. К праздничной дате были приурочены: в 1930 году - открытие в парке Челюскинцев Всебелорусского стадиона имени 10-летия освобождения Белоруссии от белополяков и открытие клинического городка медицинского факультета (ныне 1-я городская клиническая больница), в 1933-м - закладка фундамента здания Государственного театра оперы и балета. В 1935 году состоялась юбилейная сессия ЦИК БССР, посвященная
15-летию освобождения республики от польских оккупантов. В Минск прибыл Михаил Иванович Калинин и вручил Белорусской ССР орден Ленина, а перед Домом Правительства состоялись военный и физкультурный парады.
Не забывали и про козыревских партизан. В 1929 году газета «Звязда» опубликовала информационное сообщение «На могиле красных партизан»:
«В день девятой годовщины освобождения Беларуси от белополяков минский пролетариат стройными рядами с красными флагами и оркестрами пошел на Военное кладбище, чтобы почтить память красных партизан, погибших в 1920 году в борьбе за освобождение Белоруссии от белополяков.
Перед братской могилой восьми расстрелянных белополяками борцов рабочие Минска организовали митинг. Тов. Ценципер от имени Минского окружкома КП(б)Б, открыв собрание, отметил, что убитые польскими фашистами восемь борцов-партизан показали лучший пример борьбы за дело рабочих и трудового крестьянства. Память павших никогда не умрет, она будет жить в сердце каждого рабочего…
С большой заинтересованностью присутствующие слушали выступление и воспоминания сестры и отца одного из похороненных в братской могиле партизана тов. Погорейчика.
Но среди партизан изменника не нашлось. На последнем допросе в дефензиве борцы несмотря на страшные пытки, смело держались и заявили палачам:
- Мы жалеем, что смерть сейчас прекратит нашу жизнь, и мы не сможет присоединиться к тем красным полкам, которые идут с востока, чтобы спасти рабочих и крестьян от неслыханного давления польских панов и жандармов.
- На примере павших, - говорит отец убитого партизана Погорейчика, – мы, старики, и молодое поколение должны учиться, как бороться и побеждать. Дело, за которое они сложили свои головы, не погибло. Благодаря их отважной борьбе мы смогли приступить к тому великому социалистическому строительству, которое сейчас развернуто по всему СССР и у нас в Белоруссии.
Больше трех часов продолжался митинг минских рабочих. Участники партизанских отрядов делились воспоминаниями о жизни и труде партизан товарищей Путырского, Шумского, Василевского, Кепе, Погорейчика, Плащинских Симона и Сергея, Працкого, которые похоронены в братской могиле».
- Мы жалеем, что смерть сейчас прекратит нашу жизнь, и мы не сможет присоединиться к тем красным полкам, которые идут с востока, чтобы спасти рабочих и крестьян от неслыханного давления польских панов и жандармов.
- На примере павших, - говорит отец убитого партизана Погорейчика, – мы, старики, и молодое поколение должны учиться, как бороться и побеждать. Дело, за которое они сложили свои головы, не погибло. Благодаря их отважной борьбе мы смогли приступить к тому великому социалистическому строительству, которое сейчас развернуто по всему СССР и у нас в Белоруссии.
Больше трех часов продолжался митинг минских рабочих. Участники партизанских отрядов делились воспоминаниями о жизни и труде партизан товарищей Путырского, Шумского, Василевского, Кепе, Погорейчика, Плащинских Симона и Сергея, Працкого, которые похоронены в братской могиле».
В белорусской столице в районе Минского автозавода есть улица Центральная, удивляющая многих таким названием при своем далеко не центральном местоположении. Еще интереснее, что до 1971 года она была проспектом Красных партизан. Однако ни к Партизанскому проспекту, к которому она примыкает, ни к народным мстителям Великой Отечественной войны это название отношения не имеет. Речь об истории столетней давности, относящейся к периоду оккупации Минска белопольскими войсками. Монументальным воплощением памяти о тех событиях выступает и памятник Красным партизанам, установленный на Военном кладбище Минска.
Отряд козыревских партизан, созданный в октябре 1919 г, стал одним из наиболее активных участников борьбы против польских интервентов стал. В него входили жители пригородных деревень Козырево, Колядичи, Сеница, Самохваловичи и некоторых других.
Отряд козыревских партизан, созданный в октябре 1919 г, стал одним из наиболее активных участников борьбы против польских интервентов стал. В него входили жители пригородных деревень Козырево, Колядичи, Сеница, Самохваловичи и некоторых других.
Памятник Красным партизанам на Военном кладбище Минска
Белорусские партизаны разрушали коммуникации, взрывали польские военные эшелоны, проводили разведывательную работу в тылу врага. В январе 1920 года в деревне Гатово под Минском состоялся первый, а в апреле в деревне Михановичи - второй съезд партизан. На этих съездах была разработана тактика борьбы против польских оккупантов.
Тов. Погорейчик рассказала про арест партизан в Козыреве и издевательства над ними в польской дефензиве. Чтобы узнать фамилии оставшихся партизан, польские мучители страшно пытали арестованных, кололи иглами их тело, пороли проволокой и припекали горячим сургучом.
Едем в Быстрицу вместе с председателем Ворнянского сельисполкома Александром Вербовичем. По дороге он рассказывает о своих «владениях», больших и маленьких трудностях:
– Наведаемся к учителю, который всю жизнь здесь живет и много знает. Всего на территории сельсовета находится десять памятников из 27, что расположены на территории Островецкого района. Есть братские могилы Первой мировой, в одной из которых покоятся 84 российских солдата и один офицер. Их захоронили сами немцы, восхищенные храбростью противника. Вон там внизу 250 солдат лежат. Это братская могила русских и немецких воинов. Недавно заказал ограждения для нескольких памятников. Дороговато, конечно, на десять тысяч рублей выставили счет. А что делать? Это же на десятилетия.
– Наведаемся к учителю, который всю жизнь здесь живет и много знает. Всего на территории сельсовета находится десять памятников из 27, что расположены на территории Островецкого района. Есть братские могилы Первой мировой, в одной из которых покоятся 84 российских солдата и один офицер. Их захоронили сами немцы, восхищенные храбростью противника. Вон там внизу 250 солдат лежат. Это братская могила русских и немецких воинов. Недавно заказал ограждения для нескольких памятников. Дороговато, конечно, на десять тысяч рублей выставили счет. А что делать? Это же на десятилетия.
В деревне Быстрица Островецкого района покоится комиссар Трофим Евсеев по прозвищу Стальной Трофим, жизнь которого оборвалась при переправе через быстротечную Вилию.
Едем на берег Вилии. Глава сельсовета показывает место, где раньше была переправа и где во время наступления погиб от пули Трофим Евсеев.
– Старые люди вспоминали, что вроде бы стреляли с крыши костела, – рассказывает собеседник. – На том берегу деревня Перевозники, где располагался штаб дивизии красных. Изначально комиссар был похоронен в деревушке Литвяны, что в трех километрах отсюда. Местный житель Нарейко собственноручно сбил гроб. И только в 1967 году героя перезахоронили в Быстрице, где и увековечили его память. Помню, как в школе действовала дружина имени Трофима Евсеева. Здесь, возле памятника, принимали в пионеры и комсомольцы. Это еще в бытность директором Николая Глинского.
А вот и дом последнего директора Быстрицкой средней школы Анатолия Хвесечко. Застаем хозяина за сельхозработами, просим немного передохнуть и вспомнить прошлое.
– О той польско-советской войне как-то всегда умалчивалось, – проводит экскурс в историю Анатолий Васильевич. – Сам я не историк, но всегда интересовался прошлым этого уникального местечка. На территории деревни проходили ожесточенные бои меду белополяками и Красной армией. Летом 1920-го красные наступали с восточной стороны Вилии в районе деревни Перевозники, от которой сейчас осталось два дома. В конный корпус Гая входила 10-я кавалерийская дивизия. Она преследовала белополяков на пути в Вильнюс. Одной из бригад дивизии командовал Трофим Евсеев. Когда началась переправа, противник заметил наши части и начал их обстреливать.
– Старые люди вспоминали, что вроде бы стреляли с крыши костела, – рассказывает собеседник. – На том берегу деревня Перевозники, где располагался штаб дивизии красных. Изначально комиссар был похоронен в деревушке Литвяны, что в трех километрах отсюда. Местный житель Нарейко собственноручно сбил гроб. И только в 1967 году героя перезахоронили в Быстрице, где и увековечили его память. Помню, как в школе действовала дружина имени Трофима Евсеева. Здесь, возле памятника, принимали в пионеры и комсомольцы. Это еще в бытность директором Николая Глинского.
А вот и дом последнего директора Быстрицкой средней школы Анатолия Хвесечко. Застаем хозяина за сельхозработами, просим немного передохнуть и вспомнить прошлое.
– О той польско-советской войне как-то всегда умалчивалось, – проводит экскурс в историю Анатолий Васильевич. – Сам я не историк, но всегда интересовался прошлым этого уникального местечка. На территории деревни проходили ожесточенные бои меду белополяками и Красной армией. Летом 1920-го красные наступали с восточной стороны Вилии в районе деревни Перевозники, от которой сейчас осталось два дома. В конный корпус Гая входила 10-я кавалерийская дивизия. Она преследовала белополяков на пути в Вильнюс. Одной из бригад дивизии командовал Трофим Евсеев. Когда началась переправа, противник заметил наши части и начал их обстреливать.
Тем временем Быстрица и все ее жители мечтают о возрождении былой славы. Проложить бы сюда туристические маршруты, ведь есть что рассказать...
– Какая еще деревня имеет почти 700-летнюю историю? – задает риторический вопрос Александр Вербович. – Вилия когда-то была сплавной рекой, бревна как в сибирских речках плавали. Здесь и теперь находят множество артефактов. Только вот сам населенный пункт потихоньку «уходит», как это ни прискорбно. Школа, магазин, клуб – все закрыто. Осталось 107 жителей да несколько ребятишек. Кто же в будущем станет хранить память об ушедших героях?
– Какая еще деревня имеет почти 700-летнюю историю? – задает риторический вопрос Александр Вербович. – Вилия когда-то была сплавной рекой, бревна как в сибирских речках плавали. Здесь и теперь находят множество артефактов. Только вот сам населенный пункт потихоньку «уходит», как это ни прискорбно. Школа, магазин, клуб – все закрыто. Осталось 107 жителей да несколько ребятишек. Кто же в будущем станет хранить память об ушедших героях?
Родился Трофим в городе Нижняя Салда в Свердловской области в бедной рабочей семье, с малолетнего возраста уже работал на заводе. В 1914 году Евсеева призвали в армию, и с тех пор началась его блестящая военная карьера, потому что лихой был человек. Стал героем Первой мировой, гражданской и советско-польской войн. Трижды георгиевский кавалер комиссар бригады Трофим Евсеев посмертно награжден орденом Красного Знамени. За ним охотились, поэтому смерть его не была случайной.
В школе вплоть до ее закрытия работал музей имени Евсеева. Школьники поддерживали отношения с музеем, действующим на родине комиссара, ездили туда в гости. Однако с развалом Советского Союза эти связи прервались. Да и музей канул в Лету. Экспозиция передавалась из рук в руки и в итоге куда-то пропала. Кстати, местные жители лет 30 назад рассказывали, что знают место, где похоронены красноармейцы, погибшие в то самое время, что и Евсеев. Это логично, ведь не мог же он один погибнуть.
Пока в Быстрице мало заброшенных подворий. У крылечка одного из ухоженных домов встречаем 96-летнюю Станиславу Виюк. Заводим разговор. Да, памятник в центре деревни видела, но особо не интересовалась, откуда он взялся. Некогда было.
– Тяжело работала сызмальства, потом сыновей поднимала, – качает головой бабушка. – Войну пережили, значит, все переживем! Помню, немец сбил самолет, а мы с подружкой тогда в капусте спрятались. Сын мой много знает. Казик, расскажи про тот белый обелиск людям!
Казимир Виюк досматривает пожилую мать. О деревенском детстве говорит с большой любовью и трепетом:
– Дед мой 1897 года рождения. Прожил он до 105 лет. Так вот, он рассказывал про памятник. Дескать, был бой. Военные построили паром, чтобы переправиться через речку. Тогда и убили командира, снайпер с костельной башни «снял». Это точно так и было. Сам по школьному музею водил экскурсии, поэтому судьбу его знаю наизусть.
Пока в Быстрице мало заброшенных подворий. У крылечка одного из ухоженных домов встречаем 96-летнюю Станиславу Виюк. Заводим разговор. Да, памятник в центре деревни видела, но особо не интересовалась, откуда он взялся. Некогда было.
– Тяжело работала сызмальства, потом сыновей поднимала, – качает головой бабушка. – Войну пережили, значит, все переживем! Помню, немец сбил самолет, а мы с подружкой тогда в капусте спрятались. Сын мой много знает. Казик, расскажи про тот белый обелиск людям!
Казимир Виюк досматривает пожилую мать. О деревенском детстве говорит с большой любовью и трепетом:
– Дед мой 1897 года рождения. Прожил он до 105 лет. Так вот, он рассказывал про памятник. Дескать, был бой. Военные построили паром, чтобы переправиться через речку. Тогда и убили командира, снайпер с костельной башни «снял». Это точно так и было. Сам по школьному музею водил экскурсии, поэтому судьбу его знаю наизусть.
Александр Вербович
Валун в Быстрице
Станислава Виюк
На самом деле Александр Чеславович знает не меньше любого учителя истории. Сам он родом из Быстрицы – одной из древнейших деревень в Беларуси. К юбилею родного местечка доставил в центр населенного пункта огромный валун, на котором указал дату основания поселения – 1390 год. Неподалеку находится памятник легендарному комиссару Евсееву.
Комиссар, несмотря на огонь неприятеля, первым бросился в атаку и своим примером увлек красногвардейцев вперед, благодаря чему переправа была осуществлена.
В 1920 году во время советско-польской войны Могилев стал прифронтовым городом. В здании, где сегодня находится областной краеведческий музей (опять-таки расположен на площади Славы), разместился штаб 16-й армии. В мае – июне 1920 года белополяки попытались приблизиться к Могилеву со стороны Бобруйска, но были отбиты частями Красной армии и партизанами. Вот что об одном из эпизодов говорится в книге «Конец иностранной военной интервенции и Гражданской войны в СССР. Ликвидация последних очагов контрреволюции» (авторы: С. М. Буденный, Н. Ф. Кузьмин, П. Г. Софинов и др., М., 1960): «Враг встречал на своем пути исключительно упорное сопротивление. Ему приходилось с боем брать каждый рубеж, каждый населенный пункт. Бессмертной славой покрыли себя бойцы одного из бронеотрядов 16-й армии, которым командовал коммунист Н. М. Грачев. В начале июня этот отряд в составе двух бронемашин, вооруженных пулеметами, расположился в 13 километрах западнее Бобруйска. В отряде было 16 человек, большинство из них — коммунисты».
Бойцы именно этого, 35-го бронеотряда, и похоронены в братской могиле…
Отряд был сформирован в апреле 1919 года в Москве. В его состав входил 101 человек, из них боевой состав – 61 человек, остальные занимались обслуживанием. На вооружении отряда бронемашины «Гарфард-1» с горной пушкой и двумя пулеметами. Плюс к этому «Фиат-2» и «Аустин-1» - у каждого броневика было по два пулемета. Еще две легковые машины, пять мотоциклов с колясками (на каждой – пулемет) и пять велосипедов. В мае 1920-го бронеотряд прибыл в Могилев – в распоряжение штаба 16-й армии. В городе на Днепре личный состав был пополнен местными жителями. Командиром стал могилевчанин Николай Грачев. Подразделение направили для усиления 8-й стрелковой дивизии, действовавшей на Бобруйском направлении. Наступление должно было начаться 6 июня 1920 года. Накануне бронеотряд расположился между деревнями Тейковичи и Столпище, на берегу небольшой реки. Для его прикрытия из 66-го полка прибыли бойцы. Командование поляков знало о готовящемся наступлении. Им было принято решение провести разведку боем, во время которой уничтожить отряд. Сплошной линии фронта тогда не было. Этим и воспользовались поляки. Пройдя в тыл, они на рассвете 5 июня бесшумно сняли часовых и напали на отряд. Враги забросали машины гранатами и подожгли мост через реку.
Бойцы именно этого, 35-го бронеотряда, и похоронены в братской могиле…
Отряд был сформирован в апреле 1919 года в Москве. В его состав входил 101 человек, из них боевой состав – 61 человек, остальные занимались обслуживанием. На вооружении отряда бронемашины «Гарфард-1» с горной пушкой и двумя пулеметами. Плюс к этому «Фиат-2» и «Аустин-1» - у каждого броневика было по два пулемета. Еще две легковые машины, пять мотоциклов с колясками (на каждой – пулемет) и пять велосипедов. В мае 1920-го бронеотряд прибыл в Могилев – в распоряжение штаба 16-й армии. В городе на Днепре личный состав был пополнен местными жителями. Командиром стал могилевчанин Николай Грачев. Подразделение направили для усиления 8-й стрелковой дивизии, действовавшей на Бобруйском направлении. Наступление должно было начаться 6 июня 1920 года. Накануне бронеотряд расположился между деревнями Тейковичи и Столпище, на берегу небольшой реки. Для его прикрытия из 66-го полка прибыли бойцы. Командование поляков знало о готовящемся наступлении. Им было принято решение провести разведку боем, во время которой уничтожить отряд. Сплошной линии фронта тогда не было. Этим и воспользовались поляки. Пройдя в тыл, они на рассвете 5 июня бесшумно сняли часовых и напали на отряд. Враги забросали машины гранатами и подожгли мост через реку.
Площадь Славы в Могилеве (еще недавно Советская площадь) – место уникальное. Потому как была она свидетелем множества исторических событий. Именно здесь высился замок, с которого, по сути, и начался город. На площади стоял дом губернатора, в котором в годы Первой мировой размещалась царская ставка. Во время Великой Отечественной на этом месте шли ожесточенные бои. Что неудивительно – с площади, расположенной на высоком холме, хорошо контролируется Днепр. До 80-х прошлого столетия на Советской были в основном клумбы – здесь любили проводить свободное время горожане. В 1982 году цветники сменил мемориальный комплекс «Борцам за советскую власть на Могилевщине». Один из элементов этого комплекса – братская могила, в которой похоронены бойцы 35-го автобронеотряда и 66-го стрелкового полка, погибшие в боях с белополяками.
Тела 14 погибших воинов были привезены в Могилев и 7 июня 1920 года похоронены на Советской площади. В траурном мероприятии участвовали командование 16-й армии и тысячи красноармейцев.
Вскоре после похорон на братской могиле установили небольшой памятный знак. Захоронение пережило и бои на Советской площади во время Великой Отечественной, и годы оккупации. В 1982 году памятный знак был реконструирован в массивный прямоугольник, отделанный черным гранитом – во время возведения мемориала «Борцам за советскую власть на Могилевщине».
Танки танкового отряда РККА. 1920 год
Братская могила, в которой похоронены бойцы 35-го автобронеотряда и 66-го стрелкового полка
Пушечный броневик "Гарфорд-Путиловец" из состава 35-го АБО
Разбуженные взрывами, бойцы вступили в бой, стремясь вырваться из окружения и спасти броневики. В самом начале сражения от разрывов гранат, брошенных в «Гарфард», погиб командир отряда Грачев. Смертельные ранения получили пулеметчики Покровский и Бальцевич. Шоферы Петров и Недобитов получили тяжелые ранения. Экипажу другой бронемашины удалось прорваться через мост. Отбивая атаки врага, командир бронеавтомобиля Усов погиб. Шофер Альбов, прорвавшись через ряды противника, преодолев пылающий мост, успел переехать на другой берег реки. Как раз вовремя – буквально за этим автомобилем мост рухнул. Прикрывали отход боевых машин пулеметчики Михайлов и Кулагин, несмотря на полученные ими ранения.
За мужество и героизм в бою командир бронемашины Усов, водители Альбов и Филатов, пулеметчики Михайлов и Кулагин приказом Реввоенсовета были награждены орденами Красного Знамени.
А что же Анс Дауман? В конце марта - начале апреля 1920-го он делегат IX съезда РКП(б), состоявшегося в Москве. Там же, в Первопрестольной, обучается в Военной академии Генштаба РККА. Советскому государству нужны грамотные военачальники, ведь враг не стоит на месте. Весной 1920 года, при помощи стран Антанты увеличив свою армию до 740 тысяч человек, Польша снова развернула наступление и захватила Мозырь, Калинковичи, Речицу. Красная армия, получив пополнение с Восточного фронта, начала контрнаступление. Увы, неудачное. Пришлось отойти на исходные позиции. Новое наступление войск Западного фронта под командованием Тухачевского началось 4 июля 1920 года. 11 июля 1920-го был освобожден Минск, 1 августа – Брест.
Ансу Дауману, который, командуя 10-й стрелковой дивизией 16-армии, освобождал от польских интервентов Игумен (Червень), Пуховичи, Клецк, Картуз-Березу, Пружаны, Кобрин. 1 августа был освобожден Брест-Литовск - сегодня Брест.
Ансу Дауману, который, командуя 10-й стрелковой дивизией 16-армии, освобождал от польских интервентов Игумен (Червень), Пуховичи, Клецк, Картуз-Березу, Пружаны, Кобрин. 1 августа был освобожден Брест-Литовск - сегодня Брест.
Именно в день освобождения Брест-Литовска, 1 августа 1920 года, не стало неутомимого борца с мировой буржуазией Анса Даумана. При форсировании реки Западный Буг он погиб от разрыва артиллерийского снаряда…
Известно, что история движется по спирали, но не сама по себе: ее создают люди. Давайте вспомним человека, занявшего в истории заметное и достойное место. Речь пойдет об Ансе Эрнестовиче Даумане. Его имя наверняка знакомо широкой публике, в том числе детям. Ведь именно в парке имени Горького у подножия колеса обозрения находится могила большевика с партийной кличкой Пуйка. Кроме того, именем члена Реввоенсовета 16-й армии названа улица почти в центре столицы.
Хотя фамилия Дауман на слуху, знаем об этом человеке мы не очень много. Слабым оправданием может служить тот факт, что погиб Анс Эрнестович 101 год назад, в 1920-м. Но погиб-то он не случайной смертью. Из жизни, причем на белорусской земле, он ушел в расцвете лет, ему было всего 35. За этот краткий по историческим меркам срок Дауман сделал столько, что хватило бы на несколько жизней.
В октябре 1919 года Анс Дауман становится член Реввоенсовета 16-й армии, которая располагалась в Беларуси. Часть республики к этому моменту уже была оккупирована польской армией интервентов (Минск был захвачен 8 августа 1919-го). На занятой территории поляки установили жесткий режим. Возродилась власть помещиков и капиталистов, проводились массовые аресты противников польского режима, богатства республики массово вывозились в Польшу.
Хотя фамилия Дауман на слуху, знаем об этом человеке мы не очень много. Слабым оправданием может служить тот факт, что погиб Анс Эрнестович 101 год назад, в 1920-м. Но погиб-то он не случайной смертью. Из жизни, причем на белорусской земле, он ушел в расцвете лет, ему было всего 35. За этот краткий по историческим меркам срок Дауман сделал столько, что хватило бы на несколько жизней.
В октябре 1919 года Анс Дауман становится член Реввоенсовета 16-й армии, которая располагалась в Беларуси. Часть республики к этому моменту уже была оккупирована польской армией интервентов (Минск был захвачен 8 августа 1919-го). На занятой территории поляки установили жесткий режим. Возродилась власть помещиков и капиталистов, проводились массовые аресты противников польского режима, богатства республики массово вывозились в Польшу.
Принято официально считать, что Анс Дауман погиб именно 1 августа. Но есть небольшие расхождения с официальным документом тех лет. Спустя восемь дней с момента гибели приказом РВСР (Революционный военный совет республики. - Прим. авт.) Анс Эрнестович Дауман был посмертно награжден орденом Красного Знамени и почетным революционным оружием.
В представлении к награде писали: «Награждается орденом Красного Знамени убитый в бою 2 августа против врагов Социалистической Республики начальник 10-й стрелковой дивизии Дауман Анс Эрнестович за отличия в боях 30 и 31 июля и 1 и 2 августа в Северном Полесье, где лично повел свои части и, сбив упорное сопротивление на р. Ясельда, развил энергичное наступление и занял г. Кобрин. После чего, принимая участие с дивизией в ожесточенных боях по форсированию р. Западный Буг и подавая личный пример мужества и храбрости, был убит осколками снаряда, запечатлев своей смертью преданность Республике».
В представлении к награде писали: «Награждается орденом Красного Знамени убитый в бою 2 августа против врагов Социалистической Республики начальник 10-й стрелковой дивизии Дауман Анс Эрнестович за отличия в боях 30 и 31 июля и 1 и 2 августа в Северном Полесье, где лично повел свои части и, сбив упорное сопротивление на р. Ясельда, развил энергичное наступление и занял г. Кобрин. После чего, принимая участие с дивизией в ожесточенных боях по форсированию р. Западный Буг и подавая личный пример мужества и храбрости, был убит осколками снаряда, запечатлев своей смертью преданность Республике».
Таким образом, в представлении к ордену писалось, что Дауман был убит 2 августа. Невзирая на смерть, это была не последняя его награда. Приказом РВСР от 31.12.1921 «за выдающуюся стойкость и доблесть, проявленные в период бывших наступательных боев на Варшаву и в последовавших затем арьергардных боях: по бывшей 16-й армии начальник 10-й стрелковой дивизии Дауман Анс Эрнестович» был награжден еще одним орденом Красного Знамени посмертно. Награду вручили жене.
Отважный латыш, кавалер трех царских орденов и двух советских, был похоронен в Центральном детском парке имени М. Горького на самом высоком месте. Сегодня рядом с его могилой располагается колесо обозрения. В честь героя в 1928 году в Минске бывшая 2-я Старовиленская улица была переименована в улицу Даумана. Есть улицы Даумана в Борисове, поселке Оболь (Витебская область). Там же, в Оболе, в 1969-м на территории торфопредприятия был установлен бюст Даумана. Сегодня памятник располагается во дворе музея Обольского комсомольского подполья.
Отважный латыш, кавалер трех царских орденов и двух советских, был похоронен в Центральном детском парке имени М. Горького на самом высоком месте. Сегодня рядом с его могилой располагается колесо обозрения. В честь героя в 1928 году в Минске бывшая 2-я Старовиленская улица была переименована в улицу Даумана. Есть улицы Даумана в Борисове, поселке Оболь (Витебская область). Там же, в Оболе, в 1969-м на территории торфопредприятия был установлен бюст Даумана. Сегодня памятник располагается во дворе музея Обольского комсомольского подполья.
...принимая участие с дивизией в ожесточенных боях по форсированию р. Западный Буг и подавая личный пример мужества и храбрости, был убит осколками снаряда, запечатлев своей смертью преданность Республике.
Анс Дауман (слева) и Янис Пиече - члены Революционного Военного Совета Армии Советской Латвии. 1919, г.Рига, у входа в здание правительства
Стали закрываться белорусские школы и учреждения культуры, из госучреждений массово увольняли белорусов и православных христиан, польский язык был объявлен государственным. В общем, все белорусское поляками выжигалось беспощадно и решительно.
Первоначальный памятник Дауману в парке Горького
Могила Анса Даумана в Центральном детском парке имени Максима Горького
Именно в таких условиях 17 августа 1920 года в Минске начались переговоры о перемирии. Любопытно, что проходили они в особняке графа Чапского, который был расположен почти на том же месте, где сейчас находится здание Администрации Президента. Но вскоре переговоры перенесли в латвийскую столицу.
На тот момент положение советской стороны было крайне сложным. На юге, сначала в Северной Таврии, а затем в Крыму, шли тяжелые бои с армией генерала Петра Врангеля. Черный Барон, как его называли, чуть не разгромил весь Южный фронт. Большевикам понадобилось колоссальное напряжение сил, чтобы одержать победу. В это же время по всей стране вспыхивали бунты крестьян, недовольных продразверсткой и тяготами войны.
Мир нужен был любой ценой. 15 октября в Москве, выступая на совещании, Владимир Ленин открыто признал: «Нас заставило спешить с миром желание избежать зимней кампании, понимание того, что лучше иметь худшую границу, это значит получить меньшую территорию Беларуси и иметь возможность меньшее количество белорусских крестьян вырвать из‑под гнета буржуазии, чем возложить новые сложности, новую зимнюю кампанию на крестьян России». Иными словами, советское правительство попросту могло не пережить еще одну военную кампанию. Поляки, поддерживаемые странами Антанты, оказались куда более грозным противником, чем разрозненные армии белых генералов.
На тот момент положение советской стороны было крайне сложным. На юге, сначала в Северной Таврии, а затем в Крыму, шли тяжелые бои с армией генерала Петра Врангеля. Черный Барон, как его называли, чуть не разгромил весь Южный фронт. Большевикам понадобилось колоссальное напряжение сил, чтобы одержать победу. В это же время по всей стране вспыхивали бунты крестьян, недовольных продразверсткой и тяготами войны.
Мир нужен был любой ценой. 15 октября в Москве, выступая на совещании, Владимир Ленин открыто признал: «Нас заставило спешить с миром желание избежать зимней кампании, понимание того, что лучше иметь худшую границу, это значит получить меньшую территорию Беларуси и иметь возможность меньшее количество белорусских крестьян вырвать из‑под гнета буржуазии, чем возложить новые сложности, новую зимнюю кампанию на крестьян России». Иными словами, советское правительство попросту могло не пережить еще одну военную кампанию. Поляки, поддерживаемые странами Антанты, оказались куда более грозным противником, чем разрозненные армии белых генералов.
Наиболее напряженные споры шли о будущей границе. И здесь, как ни странно, требования советской стороны опять сошлись с позицией Антанты. Как раз в день освобождения Минска, когда, казалось, войскам Пилсудского грозит неминуемый и скорый разгром, министр иностранных дел Англии Джордж Керзон предложил провести границу по линии, получившей его имя. Кстати, она почти совпадает с нынешней белорусско-польской границей.
В свою очередь, польские дипломаты сочли это предложение позорным и вначале стояли на позиции восстановления границ 1772 года, то есть до разделов Речи Посполитой. Но амбиции вскоре пришлось поубавить.
Между двумя руководителями делегаций Яном Домбским и Адольфом Иоффе прошло несколько секретных встреч. Дипломаты пускались на все ухищрения, чтобы добиться желаемого результата. Тем более что нарком иностранных дел России Чичерин рекомендовал идти на уступки полякам, лишь бы не сорвать подписание мира. В ходе одного из таких разговоров советская сторона предложила даже передать полякам Минск и центральную часть Беларуси. Но те категорически отказались. Домбский утверждал, что эта территория заселена враждебным идее возрождения Польши населением, к тому же распропагандированным большевиками. И, в общем, он был недалек от истины.
Наконец, 12 октября 1920 года в торжественной обстановке был подписан Договор о прелиминарных условиях мира, то есть перемирие. Здесь нужно понимать, почему с такой относительной легкостью советская делегация шла на значительные уступки полякам. В советском руководстве господствовала идея о неизбежности мировой революции. Она была крепка, даже несмотря на поражение наступления на Варшаву в 1920 году. Тогда не удалось создать Польскую советскую республику. Но большевики были уверены, что у них появится еще один шанс. А потому до поры до времени можно было чем‑то поступиться, чтобы спасти дело революции. И здесь они опирались на собственный успешный опыт. Когда заключался Брестский мир, не только союзники правящей партии левые эсеры, но даже сами члены руководства большевиков называли его похабным. Однако прошло всего несколько месяцев, и окончание Первой мировой войны позволило Красной армии вернуть утраченные территории. Тогда многие уверовали в гениальную прозорливость Ленина.
Наконец, 12 октября 1920 года в торжественной обстановке был подписан Договор о прелиминарных условиях мира, то есть перемирие. Здесь нужно понимать, почему с такой относительной легкостью советская делегация шла на значительные уступки полякам. В советском руководстве господствовала идея о неизбежности мировой революции. Она была крепка, даже несмотря на поражение наступления на Варшаву в 1920 году. Тогда не удалось создать Польскую советскую республику. Но большевики были уверены, что у них появится еще один шанс. А потому до поры до времени можно было чем‑то поступиться, чтобы спасти дело революции. И здесь они опирались на собственный успешный опыт. Когда заключался Брестский мир, не только союзники правящей партии левые эсеры, но даже сами члены руководства большевиков называли его похабным. Однако прошло всего несколько месяцев, и окончание Первой мировой войны позволило Красной армии вернуть утраченные территории. Тогда многие уверовали в гениальную прозорливость Ленина.
В итоге постепенно все стали соглашаться с тем, чтобы провести линии по старым немецким окопам времен Первой мировой войны. Причина? А просто — там имелись уже готовые инженерные сооружения.
Удача в той войне склонялась то на одну, то на другую сторону. В мае 1920 года Красная армия перешла в наступление. 11 июля был освобожден Минск. Вплоть до начала Великой Отечественной войны это был главный республиканский праздник в БССР.
Но затем совершилось известное «чудо на Висле». Поляки сумели нанести контрудар, и советский Западный фронт буквально рухнул под натиском польских войск. Десятки тысяч красноармейцев попали в плен. Их ждала ужасная участь. Из‑за издевательств и плохого обращения в считаные месяцы погибли, по разным подсчетам, от 18 до 80 тысяч человек.
Но затем совершилось известное «чудо на Висле». Поляки сумели нанести контрудар, и советский Западный фронт буквально рухнул под натиском польских войск. Десятки тысяч красноармейцев попали в плен. Их ждала ужасная участь. Из‑за издевательств и плохого обращения в считаные месяцы погибли, по разным подсчетам, от 18 до 80 тысяч человек.
Поляки не признавали ни БНР, ни БССР и категорически возражали против их участия в переговорах. Белорусская советская республика была только что провозглашена, правда, уже во второй раз, но еще крайне слаба. Как говорил Чичерин, судьбу Беларуси могут ожидать еще разные перипетии. Кроме того, в самой республике было сильно влияние белорусских эсеров. От греха подальше и чтобы не усложнять обстановку, в Москве решили взять на себя представительство интересов Беларуси. В договоре так прямо и записано.
Александр Червяков, фактический руководитель БССР, прибыл в Ригу. Но ему предоставили только статус эксперта при советской делегации. Александр Григорьевич крайне болезненно переживал данный факт, воспринимал как унижение. Это хорошо видно по его переписке того времени. Один из лидеров белорусского национального движения, чей авторитет признавали различные политические силы, вынужден был бессильно наблюдать, как делят его страну. В начале октября 1920 года ему пришлось вернуться в Минск.
В Ригу осенью 1920 года приехал и лидер БНР Вацлав Ластовский, там также собрались представители практически всех небольшевистских политических партий Беларуси. Они вообще не получили никакого статуса. Их попросту игнорировали. Руководители БНР выпустили раздраженное заявление, в котором писали, что «белорусский народ не признает для себя обязательным [Рижский мир] и будет сражаться с ним всеми возможными способами». Но на эти строгие слова никто не обратил внимания.
В Ригу осенью 1920 года приехал и лидер БНР Вацлав Ластовский, там также собрались представители практически всех небольшевистских политических партий Беларуси. Они вообще не получили никакого статуса. Их попросту игнорировали. Руководители БНР выпустили раздраженное заявление, в котором писали, что «белорусский народ не признает для себя обязательным [Рижский мир] и будет сражаться с ним всеми возможными способами». Но на эти строгие слова никто не обратил внимания.
Напряженная атмосфера царила и в Минске. Нужно было разъяснить людям, почему граница пройдет всего в нескольких километрах от белорусской столицы. Да и вообще положение молодой советской республики выглядело крайне уязвимым. Как отмечали сами руководители БССР, она протянулась узкой полоской вдоль границы капиталистического мира.
Белорусский вопрос часто поднимался и на переговорах в Риге. Во время одного из раундов возникло даже любопытное предложение, почти в духе эсеровской риторики. Предполагалось определить границы Беларуси по линии этнического расселения и линии Керзона, отвести польские и советские войска на 25 километров от этих границ и провести плебисцит о будущем страны. Но это решение было отвергнуто, поскольку не удовлетворяло интересам ни одной из сторон.
После заключения договора в белорусском обществе царили разочарование и недоумение по поводу случившегося.
В итоге 18 марта 1921 года был подписан мирный договор. Стороны обозначили его в преамбуле как «прочный, почетный и основанный на взаимном соглашении». История показала, что с этим вряд ли можно согласиться. Почти половина этнической территории Беларуси вошла в состав Польши. Правда, статья 2 гласила, что обе договаривающиеся стороны признают независимость Украины и Беларуси, то есть фактически речь шла о международном признании БССР и УССР.
Договор не принес долгожданного мира. Просто боевые действия перешли в фазу партизанской войны. При активной поддержке польской разведки и военных в 1921 году готовилось антисоветское восстание в Беларуси и на прилегающих территориях. Весной‑летом границу перешли несколько тысяч вооруженных людей, которые развернули борьбу. БССР была переведена на военное положение. Столкновения прекратились только в 1923 году.
После заключения договора в белорусском обществе царили разочарование и недоумение по поводу случившегося.
В итоге 18 марта 1921 года был подписан мирный договор. Стороны обозначили его в преамбуле как «прочный, почетный и основанный на взаимном соглашении». История показала, что с этим вряд ли можно согласиться. Почти половина этнической территории Беларуси вошла в состав Польши. Правда, статья 2 гласила, что обе договаривающиеся стороны признают независимость Украины и Беларуси, то есть фактически речь шла о международном признании БССР и УССР.
Договор не принес долгожданного мира. Просто боевые действия перешли в фазу партизанской войны. При активной поддержке польской разведки и военных в 1921 году готовилось антисоветское восстание в Беларуси и на прилегающих территориях. Весной‑летом границу перешли несколько тысяч вооруженных людей, которые развернули борьбу. БССР была переведена на военное положение. Столкновения прекратились только в 1923 году.
Переговоры проходили крайне тяжело. Царила нервная атмосфера всеобщего недоверия. Даже западные державы выступали с разных позиций. В Антанте не было согласия. Англия разочаровалась в белом движении. Британский премьер‑либерал Ллойд Джордж хотел скорейшего примирения с новой советской Россией. На тайных встречах с советским представителем Адольфом Иоффе в Риге британские дипломаты обещали усилить давление на Польшу. И обещание сдержали. В результате Лондон так и не предоставил Варшаве очередной кредит. Напротив, Франция, которая была самым преданным союзником как Польши, так и Врангеля, не только продолжала финансирование польской армии, но поддерживала Варшаву в требовании полной демобилизации Красной армии.
Первое пленарное заседание переговоров. Советская делегация — слева, справа — польская.
Заключительная страница Рижского мирного договора, скрепленная подписями официальных представителей всех стран — участниц переговоров.
Александр Червяков
Якуб Колас откликнулся на Рижский мир гневными строками:
Нас падзялiлi — хто? Чужанiцы,
Цёмных дарог махляры.
К чорту iх межы! К д'яблу гранiцы!
Нашы тут гонi, бары!
Нас падзялiлi — хто? Чужанiцы,
Цёмных дарог махляры.
К чорту iх межы! К д'яблу гранiцы!
Нашы тут гонi, бары!
В 1925 году советское руководство отдало указание отрядам прекратить «партизанские методы борьбы и сконцентрировать все усилия на организационно-массовой работе среди крестьян». В июне 1925-го отряды были расформированы, часть партизан перебралась в БССР, другая же осталась в Польше, переехав на жительство в отдаленные от родных мест уезды.
Для Орловского же после командования партизанским отрядом была учеба в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада имени Мархлевского, где готовили политических работников. Потом – работа в особом отделе НКВД БССР, где занимался подбором и подготовкой краснопартизанских кадров на военное время. По сути, использовал огромный опыт, полученный во время командования партизанским отрядом в Западной Белоруссии. Позже были Испания, разведработа в Китае, во время Великой Отечественной – командование партизанским отрядом. Тогда в одном из боев Орловский был тяжело ранен.
Для Орловского же после командования партизанским отрядом была учеба в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада имени Мархлевского, где готовили политических работников. Потом – работа в особом отделе НКВД БССР, где занимался подбором и подготовкой краснопартизанских кадров на военное время. По сути, использовал огромный опыт, полученный во время командования партизанским отрядом в Западной Белоруссии. Позже были Испания, разведработа в Китае, во время Великой Отечественной – командование партизанским отрядом. Тогда в одном из боев Орловский был тяжело ранен.
Во время гражданской войны в Испании Орловский неделю жил в Мадриде в одном отеле с Хемингуэем, общался с ним. В итоге стал прототипом Роберта Джордана в повести Хемингуэя «По ком звонит колокол». Кирилл Прокофьевич стал также прототипом главного героя фильма «Председатель», снятого в 1964 году, о том, как фронтовик возвращается в родную деревню восстанавливать разоренное колхозное хозяйство.
В марте 1921 года разведуправление начало создание и переброску на территорию запада нашей страны отрядов специально обученных бойцов для организации массового вооруженного сопротивления польским властям. Предполагалось, что эти соединения станут ядром всенародного партизанского движения на оккупированных землях, которое в перспективе приведет к их освобождению. Подобная деятельность получила название «активная разведка». Она была настолько тщательно законспирирована, что о ней не знали даже органы ОГПУ.
Партизанское движение в Беларуси началось летом 1921 года. Командирами отрядов были в числе других Кирилл Орловский и Станислав Ваупшасов. Вот какие сведения о соединениях под их командованием приводятся в книге «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (Москва, изд-во «ОЛМА-ПРЕСС», 2000 г.):
«С апреля по ноябрь 1924-го партизаны провели 80 крупных боевых операций. Самая известная из них — в городе Столбцы. Здесь в ночь с 3 на 4 августа 54 партизана разгромили гарнизон и железнодорожную станцию. А заодно староство, поветовое управление полиции, городской полицейский участок. Из местной тюрьмы (которую предварительно захватили) освободили руководителя военной организации Компартии Польши Станислава Скульского и руководителя Компартии Западной Белоруссии Павла Корчика. Это, кстати, и являлось главной целью дерзкой операции. Восемь полицейских было убито и трое ранено.
24 сентября 17 партизан из отрядов Орловского и Ваупшасова, устроив засаду на участке Парохонск — Ловча по железнодорожной линии Брест — Лунинец, напали на поезд. В нем они схватили воеводу Полесья Довнаровича. Партизаны не стали его расстреливать, просто выпороли кнутом, после чего прилюдно униженный Довнарович был вынужден подать в отставку. Партизаны также захватили почту и разоружили ехавших в поезде солдат и офицеров. В этот же день были разгромлены имение Юзефов в Пинском повете и имение Дукшты в Свенцянском.
В ночь с 2 на 3 октября 1924 года 30 человек разгромили имение и полицейский участок в Кожан-Городке. 14 октября партизаны сожгли железнодорожный мост в Несвижском повете. Однако не все их действия можно назвать безошибочными и удачными. Ощутимые потери отряды понесли в начале ноября 1924-го. 3 ноября 35 партизан захватили поезд на железнодорожной линии Брест — Барановичи. При этом они убили одного полицейского и ранили двух офицеров. В погоню за ними было брошено более тысячи человек. 6 ноября окруженные партизаны с боем прорвали оцепление и ушли. Однако в ночь с 12 на 13 ноября 16 человек схватили, из них четверых расстреляли, а четверых приговорили к пожизненному заключению».
Партизанское движение в Беларуси началось летом 1921 года. Командирами отрядов были в числе других Кирилл Орловский и Станислав Ваупшасов. Вот какие сведения о соединениях под их командованием приводятся в книге «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки» (Москва, изд-во «ОЛМА-ПРЕСС», 2000 г.):
«С апреля по ноябрь 1924-го партизаны провели 80 крупных боевых операций. Самая известная из них — в городе Столбцы. Здесь в ночь с 3 на 4 августа 54 партизана разгромили гарнизон и железнодорожную станцию. А заодно староство, поветовое управление полиции, городской полицейский участок. Из местной тюрьмы (которую предварительно захватили) освободили руководителя военной организации Компартии Польши Станислава Скульского и руководителя Компартии Западной Белоруссии Павла Корчика. Это, кстати, и являлось главной целью дерзкой операции. Восемь полицейских было убито и трое ранено.
24 сентября 17 партизан из отрядов Орловского и Ваупшасова, устроив засаду на участке Парохонск — Ловча по железнодорожной линии Брест — Лунинец, напали на поезд. В нем они схватили воеводу Полесья Довнаровича. Партизаны не стали его расстреливать, просто выпороли кнутом, после чего прилюдно униженный Довнарович был вынужден подать в отставку. Партизаны также захватили почту и разоружили ехавших в поезде солдат и офицеров. В этот же день были разгромлены имение Юзефов в Пинском повете и имение Дукшты в Свенцянском.
В ночь с 2 на 3 октября 1924 года 30 человек разгромили имение и полицейский участок в Кожан-Городке. 14 октября партизаны сожгли железнодорожный мост в Несвижском повете. Однако не все их действия можно назвать безошибочными и удачными. Ощутимые потери отряды понесли в начале ноября 1924-го. 3 ноября 35 партизан захватили поезд на железнодорожной линии Брест — Барановичи. При этом они убили одного полицейского и ранили двух офицеров. В погоню за ними было брошено более тысячи человек. 6 ноября окруженные партизаны с боем прорвали оцепление и ушли. Однако в ночь с 12 на 13 ноября 16 человек схватили, из них четверых расстреляли, а четверых приговорили к пожизненному заключению».
Скончался Кирилл Прокофьевич Орловский 13 января 1968 года. После его смерти колхоз «Рассвет», в котором он был председателем, стал называться его именем. Кроме того, имя Орловского носят школа в Кировске, улицы в Могилеве, Бобруйске, Клецке. В Мышковичах – центральной усадьбе «Рассвета» – установлен бюст, у подножия которого два символа судьбы этого великого человека: винтовка и плуг.
Кирилл Орловский
Действия Орловского и Ваупшасова настолько сильно тревожили польское руководство, что оно объявило большую награду за их поимку. Президиум воеводства Польского обещал десять миллиардов марок за поимку «бандита Мухи-Михальского» (это один из псевдонимов Кирилла Орловского). Награда до пяти миллиардов марок была обещана тому, «кто даст соответствующую информацию органам полиции и будет способствовать поимке упомянутого бандита».
Кирилл Орловский
Позже в одной из анкет Корж писал: «В польской армии преследовался офицерами как политически неблагонадежный, два раза подвергался избиению, издевательствам и 15 апреля 1922 года бежал из польской армии».
Много дней из Познани (где зайцем на поездах, а больше пешком по лесам и болотам) Василий добирался в Хоростово. Переступив родной порог, Корж недолго отдыхал, уже через несколько дней вступил в действующий на территории Западной Белоруссии партизанский отряд Кирилла Орловского. Дружба между этими двумя патриотами длилась всю их жизнь. И не раз один спасал другого от верной гибели.
Позже Кирилл Прокофьевич так напишет в своих воспоминаниях: «На протяжении восьмилетней организационной и боевой работы в глубоком тылу противника я встречал много командиров партизанских отрядов, но не встречал такого командира, бойца и товарища, которым является Василий Захарович Корж...»
Много дней из Познани (где зайцем на поездах, а больше пешком по лесам и болотам) Василий добирался в Хоростово. Переступив родной порог, Корж недолго отдыхал, уже через несколько дней вступил в действующий на территории Западной Белоруссии партизанский отряд Кирилла Орловского. Дружба между этими двумя патриотами длилась всю их жизнь. И не раз один спасал другого от верной гибели.
Позже Кирилл Прокофьевич так напишет в своих воспоминаниях: «На протяжении восьмилетней организационной и боевой работы в глубоком тылу противника я встречал много командиров партизанских отрядов, но не встречал такого командира, бойца и товарища, которым является Василий Захарович Корж...»
Мы находили бандитов в их волчьих логовах на территории Польши и беспощадно уничтожали. Но большая часть банд имела «прикрытие» и абсолютную поддержку со стороны руководящих кругов в Варшаве».
Что удивляет в истории Василия Захаровича, так это то, что, невзирая на доносы убийственной тяжести, причем от очень высокопоставленных особ, он всегда выходил почти сухим из воды. И здесь дело не только в его друге и ангеле-хранителе Кирилле Орловском, считает военный аналитик Игорь Чибисов:
«Пусть никого не вводит в заблуждение работа Василия Коржа в Осоавиахиме, колхозе или Пинском облисполкоме. Все это было лишь. Уровень его военной подготовки был высочайшим. Уже только то, что он блестяще воевал против франкистов в Испании и организовывал там партизанские отряды, командовал одним из них, говорит о многом. А два ордена высочайшего статуса за те дни?! И еще. Нигде не говорится, в каком звании он там находился. Это был кадровый военный из системы ОГПУ НКВД, и был он в Испании точно не рядовым бойцом и даже не младшим офицером. Но его деятельность была настолько закрытой, что даже сегодня мы не знаем многое о нем. А его дружба с будущим маршалом Победы Жуковым? Они вместе охотились на уток, и Жуков часто оставался ночевать у его родителей. Корж в свою очередь не раз приезжал после войны к Жукову в Москву. Так что совсем не прост был Василий Корж.
А июнь 1941-го?! Только наивный человек поверит, что обычный фининспектор из Пинского облисполкома вдруг за один день организовал партизанский отряд и тот уже через несколько дней провел блестящую операцию против фашистов. И далее отряд вырос до масштабов многотысячного соединения!
«Пусть никого не вводит в заблуждение работа Василия Коржа в Осоавиахиме, колхозе или Пинском облисполкоме. Все это было лишь. Уровень его военной подготовки был высочайшим. Уже только то, что он блестяще воевал против франкистов в Испании и организовывал там партизанские отряды, командовал одним из них, говорит о многом. А два ордена высочайшего статуса за те дни?! И еще. Нигде не говорится, в каком звании он там находился. Это был кадровый военный из системы ОГПУ НКВД, и был он в Испании точно не рядовым бойцом и даже не младшим офицером. Но его деятельность была настолько закрытой, что даже сегодня мы не знаем многое о нем. А его дружба с будущим маршалом Победы Жуковым? Они вместе охотились на уток, и Жуков часто оставался ночевать у его родителей. Корж в свою очередь не раз приезжал после войны к Жукову в Москву. Так что совсем не прост был Василий Корж.
А июнь 1941-го?! Только наивный человек поверит, что обычный фининспектор из Пинского облисполкома вдруг за один день организовал партизанский отряд и тот уже через несколько дней провел блестящую операцию против фашистов. И далее отряд вырос до масштабов многотысячного соединения!
Василий Захарович Корж родился 13 января 1899 года в деревне Хоростово (ныне Солигорского района Минской области) в крестьянской семье середняка. После подписания 18 марта 1921 года Рижского мирного договора и разделения Белоруссии на две части его родная Старобинщина стала польской вотчиной, которой отводилась роль аграрного придатка, источника сырья и дешевой рабсилы. Скоро в лексиконе коренных белорусов появилось слово «осадник». Последние, а их в период с 1921 по 1930 год поселилось на западнобелорусских землях, в основной массе были бывшими офицерами легионов Пилсудского. Эта вдруг возникшая каста стала серьезной опорой польского правительства, которое взялось за тотальную полонизацию на землях Западной Белоруссии. Так в родных краях Василия Коржа стал насаждаться новый порядок.
В декабре 1921 года Василия Коржа призвали в Польскую буржуазную армию, в которой командирами были исключительно поляки, а бойцами – белорусы и украинцы.
В декабре 1921 года Василия Коржа призвали в Польскую буржуазную армию, в которой командирами были исключительно поляки, а бойцами – белорусы и украинцы.
Герой Советского Союза Василий Захарович Корж умер 5 мая 1967 года в возрасте 68 лет. Сердце не выдержало испытаний, которые судьба с лихвой отмерила ему. Внучка героя Ольга Николаевна Корж рассказывает, что Василий Захарович мечтал издать книгу своих воспоминаний: «Увы, не сложилось. Может, и потому, что в его мемуарах было много неприятных свидетельств против тогда власть имущих. Сегодня именем многих из них названы улицы. А неопубликованные записи деда хранятся с 2008 года в Национальном архиве».
Солдат Василий Корж известен каждому белорусу и далеко за пределами нашей страны. Он наша гордость, наша честь и доблесть. В многом благодаря ему наша Беларусь воссоединилась в 1939 году, отбилась от фашистской нечисти в сороковых и сегодня на зависть многим развивается и процветает.
Солдат Василий Корж известен каждому белорусу и далеко за пределами нашей страны. Он наша гордость, наша честь и доблесть. В многом благодаря ему наша Беларусь воссоединилась в 1939 году, отбилась от фашистской нечисти в сороковых и сегодня на зависть многим развивается и процветает.
Три года Василий Корж партизанил на «кресах усходних». В борьбе с белогвардейскими антисоветскими отрядами генерала Булак-Балаховича и лидера эсеров Бориса Савенкова Корж приобрел бесценный боевой партизанский опыт. Впоследствии в своем дневнике Василий Корж писал: «Уничтожить эти банды на советской территории было очень трудно. Они состояли в основном из кулаков и шляхтичей, уроженцев тех районов, на которые они нападали. Бандиты хорошо знали местность и пользовались поддержкой своих родичей. И поэтому карающей рукой советской власти стали наши партизанские отряды.
Василий Корж (справа) с боевыми друзьями: Кириллом Орловским (лежит), И.С.Швайко (справа). 1924 год.
За время, проведенное в отряде Орловского, Корж стал опытнейшим конспиратором и неуловимым разведчиком. Ныне проживающая в Минске внучка Василия Захаровича Ольга Николаевна Корж вспоминает, что дедушка в силу скромности не очень любил рассказывать о своем боевом прошлом, но всегда говорил, что армия и народ должны быть едины: «Уже став командиром, дедушка часто говорил подчиненным: «Никогда не обижайте мужика. Попроси кусок хлеба, но никогда не бери силой. Обидишь мужика -- и конец твоей партизанской войне...»
В 1925 году Василий Корж перебрался через границу в БССР и стал председателем колхоза. Впоследствии в своей биографии он писал: «…С мая 1926 года по ноябрь 1929-го, будучи на должности председателя колхоза, я одновременно состоял на спецучете и вел большую специальную подготовительную работу, каждый год проходил военную спецподготовку…»
В 1931-м Корж оканчивает спецкурсы ОГПУ и работает в органах ГПУ-НКВД БССР. Сфера его деятельности – партизанское движение. Официально он являлся инструктором Осоавиахима, но в своей биографии писал: «Я секретно числился командиром партизанского отряда с постоянным жительством в Слуцке…»
В 1925 году Василий Корж перебрался через границу в БССР и стал председателем колхоза. Впоследствии в своей биографии он писал: «…С мая 1926 года по ноябрь 1929-го, будучи на должности председателя колхоза, я одновременно состоял на спецучете и вел большую специальную подготовительную работу, каждый год проходил военную спецподготовку…»
В 1931-м Корж оканчивает спецкурсы ОГПУ и работает в органах ГПУ-НКВД БССР. Сфера его деятельности – партизанское движение. Официально он являлся инструктором Осоавиахима, но в своей биографии писал: «Я секретно числился командиром партизанского отряда с постоянным жительством в Слуцке…»
Командиры и политработники Пинского партизанского соединения; в центре (слева направо) командир отряда им. Н.Шиша М.И.Герасимов, командир соединения В.З.Корж, секретарь Пинского подпольного обкома КП(б)Б А.Е.Клещёв
И до войны, и после нее в Советском Союзе специалистов партизанского движения такого уровня можно было по пальцам пересчитать. О том, кем в действительности был Василий Захарович Корж, точно знал его друг и соратник Кирилл Орловский. Ну а для всех нас информация пока очень дозированная».
Панове изощренно издевались над подчиненными, заставляли выполнять самые грязные работы, бегать на четвереньках и лаять по-собачьи.
Василий Корж
Уровень ее развития был выше, чем у большинства партшкольцев. Она являлась пропагандистом, принимала участие в газете, выполняла разные поручения горкома комсомола.
В партшколе был отряд особого назначения по борьбе с бандитизмом. Этому отряду не раз приходилось действовать против банд, засылаемых белополяками. Вера Хоружая была бойцом отряда».
В партшколе был отряд особого назначения по борьбе с бандитизмом. Этому отряду не раз приходилось действовать против банд, засылаемых белополяками. Вера Хоружая была бойцом отряда».
По поручению тюремной парттройки Вера Хоружая выступила с гласной речью в последнем слове подсудимого: «Наша партия действительно родилась и нынче существует в тяжелых условиях подполья. Но спрашивается, кто ее загнал в подполье? Ответ один — правительство буржуазии и помещиков. Мы разъясняем рабочим и крестьянам Западной Белоруссии, что в Советской России живут наши единокровные братья, которые строят социализм и желают нам успеха в борьбе с капитализмом. Вы обвиняете нас в том, что мы хотим оторвать «кресы всходне» (восточные земли) от Польши и присоединить их к Советской России. Хочу заявить следующее. Этого требования пока нет в программе нашей партии. Но коммунисты всегда отстаивали и будут отстаивать право каждого народа на самоопределение вплоть до отделения».
Вскоре после суда Веру из Бреста вывезли в белостокскую тюрьму, где дефензива вела следствие по другому делу против нас и других товарищей. Готовился в Белостоке знаменитый «Процесс 133–х», прошедший в 1928 году. Я отбывал наказание в городе Седлец, а Вера, получив после второго процесса 8 лет каторги, в женской тюрьме «Фордонь». Но связь между нами не прекращалась.
В 1930 году она писала мне с обычным хорошим настроением: «Вот еще один свой день рождения я встретила в «Фордони».
Вскоре после суда Веру из Бреста вывезли в белостокскую тюрьму, где дефензива вела следствие по другому делу против нас и других товарищей. Готовился в Белостоке знаменитый «Процесс 133–х», прошедший в 1928 году. Я отбывал наказание в городе Седлец, а Вера, получив после второго процесса 8 лет каторги, в женской тюрьме «Фордонь». Но связь между нами не прекращалась.
В 1930 году она писала мне с обычным хорошим настроением: «Вот еще один свой день рождения я встретила в «Фордони».
Две коробки документов — не самое большое наследие, оставшееся в Национальном архиве Республики Беларусь от Веры Хоружей. Тем не менее даже эти материалы расскажут нам намного больше, чем было известно до сих пор о знаменитой личности. Она у всех на слуху, ее именем названы улицы, но, по сути, мало кто представляет, чем особенна судьба этого человека.
«Я в 1919 году окончила единую трудовую школу II ступени и до осени 1920 г. работала то батрачкой у кулака в деревне, то учительницей в школе. Осенью 1920 г. вступила в комсомол и после разгрома банд ген. Булак–Балаховича стала работать зав. политпросветотделом Мозырского укома комсомола. В июне 1921 г. ЦК комсомола Белоруссии перебросил меня на ту же работу в Бобруйск. В декабре 1921 г. в Бобруйске я была принята в члены ВКП(б). С января 1922 года по апрель 1923 года училась в Центральной партийной школе Белоруссии в Минске. Затем работала в ЦК комсомола Белоруссии зам. зав. политпросветотделом, потом редактором комсомольской газеты «Малады араты», - пишет в своей автобиографии Хоружая 29 декабря 1940 года.
Об этом периоде биографии Хоружей в 1963 году оставила любопытные воспоминания Р.Г.Бройдо, бывший преподаватель партшколы: «С 1922 до осени 1923 г. я почти ежедневно встречалась с Верой. У Верочки (так мы привыкли ее называть) были светло–серые глаза с сининкой, светящиеся, легко и быстро загорающиеся, с лукавинкой. Стриженная, светлая шатенка, со слегка вьющимися, мягкими волосами, слегка растрепанными.
«Я в 1919 году окончила единую трудовую школу II ступени и до осени 1920 г. работала то батрачкой у кулака в деревне, то учительницей в школе. Осенью 1920 г. вступила в комсомол и после разгрома банд ген. Булак–Балаховича стала работать зав. политпросветотделом Мозырского укома комсомола. В июне 1921 г. ЦК комсомола Белоруссии перебросил меня на ту же работу в Бобруйск. В декабре 1921 г. в Бобруйске я была принята в члены ВКП(б). С января 1922 года по апрель 1923 года училась в Центральной партийной школе Белоруссии в Минске. Затем работала в ЦК комсомола Белоруссии зам. зав. политпросветотделом, потом редактором комсомольской газеты «Малады араты», - пишет в своей автобиографии Хоружая 29 декабря 1940 года.
Об этом периоде биографии Хоружей в 1963 году оставила любопытные воспоминания Р.Г.Бройдо, бывший преподаватель партшколы: «С 1922 до осени 1923 г. я почти ежедневно встречалась с Верой. У Верочки (так мы привыкли ее называть) были светло–серые глаза с сининкой, светящиеся, легко и быстро загорающиеся, с лукавинкой. Стриженная, светлая шатенка, со слегка вьющимися, мягкими волосами, слегка растрепанными.
Вера Хоружая
Об этом резком повороте в жизни расскажет автобиография Хоружей: «В феврале 1924 г. я была послана на подпольную работу в Польшу (в Западную Белоруссию) и работала там секретарем ЦК комсомола Зап. Белоруссии, членом ЦК Компартии Зап. Белоруссии, членом ЦК Комсомола Польши. В сентябре 1925 г. я была арестована и затем осуждена в Бресте в 1927 году на 6 лет и в 1928 году в Белостоке на 8 лет тюремного заключения».
О западнобелорусско–польском периоде жизни Хоружей в 1962 году оставил воспоминания Захар Поплавский: «С В.З.Хоружей я познакомился на подпольной партийной работе весной 1924 года в конспиративной квартире рабочего района Бреста. Она имела кличку «Вера».
До нашего провала — ареста, мне много раз приходилось встречаться с «Веркой» (так мы часто ее называли). На явках и даже неожиданно на улицах города. Тогда делали вид, что якобы друг друга не знаем, этого требовала конспирация.
«Вера» была хорошим товарищем и отличным конспиратором. Она хорошо владела не только русским и белорусским языками, но также немецким, польским и еврейским. Среди еврейских семей ее считали еврейкой. Она была прекрасным оратором и беседчиком среди белорусов на белорусском языке, а среди еврейских рабочих на еврейском языке. Она любила задушевно потолковать с крестьянами деревни и зажечь их сердца на борьбу с бело–польскими буржуазными угнетателями.
Большими друзьями с Верой мы стали после очень нашумевшего и известного в те годы в городе Бресте политического «процесса 31–го». В ночь с 6 на 7 ноября 1925 года, т.е. в канун 8–й годовщины Октябрьской революции, был большой провал в брестской партийной подпольной организации. В застенки дефензивы — охранки — попали более двухсот подпольщиков — членов Компартии Западной Белоруссии и комсомольцев. Среди арестованных, например, я был по счету 211.
О западнобелорусско–польском периоде жизни Хоружей в 1962 году оставил воспоминания Захар Поплавский: «С В.З.Хоружей я познакомился на подпольной партийной работе весной 1924 года в конспиративной квартире рабочего района Бреста. Она имела кличку «Вера».
До нашего провала — ареста, мне много раз приходилось встречаться с «Веркой» (так мы часто ее называли). На явках и даже неожиданно на улицах города. Тогда делали вид, что якобы друг друга не знаем, этого требовала конспирация.
«Вера» была хорошим товарищем и отличным конспиратором. Она хорошо владела не только русским и белорусским языками, но также немецким, польским и еврейским. Среди еврейских семей ее считали еврейкой. Она была прекрасным оратором и беседчиком среди белорусов на белорусском языке, а среди еврейских рабочих на еврейском языке. Она любила задушевно потолковать с крестьянами деревни и зажечь их сердца на борьбу с бело–польскими буржуазными угнетателями.
Большими друзьями с Верой мы стали после очень нашумевшего и известного в те годы в городе Бресте политического «процесса 31–го». В ночь с 6 на 7 ноября 1925 года, т.е. в канун 8–й годовщины Октябрьской революции, был большой провал в брестской партийной подпольной организации. В застенки дефензивы — охранки — попали более двухсот подпольщиков — членов Компартии Западной Белоруссии и комсомольцев. Среди арестованных, например, я был по счету 211.
Вера Хоружая (сидит третья справа) на учебе в совпартшколе. Минск, 1922 г.
В марте 1935 года ЦК ВКП(б) направил меня на партийную работу на Прибалхашстрой в Казахстане, где я работала инструктором горкома — завагитмассовым отделом и зав. домом партийного просвещения до октября 1939 г.
После освобождения Зап. Белоруссии я обратилась в парторганизацию с просьбой разрешить мне уехать в Белоруссию. В феврале (марте) 1940 г. ЦК КП(б)Б направил меня пропагандистом в Телеханы Пинской обл., где я до сих пор работаю».
Великая Отечественная война застала В.З.Хоружую в городе Пинске, где она работала инструктором отдела пропаганды и агитации обкома КП Белоруссии.
Будучи уже на шестом месяце беременности, она вместе со своим мужем Сергеем Корниловым сразу же после оккупации немецко–фашистскими войсками Пинска вступила в партизанский отряд Василия Коржа, приняла участие в борьбе с гитлеровскими захватчиками. Вскоре в бою с противником погиб ее муж.
Хоружей удалось перебраться через линию фронта в Москву, отдышаться. А затем она «стала настойчиво добиваться в ЦК КПБ посылки ее в тыл врага. Товарищи отговаривали ее, ссылаясь на то, что у нее маленькие дети — четырехмесячный сын и пятилетняя дочь». Хоружая рассуждала по–своему: «Я же не только мать, я коммунистка». И она была не одна такая — верующая и отчаянная. 1 октября 1942 года Вера вместе с Софьей Панковой, Евдокией Сурановой прибыла в оккупированный Витебск: «Она вскоре сумела создать подпольную группу, насчитывающую более 20 человек... Проводила агитацию среди населения, вела разведку военных объектов противника...»
В ноябре 1942 года на явочной квартире (Тракторная ул. № 4) Вера Хоружая была арестована фашистами. Вместе с ней были задержаны Панкова 1902 года рождения, также сидевшая в тюрьмах за работу в КПЗБ, Суранова 1907 г.р., Клавдия Бордачева, Василий Воробьев 1909 г.р. (до войны директор витебского хлебозавода, хозяин явочной квартиры), его жена Агафия и Мария Воробьева 1858 г.р. Ни как погибли, ни где похоронены схваченные нацистами подпольщики, неизвестно.
ЦК КПБ в 1960 году инициировало присвоение Хоружей звания Героя Советского Союза — посмертно.
После освобождения Зап. Белоруссии я обратилась в парторганизацию с просьбой разрешить мне уехать в Белоруссию. В феврале (марте) 1940 г. ЦК КП(б)Б направил меня пропагандистом в Телеханы Пинской обл., где я до сих пор работаю».
Великая Отечественная война застала В.З.Хоружую в городе Пинске, где она работала инструктором отдела пропаганды и агитации обкома КП Белоруссии.
Будучи уже на шестом месяце беременности, она вместе со своим мужем Сергеем Корниловым сразу же после оккупации немецко–фашистскими войсками Пинска вступила в партизанский отряд Василия Коржа, приняла участие в борьбе с гитлеровскими захватчиками. Вскоре в бою с противником погиб ее муж.
Хоружей удалось перебраться через линию фронта в Москву, отдышаться. А затем она «стала настойчиво добиваться в ЦК КПБ посылки ее в тыл врага. Товарищи отговаривали ее, ссылаясь на то, что у нее маленькие дети — четырехмесячный сын и пятилетняя дочь». Хоружая рассуждала по–своему: «Я же не только мать, я коммунистка». И она была не одна такая — верующая и отчаянная. 1 октября 1942 года Вера вместе с Софьей Панковой, Евдокией Сурановой прибыла в оккупированный Витебск: «Она вскоре сумела создать подпольную группу, насчитывающую более 20 человек... Проводила агитацию среди населения, вела разведку военных объектов противника...»
В ноябре 1942 года на явочной квартире (Тракторная ул. № 4) Вера Хоружая была арестована фашистами. Вместе с ней были задержаны Панкова 1902 года рождения, также сидевшая в тюрьмах за работу в КПЗБ, Суранова 1907 г.р., Клавдия Бордачева, Василий Воробьев 1909 г.р. (до войны директор витебского хлебозавода, хозяин явочной квартиры), его жена Агафия и Мария Воробьева 1858 г.р. Ни как погибли, ни где похоронены схваченные нацистами подпольщики, неизвестно.
ЦК КПБ в 1960 году инициировало присвоение Хоружей звания Героя Советского Союза — посмертно.
После долгой слежки брестская дефензива напала на след Веры Хоружей в Белостоке и 25 сентября 1925 года она была арестована. В отчете польской охранки о раскрытии коммунистической партии Западной Белоруссии на территории Белостокского воеводства о Вере Хоружей говорилось: «Вышеуказанная считается за исключительно смелого и активного деятеля».
В автобиографии Хоружая отмечала очередную веху своей жизни: «До сентября 1932 года я сидела в польских тюрьмах. В 1932–м была обменена советским правительством и возвратившись в Советский Союз работала в исполкоме Коминтерна референтом и затем редактором.
Работая в тяжелых условиях подполья и полицейских преследований, Вера Хоружая проводила энергичную деятельность по созданию революционных молодежных организаций, объездила многие города и местечки Западной Белоруссии (Брест, Гродно, Белосток, Слоним, Новогрудок, Кобрин и др.).
Совсем еще юная 19–летняя девушка, она была глубоко убежденной комсомолкой, беззаветно влюбленной в партию, в революцию. Этим она выделялась в совпартшколе.
Коссово – самый маленький город Брестской области. Однако по количеству достопримечательностей он даст фору даже некоторым райцентрам: Коссовский дворец, усадьба Костюшко, церковь и костел с чудотворной иконой. Еще один знаковый памятник – в центре Коссово. Там с 1966 года находится стела с мемориальной доской. На ней дата: «3 февраля 1927 года». Центральная площадь и центральная улица Коссово названы в память об этой дате. Сегодня любой житель города скажет вам, что таким образом была увековечена память о земляках, расстрелянных поляками 94 года назад во время демонстрации за воссоединение с БССР.
В 1927 году это была рыночная, или торговая, площадь – сердце местечка Коссово, где не только торговали, но и обсуждали происходящее на белорусских землях.
В 1927 году это была рыночная, или торговая, площадь – сердце местечка Коссово, где не только торговали, но и обсуждали происходящее на белорусских землях.
Западная Белоруссия отошла Польше в 1921 году согласно Рижскому мирному договору, а уже в 1923 году образовалась Коммунистическая партия Западной Белоруссии (КПЗБ). В Коссовском повете коммунистические кружки появились еще раньше – в 1922-м.
Центром их объединения стала деревня Яглевичи в Ивацевичском районе. Сохранились имена и фамилии тех, кто активно боролся с панами: Антон Клютко, Григорий Бахур, Максим Муца. Они организовали ячейки КПЗБ в Борка-Гичицкой и Коссовской гминах. В середине 1924 года на собрании в Яглевичах выбран Коссовский райком КПЗБ, одним из наиболее активных членов которого стал Александр Свергун.
Польские власти старались подавить революционное движение. В течение нескольких месяцев в 1925-м в Коссовском повете арестовали 54 человека.
В ноябре 1926-го подготовлена демонстрация, посвященная годовщине Октябрьской революции. Жительницы деревни Яглевичи Екатерина и Елена Клютко, а также Ольга Бахур вышили знамя, но были арестованы, знамя конфисковали. Однако демонстрация все же состоялась.
Центром их объединения стала деревня Яглевичи в Ивацевичском районе. Сохранились имена и фамилии тех, кто активно боролся с панами: Антон Клютко, Григорий Бахур, Максим Муца. Они организовали ячейки КПЗБ в Борка-Гичицкой и Коссовской гминах. В середине 1924 года на собрании в Яглевичах выбран Коссовский райком КПЗБ, одним из наиболее активных членов которого стал Александр Свергун.
Польские власти старались подавить революционное движение. В течение нескольких месяцев в 1925-м в Коссовском повете арестовали 54 человека.
В ноябре 1926-го подготовлена демонстрация, посвященная годовщине Октябрьской революции. Жительницы деревни Яглевичи Екатерина и Елена Клютко, а также Ольга Бахур вышили знамя, но были арестованы, знамя конфисковали. Однако демонстрация все же состоялась.
Совсем другая память осталась в Ивацевичском районе о Филиппе Семеновиче Пестраке, которого мы знаем как писателя и поэта Пилипа Пестрака. Его именем названы улица в райцентре и нескольких населенных пунктах, Ивацевичская центральная районная библиотека.
Пестрак – местный, родился в деревне Саковцы Ивацевичского района. Был одним из организаторов коссовской демонстрации, с 1927 года возглавлял Коссовский подпольный обком КПЗБ. В 1929-м был осужден и пять лет провел в тюрьме в Вильно. В 1939 году возглавил восстание заключенных Гродненской тюрьмы. За организацию восстания приговорен военно-полевым судом к расстрелу, но польские власти не успели привести приговор в действие.
Пилип Пестрак много сделал для сохранения памяти о событиях в Западной Белоруссии, он имел звание заслуженного деятеля культуры БССР. Роман Пестрака «Сустрэнемся на барыкадах» – о национально-освободительном движении глазами участника тех событий. Есть у Пилипа Пестрака стихотворение «Заходняй Беларусі». В двух четверостишиях – радость за освобожденную Родину:
Пестрак – местный, родился в деревне Саковцы Ивацевичского района. Был одним из организаторов коссовской демонстрации, с 1927 года возглавлял Коссовский подпольный обком КПЗБ. В 1929-м был осужден и пять лет провел в тюрьме в Вильно. В 1939 году возглавил восстание заключенных Гродненской тюрьмы. За организацию восстания приговорен военно-полевым судом к расстрелу, но польские власти не успели привести приговор в действие.
Пилип Пестрак много сделал для сохранения памяти о событиях в Западной Белоруссии, он имел звание заслуженного деятеля культуры БССР. Роман Пестрака «Сустрэнемся на барыкадах» – о национально-освободительном движении глазами участника тех событий. Есть у Пилипа Пестрака стихотворение «Заходняй Беларусі». В двух четверостишиях – радость за освобожденную Родину:
Демонстрация в Коссово прошла под лозунгами «Освободить рабоче-крестьянских депутатов, освободить всех политзаключенных!», «Да здравствует Советская Белоруссия!».
С красными знаменами крестьяне прошли по улицам Коссово. На рыночной площади в час дня состоялся митинг. Полицейские пытались пробраться к трибуне, но демонстранты оттеснили их. После выступления секретаря Телеханского подрайкома партии Дегтярика демонстранты двинулись дальше. Специально присланные осадники и «стрельцы» открыли по ним огонь. Похороны убитых 4 февраля вылились в еще одну манифестацию протеста…
Впрочем, расстрел – это не вся жестокость по отношению к мирным людям. По-зверски относились к тем, кто был ранен. В архиве Ивацевичского историко- краеведческого музея сохранилась статья из газеты «Кастрычнік» от 1967 года о судьбе одного из выживших участников демонстрации 3 февраля:
«В первых рядах демонстрантов шел и Григорий Николаевич Зданович. Пулями встретили пилсудчики мирное шествие. После первых выстрелов остался лежать на брусчатке Григорий Зданович. Пуля повредила берцовую кость. Только в пять часов вечера доставили его в больницу. Никто не сделал человеку даже перевязки. Через три дня пришел врач. Но помощи никакой не оказал. На глазах у Григория Николаевича умерли раненые Михаил Евтух и Петр Гаврус. Три месяца лежал в больнице Григорий Зданович. Три месяца дежурил около него полицейский. И три месяца его никто не лечил. Выбрав удачный момент, подошел к Григорию фельдшер Каллаур, сказал: «Просись на операцию в Брест. Тут у тебя откроется газовая гангрена, а тогда – пиши пропало…» В просьбе не отказали. Близкие оплатили стоимость переезда Григория и сопровождающего полицейского, а также операцию. Отлежал в Брестской больнице три месяца. Оттуда – в Пружанскую тюрьму…»
События 3 февраля в Коссово получили широкий резонанс. В поддержку борцов за освобождение Западной Белоруссии выступило всебелорусское объединение поэтов и писателей «Маладняк», ЦК КПЗБ, трудящиеся поляки Минска и другие.
В Ивацевичском историко-краеведческом музее сохранилось обращение ЦК КПЗБ с призывом протестов против расстрела в Коссово. Читаем: «…Чем вызвано это дикое проливание крови? Дрожат от страха кровавые паны, потому что видят мощную солидарность трудящихся. Чувствуют близкий конец своего панства (…) Вторая цель кровавых расстрелов – спровоцировать на необъединенные вооруженные выступления наиболее активных элементов, чтобы еще более жестоко расправиться с массами, чтобы под видом борьбы с партизанщиной, «диверсионными бандами» облегчить себе задачу разгрома рабоче-крестьянского движения Западной Белоруссии, затопить его в крови раньше, чем развернется широкое массовое движение во всей Польше. Задача фашизма – разъединять трудовые массы и по частям разбить революционное движение».
С протестом против национального угнетения трудящихся Западной Беларуси 4 февраля 1927 года выступили трудящиеся поляки Минска: «…После майского переворота Пилсудского польская реакция и фашизм значительно усилились, усилились также преследования против рабочего класса Польши. Преследования также выражаются в национальном угнетении, в закрытии культурно-просветительских учреждений и массовых арестах революционных деятелей в Польше и Западной Белоруссии. Польские трудовые массы Минска категорически против зверских методов, которые получила польская дефензива и буржуазия в наследие от царской охранки…»
С событиями в Коссово связаны судьбы двух известных людей. Палача и революционера. Владислава Станишевского и Филиппа Пестрака. Первый – староста Коссово. Второй – один из организаторов демонстрации 3 февраля 1927-го. Коссовскому старосте Владиславу Станишевскому произошедшее стоило должности. Его уволили на основании Устава о государственной гражданской службе, так как расстрел крестьян в Коссово вызвал широкую волну возмущения трудящихся Польши. Но уже в 1929 году его назначают старостой городского повета Гдыни, затем Станишевского переводят в Торунь. Там он вышел к протестующим работникам и был ранен. В 1939-м вернулся из Варшавы в Коссово. Зачем? История умалчивает, как нет информации и о том, где он закончил свою жизнь.
С красными знаменами крестьяне прошли по улицам Коссово. На рыночной площади в час дня состоялся митинг. Полицейские пытались пробраться к трибуне, но демонстранты оттеснили их. После выступления секретаря Телеханского подрайкома партии Дегтярика демонстранты двинулись дальше. Специально присланные осадники и «стрельцы» открыли по ним огонь. Похороны убитых 4 февраля вылились в еще одну манифестацию протеста…
Впрочем, расстрел – это не вся жестокость по отношению к мирным людям. По-зверски относились к тем, кто был ранен. В архиве Ивацевичского историко- краеведческого музея сохранилась статья из газеты «Кастрычнік» от 1967 года о судьбе одного из выживших участников демонстрации 3 февраля:
«В первых рядах демонстрантов шел и Григорий Николаевич Зданович. Пулями встретили пилсудчики мирное шествие. После первых выстрелов остался лежать на брусчатке Григорий Зданович. Пуля повредила берцовую кость. Только в пять часов вечера доставили его в больницу. Никто не сделал человеку даже перевязки. Через три дня пришел врач. Но помощи никакой не оказал. На глазах у Григория Николаевича умерли раненые Михаил Евтух и Петр Гаврус. Три месяца лежал в больнице Григорий Зданович. Три месяца дежурил около него полицейский. И три месяца его никто не лечил. Выбрав удачный момент, подошел к Григорию фельдшер Каллаур, сказал: «Просись на операцию в Брест. Тут у тебя откроется газовая гангрена, а тогда – пиши пропало…» В просьбе не отказали. Близкие оплатили стоимость переезда Григория и сопровождающего полицейского, а также операцию. Отлежал в Брестской больнице три месяца. Оттуда – в Пружанскую тюрьму…»
События 3 февраля в Коссово получили широкий резонанс. В поддержку борцов за освобождение Западной Белоруссии выступило всебелорусское объединение поэтов и писателей «Маладняк», ЦК КПЗБ, трудящиеся поляки Минска и другие.
В Ивацевичском историко-краеведческом музее сохранилось обращение ЦК КПЗБ с призывом протестов против расстрела в Коссово. Читаем: «…Чем вызвано это дикое проливание крови? Дрожат от страха кровавые паны, потому что видят мощную солидарность трудящихся. Чувствуют близкий конец своего панства (…) Вторая цель кровавых расстрелов – спровоцировать на необъединенные вооруженные выступления наиболее активных элементов, чтобы еще более жестоко расправиться с массами, чтобы под видом борьбы с партизанщиной, «диверсионными бандами» облегчить себе задачу разгрома рабоче-крестьянского движения Западной Белоруссии, затопить его в крови раньше, чем развернется широкое массовое движение во всей Польше. Задача фашизма – разъединять трудовые массы и по частям разбить революционное движение».
С протестом против национального угнетения трудящихся Западной Беларуси 4 февраля 1927 года выступили трудящиеся поляки Минска: «…После майского переворота Пилсудского польская реакция и фашизм значительно усилились, усилились также преследования против рабочего класса Польши. Преследования также выражаются в национальном угнетении, в закрытии культурно-просветительских учреждений и массовых арестах революционных деятелей в Польше и Западной Белоруссии. Польские трудовые массы Минска категорически против зверских методов, которые получила польская дефензива и буржуазия в наследие от царской охранки…»
С событиями в Коссово связаны судьбы двух известных людей. Палача и революционера. Владислава Станишевского и Филиппа Пестрака. Первый – староста Коссово. Второй – один из организаторов демонстрации 3 февраля 1927-го. Коссовскому старосте Владиславу Станишевскому произошедшее стоило должности. Его уволили на основании Устава о государственной гражданской службе, так как расстрел крестьян в Коссово вызвал широкую волну возмущения трудящихся Польши. Но уже в 1929 году его назначают старостой городского повета Гдыни, затем Станишевского переводят в Торунь. Там он вышел к протестующим работникам и был ранен. В 1939-м вернулся из Варшавы в Коссово. Зачем? История умалчивает, как нет информации и о том, где он закончил свою жизнь.
…Рубеж крывавы змыт.
Дзяржаўны крок грыміць.
Свабодных дзён краса у зорах пяцікутных
Да сонца сцеле шлях для радаснай зямлі,
Руйнуе ўсе сляды народнае пакуты.
Шукаю цёплых слоў.
Мы выйшлі з цёмных брам,
І грудзі нашыя пяюць аб гібкай сталі, —
Пароль на збор усім вызволеным братам,
Чаго так доўга ў змроку мы чакалі.
Дзяржаўны крок грыміць.
Свабодных дзён краса у зорах пяцікутных
Да сонца сцеле шлях для радаснай зямлі,
Руйнуе ўсе сляды народнае пакуты.
Шукаю цёплых слоў.
Мы выйшлі з цёмных брам,
І грудзі нашыя пяюць аб гібкай сталі, —
Пароль на збор усім вызволеным братам,
Чаго так доўга ў змроку мы чакалі.
3 февраля 1927 года рабочие города Коссово и крестьяне окрестных деревень съехались на крупную демонстрацию протеста, организованную Коммунистической партией Западной Белоруссии в ответ на разгром польскими властями Белорусской социалистической громады, ареста ее руководителей (в том числе депутатов польского сейма Бронислава Тарашкевича, Симона Рак-Михайловского, Павла Волошина) и активистов.
Сергей Мочалов
Заведующий мемориальным комплексом «Хованщина» – филиалом ГУК «Ивацевичский историко-краеведческий музей» Сергей Мочалов кратко изложил суть произошедшего тогда события:
– Когда Западная Белоруссия входила в состав Польши, здесь действовали подпольные коммунистические организации. Местные коммунисты 3 февраля 1927 года вывели людей на демонстрацию против произвола польских панов и за воссоединение с БССР. Вышли около 1500 человек. В то время главой Коссово был Владислав Станишевский, он и отдал распоряжение открыть огонь по демонстрантам. Убито шесть человек, 35 ранено. Этот расстрел всколыхнул Польшу и стоил Станишевскому должности.
– Когда Западная Белоруссия входила в состав Польши, здесь действовали подпольные коммунистические организации. Местные коммунисты 3 февраля 1927 года вывели людей на демонстрацию против произвола польских панов и за воссоединение с БССР. Вышли около 1500 человек. В то время главой Коссово был Владислав Станишевский, он и отдал распоряжение открыть огонь по демонстрантам. Убито шесть человек, 35 ранено. Этот расстрел всколыхнул Польшу и стоил Станишевскому должности.
Между прочим, Станишевский писал книги под псевдонимом Ян Станьский, однако в историю вошел как человек, отдавший приказ стрелять по мирным демонстрантам в Коссово…
Улица в деревне Коссово, где проходил расстрел
Памятник на месте расстрела белорусов поляками в 1927 году в Коссово
Филипп Пестрак
…Деревня Новоселки, Кобринский район. Жизнь в агрогородке течет размеренно и спокойно. На въезде в этот населенный пункт стоит памятник, надпись на котором гласит, что 4 августа 1933 года местные крестьяне поднялись на вооруженную борьбу против своих поработителей. Что же произошло в этом тихом местечке более восьмидесяти лет назад?
– Да разве ж мы хорошо жили при поляках? Земли было мало, налоги большие, многие недоедали… Поэтому недовольных властью хватало. Я смутно помню, как проходило восстание, но кое-что в памяти отложилось. Припоминаю, как два моих двоюродных брата – Александр Букраба и Федор Ольшевский – приходили в наш дом накануне выступления и звали с собой моего родного брата Василия, как они говорили, «громить поляков». Мама сына не отпустила, и он остался дома. Помню, как звучали выстрелы, как наутро в деревню пришли польские полицейские и солдаты. В домах по соседству, где жили участники восстания, каратели из мести разрушали печи, разбрасывали солому с крыш…
Через месяц, 2 сентября, в Кобрине начался военно-полевой суд. Среди арестованных наибольшее внимание привлекали восемь деятелей КПЗБ Брестчины, которых хотели наказать «за покушение на независимость Польши и отделение от нее части территории». Первоначально прокурор требовал публичного повешения повстанцев. Но в поддержку подсудимых началась широкая кампания солидарности. Забастовки, демонстрации и митинги состоялись в Варшаве, Вильно, Бресте, Белостоке, Лодзи, Гродно. В результате правительство вынуждено было заменить смертный приговор пожизненной каторгой. А общее количество осужденных за участие в Новоселковском восстании достигло 40 человек.
Утром 4 августа в деревню прибыли полицейские и солдаты. Крестьяне были обезоружены, начались массовые аресты, задержанных подвергали жестоким пыткам. Кобринский и соседние с ним поветы были объявлены на осадном положении. Восстание потерпело поражение.
– А я ведь приехал сюда работать как раз в 1983 году, когда отмечали полувековой юбилей восстания, – говорит Александр Вячеславович. – Вот тогда-то заинтересовался этим событием и глубоко погрузился в тему. Стал опрашивать участников, записывать их воспоминания. К примеру, вот в той хате, – Александр Дронец показывает в сторону близлежащего дома, – жил Иван Марчук, который за участие в восстании был сильно избит полицейскими и остался инвалидом. Так что материала мне удалось собрать немало.
Музейная экспозиция размещается в пяти помещениях, а ее разделы позволяют проследить историю края от древних времен до нынешних дней. Наш экскурсовод подходит к уголку, посвященному Новоселковскому восстанию. Рассказ учителя погружает нас в историю тех бурных дней.
Музейная экспозиция размещается в пяти помещениях, а ее разделы позволяют проследить историю края от древних времен до нынешних дней. Наш экскурсовод подходит к уголку, посвященному Новоселковскому восстанию. Рассказ учителя погружает нас в историю тех бурных дней.
Александр Дронец
Вера Петровна Улезло и Валентин Скакун
– Памятник в честь повстанцев был установлен уже в послевоенное время, в 1967 году, – рассказывает председатель Новоселковского сельисполкома Валентин Скакун. – К сожалению, участников тех событий за давностью лет нет на свете, но есть человек, который может поделиться воспоминаниями.
Вместе с Валентином Федоровичем мы направляемся к небольшому деревянному домику в гости к Вере Петровне Улезло. Во время крестьянского восстания ей было около трех лет. Женщина приветливо встречает нас на пороге и приглашает войти. Несмотря на то что передвигается хозяйка с трудом, ее феноменальной памяти могут позавидовать даже молодые люди. Мы удобно располагаемся на диване, и Вера Петровна предается нерадостным воспоминаниям.
Вместе с Валентином Федоровичем мы направляемся к небольшому деревянному домику в гости к Вере Петровне Улезло. Во время крестьянского восстания ей было около трех лет. Женщина приветливо встречает нас на пороге и приглашает войти. Несмотря на то что передвигается хозяйка с трудом, ее феноменальной памяти могут позавидовать даже молодые люди. Мы удобно располагаемся на диване, и Вера Петровна предается нерадостным воспоминаниям.
…Лето 1933 года выдалось неспокойным. В различных районах Западной Беларуси происходили конфликты и стычки с представителями местных властей. В этих условиях активизировали свою деятельность подпольные революционные группы. На конференции Брестского окружного комитета Компартии Западной Беларуси было принято решение начинать широкие акции протеста. Так, первым шагом к восстанию, подготовленному активистами КПЗБ, должен был стать поход в деревню Бульково к имению помещиков Молочевских, задолжавших крестьянам за полевые работы. Поход планировали начать 4 августа с собрания около деревни Радваничи. Одна из колонн должна была формироваться в Павлополе, неподалеку от Новоселок.
Вечером 3 августа на перекрестке Павлополь – Новоселки – Доропеевичи собралась группа крестьян численностью около ста человек. А в это время по дороге на велосипеде ехал местный полицейский Кноровский. Испугавшись толпы людей, он свернул в сторону Новоселок к полицейскому участку. Крестьяне обстреляли Кноровского, он бросил велосипед и сумку, кинулся бежать. Через некоторое время мужчина смог добраться до Новоселок и рассказал о случившемся коменданту Домбровскому. А тот позвонил в Кобрин с сообщением о крестьянском бунте.
Администрация и полицейские забаррикадировались в здании местной гмины и на требования повстанцев открыть двери стали отстреливаться. В ответ также раздались выстрелы. Перестрелка продолжалась несколько часов. У крестьян было лишь несколько охотничьих ружей и пистолетов. Через некоторое время патроны закончились, и захват полицейского участка не состоялся. В итоге крестьяне просто разошлись по домам.
Вечером 3 августа на перекрестке Павлополь – Новоселки – Доропеевичи собралась группа крестьян численностью около ста человек. А в это время по дороге на велосипеде ехал местный полицейский Кноровский. Испугавшись толпы людей, он свернул в сторону Новоселок к полицейскому участку. Крестьяне обстреляли Кноровского, он бросил велосипед и сумку, кинулся бежать. Через некоторое время мужчина смог добраться до Новоселок и рассказал о случившемся коменданту Домбровскому. А тот позвонил в Кобрин с сообщением о крестьянском бунте.
Администрация и полицейские забаррикадировались в здании местной гмины и на требования повстанцев открыть двери стали отстреливаться. В ответ также раздались выстрелы. Перестрелка продолжалась несколько часов. У крестьян было лишь несколько охотничьих ружей и пистолетов. Через некоторое время патроны закончились, и захват полицейского участка не состоялся. В итоге крестьяне просто разошлись по домам.
Вера Петровна рассказывает, что ее двоюродные братья были арестованы и осуждены на длительный срок заключения. Но после освобождения Западной Беларуси они вышли на свободу и о своем выборе тогда, в 1933 году, не жалели. Наоборот, гордились тем, что выступили против угнетателей.
– Идея о создании места для изоляции «неблагожелательного элемента» витала в Польше давно. Тем более что и собственные образчики у поляков уже имелись. Это печально известные лагеря для советских военнопленных, созданные в 1919—1920 годах. От болезней, голода и издевательств в них погибли десятки тысяч наших соотечественников. Причем доказанным фактом является сознательная практика доведения до смерти. Вопрос о том, где содержать политических узников, встал перед новыми властями после майского переворота 1926‑го, совершенного Юзефом Пилсудским. Тема приобрела особую остроту в ходе разгрома Белорусской крестьянско‑рабочей громады в 1927 году, когда под суд было отдано более 4 тысяч активистов белорусского освободительного движения, – рассказывает декан факультета философии и социальных наук БГУ, политолог, кандидат исторических наук Вадим Гигин.
Сейчас мы знаем достаточно много о том, что происходило на территории казарм одного из самых красивых белорусских городов Полесья в 30‑е годы прошлого века. Но многие в Польше до сих пор не желают принять правду о тех событиях. Эта тема неудобна для современной политики исторической памяти, которая упорно отказывается признать то обстоятельство, что межвоенная Вторая Речь Посполитая была авторитарным государством.
Имена комендантов лагеря хорошо известны. Их было всего двое: сначала Болеслав Греффнер, а затем Юзеф Камала‑Курганский. Но в разработке правил жизни лагеря принимали участие начальники куда как более высокого ранга. Распоряжение «по вопросу о лицах, угрожающих безопасности, покою и общественному порядку» подписал лично президент Игнацы Мосьцицкий, а также заверили 11 министров польского кабинета, в том числе и фактический руководитель государства Юзеф Пилсудский. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что делают. Тогдашний премьер‑министр Леон Козловский публично заявил журналистам: «Места изоляции будут иметь очень тяжелый, суровый режим и не будут не чем иным, как только орудием суровой и карающей руки государства».
Эти слова принадлежат не просто государственному деятелю, а еще и известному ученому, профессору археологии Львовского университета. Затем пан Козловский сам попадет уже в тюрьму НКВД, где подвергнется не менее суровому обращению. После нападения нацистской Германии на СССР его выпустят, и он присоединится к армии Андерса, но уже осенью 1941 года дезертирует из нее, за что бывшие соратники приговорят предателя к смерти. И поделом, поскольку бывший премьер будет сотрудничать с гитлеровцами и до самой своей смерти от авианалета будет получать от них пенсию.
Эти слова принадлежат не просто государственному деятелю, а еще и известному ученому, профессору археологии Львовского университета. Затем пан Козловский сам попадет уже в тюрьму НКВД, где подвергнется не менее суровому обращению. После нападения нацистской Германии на СССР его выпустят, и он присоединится к армии Андерса, но уже осенью 1941 года дезертирует из нее, за что бывшие соратники приговорят предателя к смерти. И поделом, поскольку бывший премьер будет сотрудничать с гитлеровцами и до самой своей смерти от авианалета будет получать от них пенсию.
Вот как характеризовал сотрудников лагеря один из бывших узников Кунцевич: «Пытель проходил специальную школу, работал в органах госбезопасности Польши, отличался жестокостью. Малецкий был «раз'юшаным катам», участник убийства нашего товарища Германицкого, религиозным фанатиком. Говорили о нем, что он позже изменился до неузнаваемости, перестал избивать узников якобы под влиянием того, что у него умерли две малолетние дочери. Ленчковский — самый свирепый кат. Молодой, рослый, крепкий, при побоях доходил до бешенства. Солецкий — бил без пощады, этим, видимо, удовлетворялся как садист…» Под стать им были и другие участники этой команды.
Юзефу Камале‑Курганскому принадлежит идея использовать для издевательств в «политическом лагере» уголовников. В основном туда направляли лиц, осужденных за валютные операции на черном рынке, но не только. Из них формировались специальные небольшие команды, а также вербовались коменданты камер, помогавшие администрации поддерживать крайне жесткий режим. Известно, что часть таких комендантов вербовалась также из украинских националистов, пошедших на сотрудничество с властями.
Количество заключенных в лагере и число жертв до сих пор остается дискуссионным. Польские исследователи настаивают на цифре в 3 тысячи узников. Действительно, последний лагерный номер 3091 был присвоен Тадеушу Бещиньскому 29 августа 1939 года. В архивах хранятся 2986 личных дел заключенных.
Юзефу Камале‑Курганскому принадлежит идея использовать для издевательств в «политическом лагере» уголовников. В основном туда направляли лиц, осужденных за валютные операции на черном рынке, но не только. Из них формировались специальные небольшие команды, а также вербовались коменданты камер, помогавшие администрации поддерживать крайне жесткий режим. Известно, что часть таких комендантов вербовалась также из украинских националистов, пошедших на сотрудничество с властями.
Количество заключенных в лагере и число жертв до сих пор остается дискуссионным. Польские исследователи настаивают на цифре в 3 тысячи узников. Действительно, последний лагерный номер 3091 был присвоен Тадеушу Бещиньскому 29 августа 1939 года. В архивах хранятся 2986 личных дел заключенных.
Еще один интеллигент, на этот раз писатель и поэт, попросту напрямую курировал деятельность лагеря в Березе‑Картузской. Речь, конечно же, о печально известном полесском воеводе Вацлаве Костек‑Бернацком. Его отличала крайняя степень великодержавного польского шовинизма. Именно он вынашивал планы тотальной полонизации подвластного ему населения. Есть все основания утверждать, что решение о размещении особого лагеря на территории Полесского воеводства было продиктовано не только наличием подходящих помещений в бывших казармах, но и личностью руководителя этой провинции.
Этот воевода был палачом со стажем. В годы Первой мировой войны он одно время выполнял функции шефа жандармерии 1‑й бригады польских легионов австро‑венгерской армии. За свою жестокость получил прозвище «Костек‑Вешатель». Затем, уже будучи полковником Войска польского и комендантом Брестской крепости, именно он организовал невыносимые условия содержания для тех самых арестованных бывших депутатов сейма. Открытие лагеря в Березе дало ему возможность проявить свои откровенно садистские наклонности. По всем свидетельствам, полесский воевода в подробностях вникал во все тонкости жизни лагеря. А его инспекция в 1938 году привела к резкому ужесточению режима, сделав жизнь узников просто невыносимой. После войны Костек‑Бернацкий сам будет арестован и приговорен за свои преступления сначала к смертной казни, замененной затем десятилетним заключением.
Этот воевода был палачом со стажем. В годы Первой мировой войны он одно время выполнял функции шефа жандармерии 1‑й бригады польских легионов австро‑венгерской армии. За свою жестокость получил прозвище «Костек‑Вешатель». Затем, уже будучи полковником Войска польского и комендантом Брестской крепости, именно он организовал невыносимые условия содержания для тех самых арестованных бывших депутатов сейма. Открытие лагеря в Березе дало ему возможность проявить свои откровенно садистские наклонности. По всем свидетельствам, полесский воевода в подробностях вникал во все тонкости жизни лагеря. А его инспекция в 1938 году привела к резкому ужесточению режима, сделав жизнь узников просто невыносимой. После войны Костек‑Бернацкий сам будет арестован и приговорен за свои преступления сначала к смертной казни, замененной затем десятилетним заключением.
«Костек-Вешатель»: полесский воевода Вацлав Костек Бернацкий (1920 г.).
Польские военные в лагере Береза-Картузская
Юзеф Пилсудский и Йозеф Геббельс
После начала Второй мировой войны в лагерь стали привозить немецких военнопленных или местных немцев, сочувствовавших Гитлеру. По воспоминаниям очевидцев, они чувствовали себя вольготно, спокойно разгуливали по территории, приветствовали пролетающие самолеты люфтваффе. Охрана боялась их трогать.
Лагерь Береза-Картузская
Кто же сидел в лагере? На основании сохранившихся личных дел обычно приводят следующее соотношение по национальностям: 43 % — поляки, 33 % — евреи, 17 % — украинцы, 6 % — белорусы и 1 % — немцы. Здесь следует оговориться, что с подачи все того же полесского воеводы в поляки часто записывали белорусов (причем не только католиков). Либо люди сами записывались поляками, рассчитывая на более снисходительное обращение. В любом случае можно однозначно утверждать, что в лагере вовсе не содержались преимущественно активисты ОУН, как об этом часто пишут в последнее время. Там были и представители коммунистической партии, национально‑радикального польского лагеря, оппозиционного Пилсудскому, часть уголовников.
В ответ на критику защитники «санационного» режима утверждают, что в лагере было очень мало смертей.
В ответ на критику защитники «санационного» режима утверждают, что в лагере было очень мало смертей.
Хотя есть свидетельства о большем количестве смертей в лагере, в частности о массовых расстрелах в самом конце его существования. Но они пока не находят достаточного подтверждения.
Лагерь в Березе‑Картузской изначально создавался как особый. В него предполагалось направлять на три месяца. Затем срок пребывания могли продлить. В распоряжении о создании «лагеря изоляции» говорилось, что в него направляются «лица, деятельность либо намерения которых дают основание допускать, что с их стороны грозит нарушение безопасности, покоя либо общественного порядка, могут подлежать задержанию и принудительному помещению в место изоляции, не предназначенное для лиц, подозреваемых либо арестованных в связи с преступлениями». Эта формулировка позволяла направлять на «исправление» практически любого. Тем более что никакого судебного решения для этого не требовалось. «Путевку» давали местные власти.
Лагерь в Березе‑Картузской изначально создавался как особый. В него предполагалось направлять на три месяца. Затем срок пребывания могли продлить. В распоряжении о создании «лагеря изоляции» говорилось, что в него направляются «лица, деятельность либо намерения которых дают основание допускать, что с их стороны грозит нарушение безопасности, покоя либо общественного порядка, могут подлежать задержанию и принудительному помещению в место изоляции, не предназначенное для лиц, подозреваемых либо арестованных в связи с преступлениями». Эта формулировка позволяла направлять на «исправление» практически любого. Тем более что никакого судебного решения для этого не требовалось. «Путевку» давали местные власти.
Весь распорядок в лагере был рассчитан на то, чтобы подавить волю заключенных, заставить их отказаться от своих взглядов. С некоторыми это удавалось провернуть. Тогда «раскаявшихся» представляли прессе, подробно писали о них в газетах, старательно констатируя политическую смерть.
Вновь прибывших пропускали через унизительную процедуру дезинфекции, выдавали робу с номером. Комплект одежды полагался один на все время пребывания. Периодически ее стирали, и заключенный вынужден был ждать на улице совершенно обнаженным, вне зависимости от погоды.
С момента прибытия в лагерь узников постоянно избивали. Их прогоняли через коридор из полицейских с дубинками прямо на карантине. Затем заставляли заучивать наизусть правила пребывания и повторять их по первому же требованию начальства.
Вновь прибывших пропускали через унизительную процедуру дезинфекции, выдавали робу с номером. Комплект одежды полагался один на все время пребывания. Периодически ее стирали, и заключенный вынужден был ждать на улице совершенно обнаженным, вне зависимости от погоды.
С момента прибытия в лагерь узников постоянно избивали. Их прогоняли через коридор из полицейских с дубинками прямо на карантине. Затем заставляли заучивать наизусть правила пребывания и повторять их по первому же требованию начальства.
В качестве одной из форм работ стала заправка компоста из тех же выгребных ям. Узников заставляли делать это вручную, с головы до ног погружаясь в дерьмо. А после им запрещали умываться, в таком виде их отправляли принимать еду. Полицейские все это сопровождали издевательскими комментариями.
В принципе, все работы были крайне тяжелы. Заключенных впрягали в тяжелые бороны, сверху накладывали камни и принуждали так обрабатывать землю. Порой труд носил подчеркнуто бессмысленный характер. Людей заставляли выкапывать траншеи, а затем их закапывать. Вначале у них бывали выходные дни и некоторое облегчение на праздники. Но по личному распоряжению полесского воеводы от подобного либерализма отказались. В выходные и праздники заключенных вместо работ заставляли стоять лицом к стене в камерах.
В принципе, все работы были крайне тяжелы. Заключенных впрягали в тяжелые бороны, сверху накладывали камни и принуждали так обрабатывать землю. Порой труд носил подчеркнуто бессмысленный характер. Людей заставляли выкапывать траншеи, а затем их закапывать. Вначале у них бывали выходные дни и некоторое облегчение на праздники. Но по личному распоряжению полесского воеводы от подобного либерализма отказались. В выходные и праздники заключенных вместо работ заставляли стоять лицом к стене в камерах.
Но самым страшным в лагере было попадание в карцер. Там начинались настоящие пытки. Людей держали в каменных застенках, поливая пол холодной водой. Все время нахождения в карцере, куда можно было угодить за любую провинность, сопровождалось бесконечными издевательствами и истязаниями.
Конец лагерю пришел в сентябре 1939 года. Фактически узники сами себя освободили. Лагерная охрана стала разбегаться. Тогда заключенные решили прорваться на волю.
Конец лагерю пришел в сентябре 1939 года. Фактически узники сами себя освободили. Лагерная охрана стала разбегаться. Тогда заключенные решили прорваться на волю.
По отдельным данным, они расправились с оставшимися надзирателями, но точных подтверждений этому факту нет. Кстати сказать, начало войны не только прекратило существование этого лагеря, но и не дало полякам создать еще один по такому же типу. Соответствующий проект уже рассматривался. А вскоре на польской и белорусской земле появились совсем другие лагеря, нового нацистского типа…
Но и лагерь в Березе‑Картузской оставил трагический кровавый след в нашей истории. Сам факт его существования стал как бы квинтэссенцией всей оккупационной политики, которую проводили польские власти на нашей земле с 1921 по 1939 год. Нам еще предстоит заново осмыслить этот период нашей истории и сделать максимум для того, чтобы хорошо запомнить тот горький урок, который преподнесли нам сторонники Юзефа Пилсудского более 80 лет тому назад.
Но и лагерь в Березе‑Картузской оставил трагический кровавый след в нашей истории. Сам факт его существования стал как бы квинтэссенцией всей оккупационной политики, которую проводили польские власти на нашей земле с 1921 по 1939 год. Нам еще предстоит заново осмыслить этот период нашей истории и сделать максимум для того, чтобы хорошо запомнить тот горький урок, который преподнесли нам сторонники Юзефа Пилсудского более 80 лет тому назад.
Вадим Гигин
Особые условия содержания были применены для группы бывших депутатов польского Сейма, арестованных в сентябре 1930‑го. Они относились к числу противников Юзефа Пилсудского. До суда их продолжительное время держали в военной тюрьме на территории Брестской крепости. Над заключенными изощренно издевались. Дело даже доходило до имитации смертной казни.
Особо изощренно было обставлено отправление естественных надобностей в лагере. На это отводилось предельно мало времени. Все нужно было успеть сделать, пока надзиратель считал до четырех. Нередки были случаи, когда несправившихся сталкивали прямо в выгребные ямы. Вообще, тема фекалий была особенно популярна у садистов из концлагеря.
В лагере была и своя улица, отделявшая барак заключенных от казармы надзирателей. Она носила имя Тадеуша Костюшко. Вскоре и ей нашли применение. Была выложена длинная полоска из битого кирпича. Ее называли дорожкой Сталина. Несчастных, которые, по мнению начальства, в чем‑либо провинились, заставляли на коленках и локтях ползти по острым осколкам. Вскоре весь этот путь был красным не только по цвету кирпича, но и от крови узников.
По воспоминаниям очевидцев, находившиеся в лагере немногочисленные сторонники Гитлера и украинские националисты пытались задержать коммунистов, запереть их в бараках в надежде на скорый приход немецких войск. Но коммунисты Западной Белоруссии оказались сильнее и сумели вырваться на свободу.
Открытка Международной организации помощи революционерам во Франции против создания Березы-Картузской
Зато иное обращение было с жителями Западной Белоруссии, которых начали массово сгонять в Березу‑Картузскую в сентябре 1939‑го. Польские власти не доверяли местному населению. Новых узников подвергали жестокому обращению, избивали прикладами, не кормили. Их учетом никто не занимался. Численность узников лагеря в самом финале его существования можно оценивать лишь приблизительно. Но она точно составляла несколько тысяч человек.
Березовский историко-краеведческий музей
В разное время в лагере работали от 64 до 131 полицейского. В основном это были люди, проштрафившиеся по службе. Они сами жили на территории лагеря в специальной казарме, без семей. Известно, что среди личного состава процветало пьянство. Служащие лагеря не только на полную проявляли свою жестокость на заключенных, доставалось от них и окрестному населению. Не зря местные жители, завидев лагерного полицейского, разбегались.
Однако в отечественной литературе и в воспоминаниях бывших узников встречается другая оценка численности заключенных — около 10 тысяч. И для этого есть все основания.
Сейчас мы можем достоверно говорить о 13 случаях, включая одно самоубийство. Но это вовсе не может служить оправданием тех порядков, которые процветали в лагере. Он изначально был рассчитан на доведение до истощения, а не до смерти.
Героический и отчаянный поступок Сергея Притыцкого не прошел ему даром. Во время перестрелки в суде он был тяжело ранен (получил пули в шею, живот и руку). Жандармы прекратили стрельбу, только когда стали уверены, что он мертв. Впоследствии Притыцкий так описывал тот день: «Дефензива не пожалела пуль, чтобы отомстить за попытку поднять руку на одну из ее собак. Во мне застряло 3 пули, образовалось 19 ран на теле. Меня два раза оперировали». Сергей Притыцкий выжил, чтобы в июне 1936 услышать приговор: «Смертная казнь через повешение».
В 1958 году на советские экраны вышла кинокартина Корш-Саблина «Красные листья», прототипом главного героя (Андрей Метельский) которой стал Сергей Осипович Притыцкий. Революционер и борец за воссоединение Западной Беларуси и БССР – один из ярких героев нашей истории. Кульминацией фильма стала сцена в зале Виленского суда, на котором провокатор и предатель Ермалович дает показания против западнобелорусских революционеров. В кинокартине детально воспроизводятся события 22-летней давности. Вот как польская газета «Слово» писала об этом 28 января 1936 года:
«Днем ранее в зале Виленского окружного суда шел процесс над 17 заговорщиками-коммунистами. Судья говорил так тихо, что зал боялся шелохнуться, дабы не пропустить что-то важное. Ведь речь шла о судьбах людей. Обвиняемые все отрицали. После перерыва вызвали главного свидетеля Якова Стрельчука.
«Днем ранее в зале Виленского окружного суда шел процесс над 17 заговорщиками-коммунистами. Судья говорил так тихо, что зал боялся шелохнуться, дабы не пропустить что-то важное. Ведь речь шла о судьбах людей. Обвиняемые все отрицали. После перерыва вызвали главного свидетеля Якова Стрельчука.
Почему же такой суровый приговор вынесли Притыцкому? Ведь Стрельчук, по сути, отделался легким испугом! Очевидно, что Варшава требовала максимально жестко наказать Притыцкого, чтобы другим неповадно было покушаться на «честного служащего, примерного гражданина Польши пана Стрельчука». Это был удар даже не по конкретному большевику, это был удар по компартии Западной Беларуси.
Только благодаря активной борьбе трудящихся Западной Белоруссии, СССР, США, Польши, Франции, Чехословакии, других стран смертный приговор был заменен на пожизненное тюремное заключение. В фильме «Красные листья» есть сцена, где буквально за несколько секунд до повешения, палача останавливают и сообщают, что казнь отменяется. К слову, «Красные листья» в 1958 году среди лидеров проката в Советском Союзе занял пятое место, его просмотрели более 33 миллионов зрителей.
Руководство Польши рассматривало присоединенные земли, как сырьевой придаток и называли эти земли «Кресы всходне» - восточные окраины. Невзирая на принятую в 1921 конституции Польского государства, гарантировавшей нацменьшинствам всевозможные права, последние грубо нарушались. Школы с белорусским языком, а их после передела земель на польской земле оказалось около четырехсот, стали безжалостно закрываться. И уже к 1938 году их полностью ликвидировали. Также были закрыты и все белорусские гимназии. Белорусский язык, бывший некогда государственным языком Великого княжества Литовского поляки нарекли «хамским» и «мужицким».
Только благодаря активной борьбе трудящихся Западной Белоруссии, СССР, США, Польши, Франции, Чехословакии, других стран смертный приговор был заменен на пожизненное тюремное заключение. В фильме «Красные листья» есть сцена, где буквально за несколько секунд до повешения, палача останавливают и сообщают, что казнь отменяется. К слову, «Красные листья» в 1958 году среди лидеров проката в Советском Союзе занял пятое место, его просмотрели более 33 миллионов зрителей.
Руководство Польши рассматривало присоединенные земли, как сырьевой придаток и называли эти земли «Кресы всходне» - восточные окраины. Невзирая на принятую в 1921 конституции Польского государства, гарантировавшей нацменьшинствам всевозможные права, последние грубо нарушались. Школы с белорусским языком, а их после передела земель на польской земле оказалось около четырехсот, стали безжалостно закрываться. И уже к 1938 году их полностью ликвидировали. Также были закрыты и все белорусские гимназии. Белорусский язык, бывший некогда государственным языком Великого княжества Литовского поляки нарекли «хамским» и «мужицким».
К слову, поляки на этих же землях составляли всего 10%. Под удар попал не только язык, наступление шло и на вероисповедание. Проводилась многоплановая политика окатоличивания и ополячивания. Подход был жестким: если ты поляк, то ты католик, если ты католик, то ты поляк. Православные храмы стали закрываться или перестраиваться в католические костелы. Земли и имущество православных храмов насильно отчуждали.
И невольно поверишь Федору Достоевскому, который за много лет до Рижского договора, писал Ивану Тургеневу: «Поляки до того презирают нас как варваров, до того горды перед нами своей европейской цивилизацией, что нравственного (то есть самого прочного) примирения их с нами на долгое время почти не предвидится».
Не все белорусы, вдруг оказавшись чужими на родной земле согласились с таким ущербным положением. С первых дней кабального раздела Беларуси шла национально-освободительная и революционная борьба. Сергей Притыцкий, познавший с малых лет, что такое батрацкий труд на пана, в нее активно вольется в начале 1930-х годов. И уже в 20 лет познал азы тюремной жизни. Вот как он об этом писал в своей автобиографии: «В мае 1933 в местечке Озеры был арестован за рев.работу в рядах КПЗБ (Коммунистической партии Западной Белоруссии. Прим.авт.) и просидел в Гродненской тюрьме до октября 1933. Октябрь 1933 - январь 1934 находился под надзором полиции».
Тернистый урок не пошел впрок Сергею Притыцкому. Через два с половиной года, зимой 1936 года он будет приговорен к смертной казни. С которой мы начинали повествование. Итак, под давлением общественности смертная казнь была заменена на пожизненный тюремный срок. И кто знает, как сложилась бы далее судьба молодого, но уже опытного большевика, если бы не Вторая мировая война.
И невольно поверишь Федору Достоевскому, который за много лет до Рижского договора, писал Ивану Тургеневу: «Поляки до того презирают нас как варваров, до того горды перед нами своей европейской цивилизацией, что нравственного (то есть самого прочного) примирения их с нами на долгое время почти не предвидится».
Не все белорусы, вдруг оказавшись чужими на родной земле согласились с таким ущербным положением. С первых дней кабального раздела Беларуси шла национально-освободительная и революционная борьба. Сергей Притыцкий, познавший с малых лет, что такое батрацкий труд на пана, в нее активно вольется в начале 1930-х годов. И уже в 20 лет познал азы тюремной жизни. Вот как он об этом писал в своей автобиографии: «В мае 1933 в местечке Озеры был арестован за рев.работу в рядах КПЗБ (Коммунистической партии Западной Белоруссии. Прим.авт.) и просидел в Гродненской тюрьме до октября 1933. Октябрь 1933 - январь 1934 находился под надзором полиции».
Тернистый урок не пошел впрок Сергею Притыцкому. Через два с половиной года, зимой 1936 года он будет приговорен к смертной казни. С которой мы начинали повествование. Итак, под давлением общественности смертная казнь была заменена на пожизненный тюремный срок. И кто знает, как сложилась бы далее судьба молодого, но уже опытного большевика, если бы не Вторая мировая война.
Здание Виленского окружного суда в 1919 году
Сергей Притыцкий
Умер Сергей Притыцкий 13 июня 1971 года. Похоронен на Восточном кладбище. Ему было всего 58 лет. В столице Беларуси и других городах республики его именем названы улицы, многочисленные предприятия, музеи и школы. К слову столичная улица Притыцкого переходит в автомагистраль М-6 и ведет в сторону его родной деревни Гаркавичи.
За заслуги перед отечеством Сергей Осипович был награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, многочисленными медалями.
В жизни Притыцкого было много испытаний – батрацкий труд на пана, подпольная комсомольская и партийная работа в Западной Беларуси, партизанская борьба с гитлеровскими захватчиками во время Великой Отечественной войны, мирная государственная работа… Но он лично самым главным днем в своей жизни считал день, когда стрелял в суде в оборотня и провокатора Якова Стрельчука.
О нем много написано, но, пожалуй, самыми точными стали слова народного поэта Беларуси, классика Якуба Коласа:
«Притыцкий уже вписан в историю Беларуси. В этой истории будут свои приливы и отливы, она может иметь в разное время разную окраску, но Притыцкий все равно останется в памяти народной. Потому что такие яркие самородки из глубин народных выдвигаются не так уж и часто».
За заслуги перед отечеством Сергей Осипович был награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, многочисленными медалями.
В жизни Притыцкого было много испытаний – батрацкий труд на пана, подпольная комсомольская и партийная работа в Западной Беларуси, партизанская борьба с гитлеровскими захватчиками во время Великой Отечественной войны, мирная государственная работа… Но он лично самым главным днем в своей жизни считал день, когда стрелял в суде в оборотня и провокатора Якова Стрельчука.
О нем много написано, но, пожалуй, самыми точными стали слова народного поэта Беларуси, классика Якуба Коласа:
«Притыцкий уже вписан в историю Беларуси. В этой истории будут свои приливы и отливы, она может иметь в разное время разную окраску, но Притыцкий все равно останется в памяти народной. Потому что такие яркие самородки из глубин народных выдвигаются не так уж и часто».
Кстати, провокатор Яков Стрельчук остался жив. Оказалось, что под одеждой у него был пуленепробиваемый жилет. Объявился провокатор в Минске в годы оккупации, где был информатором СД. При освобождении Беларуси летом 1944 бежал с немецкими войсками на Запад.
Как только он стал обличать сидевших на скамье подсудимых, с мест публики поднялся молодой человек, двинулся к столу судьи. Выхватив из карманов пистолеты, он с двух рук, по-македонски, открыл огонь по Стрельчуку. Тот упал в лужу собственной крови». Статью перепечатали десятки европейский изданий.
И это при том, что согласно переписи населения 1921 года на отошедшей полякам территории проживало 3 372 134 человека. Из которых почти 80 процентов были белорусами! Это не оспаривают даже польские историки.
Пользуясь неразберихой, 1 сентября 1939 года в день нападения Германии на Польшу Притыцкий бежит из тюрьмы. Через 17 дней советские войска перейдут границу Польши и будет положено начало воссоединению Западной Беларуси с БССР.
Воссоединение республики положило этому конец. Депутат Палаты представителей, член-корреспондент НАН и доктор исторических наук Игорь Марзалюк констатирует:
— 17 сентября 1939 года — одно из самых важнейших событий белорусской истории ХХ столетия. Но оценивать значение любого события стоит в его историческом контексте. В данном случае — сквозь призму несправедливого Рижского мира. Только тогда мы сможем осознать все величие, всю радость и весь трагизм этого дня.
— 17 сентября 1939 года — одно из самых важнейших событий белорусской истории ХХ столетия. Но оценивать значение любого события стоит в его историческом контексте. В данном случае — сквозь призму несправедливого Рижского мира. Только тогда мы сможем осознать все величие, всю радость и весь трагизм этого дня.
В 1937—1938 годах польские ученые провели не для широкой публики этносоциологические исследования, изучавшие уровень национального сознания почти в двух сотнях деревень Западной Белоруссии, входившей в то время в состав Польши. Результаты для Варшавы оказались шокирующими.
Анкетирование, проведенное на территории Браславского, Вилейского, Виленско-Трокского, Воложинского, Дисненского, Молодечненского, Ошмянского и Поставского поветов, не показало роста национального сознания местного польского населения. Скорее, наоборот, отмечает в своей научной работе доктор исторических наук из Брестского госуниверситета имени Пушкина Александр Вабищевич: «В качестве родного языка местное католическое население называло белорусский или «простой». В ходе исследования выяснилось, что православные белорусы в деревнях больше тянулись не к польской культуре, а к белорусской».
Брестский историк обнаружил реферат, подготовленный сотрудниками политического департамента МВД Польши в середине 1935 года, согласно которому в большинстве поветов Виленского и Новогрудского воеводств часть польского населения и вовсе перешла к белорусскому этносу! Неудивительно, что в конце 1937 года МВД Польши даже пошло на разработку плана «Перспективы внутреннего осадничества», который для достижения «стабильного преимущества польского населения» предлагал колонизацию осадников, выселение непольского населения или его обмен на поляков. «Этими миграционными процессами следовало охватить 6 миллионов человек, — обозначает масштабность той давней задумки ученый. — В случае реализации такого проекта существенно обострилась бы этноконфессиональная ситуация в западнобелорусских землях».
К счастью, подобные замыслы остались лишь на бумаге. Зато в реальности заметно обострялась ситуация социальная. В 1921 году была проложена по живому новая госграница, и жители Западной Белоруссии были разделены со своими близкими и родственниками в БССР. Александр Вабищевич констатирует: «На протяжении всего межвоенного периода не было обеспечено западнобелорусским землям обещанного цивилизационного прорыва. Этот регион в пределах Польского государства оставался отсталым и второстепенным и не получил возможностей для полноценного национально-культурного развития. 43 процента местного населения в возрасте более 10 лет в 1931 году составляли неграмотные. Существовали так называемые бесшкольные местности».
Анкетирование, проведенное на территории Браславского, Вилейского, Виленско-Трокского, Воложинского, Дисненского, Молодечненского, Ошмянского и Поставского поветов, не показало роста национального сознания местного польского населения. Скорее, наоборот, отмечает в своей научной работе доктор исторических наук из Брестского госуниверситета имени Пушкина Александр Вабищевич: «В качестве родного языка местное католическое население называло белорусский или «простой». В ходе исследования выяснилось, что православные белорусы в деревнях больше тянулись не к польской культуре, а к белорусской».
Брестский историк обнаружил реферат, подготовленный сотрудниками политического департамента МВД Польши в середине 1935 года, согласно которому в большинстве поветов Виленского и Новогрудского воеводств часть польского населения и вовсе перешла к белорусскому этносу! Неудивительно, что в конце 1937 года МВД Польши даже пошло на разработку плана «Перспективы внутреннего осадничества», который для достижения «стабильного преимущества польского населения» предлагал колонизацию осадников, выселение непольского населения или его обмен на поляков. «Этими миграционными процессами следовало охватить 6 миллионов человек, — обозначает масштабность той давней задумки ученый. — В случае реализации такого проекта существенно обострилась бы этноконфессиональная ситуация в западнобелорусских землях».
К счастью, подобные замыслы остались лишь на бумаге. Зато в реальности заметно обострялась ситуация социальная. В 1921 году была проложена по живому новая госграница, и жители Западной Белоруссии были разделены со своими близкими и родственниками в БССР. Александр Вабищевич констатирует: «На протяжении всего межвоенного периода не было обеспечено западнобелорусским землям обещанного цивилизационного прорыва. Этот регион в пределах Польского государства оставался отсталым и второстепенным и не получил возможностей для полноценного национально-культурного развития. 43 процента местного населения в возрасте более 10 лет в 1931 году составляли неграмотные. Существовали так называемые бесшкольные местности».
Да, и весь трагизм. С позиций сегодняшнего дня события 80-летней давности — это еще и приход сталинских репрессий на западнобелорусские земли, говорит Игорь Марзалюк:
— Я уже не раз подчеркивал, что никоим образом не одобряю и не поддерживаю сталинские, да и любые иные репрессии. Однако при рассмотрении исторического события предпочитаю опираться на документы, а не на пропагандистские клише и эмоции. Так вот, хочу обратиться к весьма интересной научной работе польского историка Яна Ежи Милевского «Включение Западной Белоруссии в СССР (1939—1941). Новая точка зрения». Он пишет: «Многое изменилось в вопросе оценки репрессий, чинимых советскими властями. Все чаще отмечается, что касались они всех национальных групп, а не только поляков. Стоит, однако, начать с определения масштаба этих репрессий, наиболее характерной формой которых была депортация населения вглубь СССР. Благодаря проведенным после 1989 года исследованиям, особенно историков из общества «Мемориал», удалось установить, что со всех земель, оккупированных СССР, было выслано около 320 тысяч человек, в том числе из Западной Белоруссии 125 тысяч. Эти выводы значительно корректируют функционировавшие ранее в историографии оценки численности депортированных, которые чаще всего колебались вокруг 1,5 миллиона».
— Я уже не раз подчеркивал, что никоим образом не одобряю и не поддерживаю сталинские, да и любые иные репрессии. Однако при рассмотрении исторического события предпочитаю опираться на документы, а не на пропагандистские клише и эмоции. Так вот, хочу обратиться к весьма интересной научной работе польского историка Яна Ежи Милевского «Включение Западной Белоруссии в СССР (1939—1941). Новая точка зрения». Он пишет: «Многое изменилось в вопросе оценки репрессий, чинимых советскими властями. Все чаще отмечается, что касались они всех национальных групп, а не только поляков. Стоит, однако, начать с определения масштаба этих репрессий, наиболее характерной формой которых была депортация населения вглубь СССР. Благодаря проведенным после 1989 года исследованиям, особенно историков из общества «Мемориал», удалось установить, что со всех земель, оккупированных СССР, было выслано около 320 тысяч человек, в том числе из Западной Белоруссии 125 тысяч. Эти выводы значительно корректируют функционировавшие ранее в историографии оценки численности депортированных, которые чаще всего колебались вокруг 1,5 миллиона».
Даже один из основателей белорусского национального движения Антон Луцкевич, приветствуя 24 сентября 1939 года на Лукишской площади в Вильно новую власть, не мог сдержать восторга: «Белоруссия снова стала единой, никакие границы не поделят уже объединенных белорусских земель… Перед нами огромная работа, работа по восстановлению всего того, что годами приходило в упадок… Создание объединенной, свободной, советской Белоруссии будет определять дорогу ее быстрого развития». А в вышедшей в 1956 году в США книге «Белоруссия. Становление нации» советолог Николас Вакар писал про события 17 сентября 1939 года: «Для белорусов это означало восстановление их территориального единства, долгое время порушенного войнами и революциями».
Красноармейцы раздают газеты из Москвы в одном из населенных пунктов Гродненской области
Зато непреложным остается тот факт, что воссоединение наших земель в сентябре 1939-го стало истинным праздником для всех, кому была небезразлична Беларусь — вне зависимости от идеологических убеждений.
Советские танки на улицах Гродно в сентябре 1939 года
Западная Беларусь. Крестьяне возле Волковыска делят помещичью землю. 1939
Жители Западной Беларуси встречают советских солдат
Медицинская работница и крестьянка Западной Беларуси в 1939 году
Торжественный митинг в честь освобождения Западной Беларуси в 1939 году
Белорусские солдаты польской армии расходятся по домам
Агитационный плакат 1939 года
Танки на параде в Белостоке
Семья белостокского ткача в новой квартире в результате переселения по распоряжению Временного управления Белостока в 1939 году
Семья белостокского ткача, живущая на тесном чердаке, накануне переезда в 1939 году
Встреча Красной Армии на Гродненщине в 1939 году
Проволочные заграждения в Гродно, оставленные при отступлении польской армией в 1939 году
Выстроив свою государственность, Беларусь смогла не только сохранить идентичность, но и приумножить ее. В этой связи День народного единства является фундаментальной идеологемой сплоченности белорусского народа.
Сегодня белорусский народ сдает экзамен на социальную зрелость. В нашей истории немало знаковых дат, связанных с победами, экономическими, политическими, научно-техническими и культурными достижениями. В то же время всегда есть незыблемые и сложно осознаваемые вехи, выраженные не только в датах, но и сконцентрированные в самом процессе формирования как традиций, так и инноваций. Диалектика жизни подсказывает траекторию общественного движения и развития.
В данном контексте День народного единства — это завершающий этап осмысления народом своей исторической роли и миссии в общей канве мировой цивилизации.
Сегодня белорусский народ сдает экзамен на социальную зрелость. В нашей истории немало знаковых дат, связанных с победами, экономическими, политическими, научно-техническими и культурными достижениями. В то же время всегда есть незыблемые и сложно осознаваемые вехи, выраженные не только в датах, но и сконцентрированные в самом процессе формирования как традиций, так и инноваций. Диалектика жизни подсказывает траекторию общественного движения и развития.
В данном контексте День народного единства — это завершающий этап осмысления народом своей исторической роли и миссии в общей канве мировой цивилизации.
— В последнее время глобальные изменения подтолкнули многие народы и государства к кристаллизации своей идентичности. Белорусский народ на протяжении веков ментально находился в поиске национальной идеи. Надо признать, что если сам процесс данного поиска исторически не выстрадан, то и результат маловероятен. История знает немало примеров гибели цивилизаций и государств, причины которой были вызваны поверхностным отношением к своей самоидентификации. За годы независимости Беларусь прошла глубинный этап взросления, что было вызвано многими факторами, начиная от исторической востребованности сохранения народности и ее самобытности и завершая становлением государственного и национального строительства. В процессе государственного строительства белорусский народ практически с чистого листа, но основываясь на многовековой истории, по крупицам создавал свою первую в истории независимость, - говорит заведующий отделом социологии госуправления Института социологии НАН, кандидат философских наук Николай Щёкин.
Николай Щёкин
Игорь Марзалюк
Воссоединение республики положило этому конец. Депутат Палаты представителей, член-корреспондент НАН и доктор исторических наук Игорь Марзалюк констатирует:
— 17 сентября 1939 года — одно из самых важнейших событий белорусской истории ХХ столетия. Но оценивать значение любого события стоит в его историческом контексте. В данном случае — сквозь призму несправедливого Рижского мира. Только тогда мы сможем осознать все величие, всю радость и весь трагизм этого дня.
— 17 сентября 1939 года — одно из самых важнейших событий белорусской истории ХХ столетия. Но оценивать значение любого события стоит в его историческом контексте. В данном случае — сквозь призму несправедливого Рижского мира. Только тогда мы сможем осознать все величие, всю радость и весь трагизм этого дня.
В 1937—1938 годах польские ученые провели не для широкой публики этносоциологические исследования, изучавшие уровень национального сознания почти в двух сотнях деревень Западной Белоруссии, входившей в то время в состав Польши. Результаты для Варшавы оказались шокирующими.
Анкетирование, проведенное на территории Браславского, Вилейского, Виленско-Трокского, Воложинского, Дисненского, Молодечненского, Ошмянского и Поставского поветов, не показало роста национального сознания местного польского населения. Скорее, наоборот, отмечает в своей научной работе доктор исторических наук из Брестского госуниверситета имени Пушкина Александр Вабищевич: «В качестве родного языка местное католическое население называло белорусский или «простой». В ходе исследования выяснилось, что православные белорусы в деревнях больше тянулись не к польской культуре, а к белорусской».
Брестский историк обнаружил реферат, подготовленный сотрудниками политического департамента МВД Польши в середине 1935 года, согласно которому в большинстве поветов Виленского и Новогрудского воеводств часть польского населения и вовсе перешла к белорусскому этносу! Неудивительно, что в конце 1937 года МВД Польши даже пошло на разработку плана «Перспективы внутреннего осадничества», который для достижения «стабильного преимущества польского населения» предлагал колонизацию осадников, выселение непольского населения или его обмен на поляков. «Этими миграционными процессами следовало охватить 6 миллионов человек, — обозначает масштабность той давней задумки ученый. — В случае реализации такого проекта существенно обострилась бы этноконфессиональная ситуация в западнобелорусских землях».
К счастью, подобные замыслы остались лишь на бумаге. Зато в реальности заметно обострялась ситуация социальная. В 1921 году была проложена по живому новая госграница, и жители Западной Белоруссии были разделены со своими близкими и родственниками в БССР. Александр Вабищевич констатирует: «На протяжении всего межвоенного периода не было обеспечено западнобелорусским землям обещанного цивилизационного прорыва. Этот регион в пределах Польского государства оставался отсталым и второстепенным и не получил возможностей для полноценного национально-культурного развития. 43 процента местного населения в возрасте более 10 лет в 1931 году составляли неграмотные. Существовали так называемые бесшкольные местности».
Анкетирование, проведенное на территории Браславского, Вилейского, Виленско-Трокского, Воложинского, Дисненского, Молодечненского, Ошмянского и Поставского поветов, не показало роста национального сознания местного польского населения. Скорее, наоборот, отмечает в своей научной работе доктор исторических наук из Брестского госуниверситета имени Пушкина Александр Вабищевич: «В качестве родного языка местное католическое население называло белорусский или «простой». В ходе исследования выяснилось, что православные белорусы в деревнях больше тянулись не к польской культуре, а к белорусской».
Брестский историк обнаружил реферат, подготовленный сотрудниками политического департамента МВД Польши в середине 1935 года, согласно которому в большинстве поветов Виленского и Новогрудского воеводств часть польского населения и вовсе перешла к белорусскому этносу! Неудивительно, что в конце 1937 года МВД Польши даже пошло на разработку плана «Перспективы внутреннего осадничества», который для достижения «стабильного преимущества польского населения» предлагал колонизацию осадников, выселение непольского населения или его обмен на поляков. «Этими миграционными процессами следовало охватить 6 миллионов человек, — обозначает масштабность той давней задумки ученый. — В случае реализации такого проекта существенно обострилась бы этноконфессиональная ситуация в западнобелорусских землях».
К счастью, подобные замыслы остались лишь на бумаге. Зато в реальности заметно обострялась ситуация социальная. В 1921 году была проложена по живому новая госграница, и жители Западной Белоруссии были разделены со своими близкими и родственниками в БССР. Александр Вабищевич констатирует: «На протяжении всего межвоенного периода не было обеспечено западнобелорусским землям обещанного цивилизационного прорыва. Этот регион в пределах Польского государства оставался отсталым и второстепенным и не получил возможностей для полноценного национально-культурного развития. 43 процента местного населения в возрасте более 10 лет в 1931 году составляли неграмотные. Существовали так называемые бесшкольные местности».
Да, и весь трагизм. С позиций сегодняшнего дня события 80-летней давности — это еще и приход сталинских репрессий на западнобелорусские земли, говорит Игорь Марзалюк:
— Я уже не раз подчеркивал, что никоим образом не одобряю и не поддерживаю сталинские, да и любые иные репрессии. Однако при рассмотрении исторического события предпочитаю опираться на документы, а не на пропагандистские клише и эмоции. Так вот, хочу обратиться к весьма интересной научной работе польского историка Яна Ежи Милевского «Включение Западной Белоруссии в СССР (1939—1941). Новая точка зрения». Он пишет: «Многое изменилось в вопросе оценки репрессий, чинимых советскими властями. Все чаще отмечается, что касались они всех национальных групп, а не только поляков. Стоит, однако, начать с определения масштаба этих репрессий, наиболее характерной формой которых была депортация населения вглубь СССР. Благодаря проведенным после 1989 года исследованиям, особенно историков из общества «Мемориал», удалось установить, что со всех земель, оккупированных СССР, было выслано около 320 тысяч человек, в том числе из Западной Белоруссии 125 тысяч. Эти выводы значительно корректируют функционировавшие ранее в историографии оценки численности депортированных, которые чаще всего колебались вокруг 1,5 миллиона».
— Я уже не раз подчеркивал, что никоим образом не одобряю и не поддерживаю сталинские, да и любые иные репрессии. Однако при рассмотрении исторического события предпочитаю опираться на документы, а не на пропагандистские клише и эмоции. Так вот, хочу обратиться к весьма интересной научной работе польского историка Яна Ежи Милевского «Включение Западной Белоруссии в СССР (1939—1941). Новая точка зрения». Он пишет: «Многое изменилось в вопросе оценки репрессий, чинимых советскими властями. Все чаще отмечается, что касались они всех национальных групп, а не только поляков. Стоит, однако, начать с определения масштаба этих репрессий, наиболее характерной формой которых была депортация населения вглубь СССР. Благодаря проведенным после 1989 года исследованиям, особенно историков из общества «Мемориал», удалось установить, что со всех земель, оккупированных СССР, было выслано около 320 тысяч человек, в том числе из Западной Белоруссии 125 тысяч. Эти выводы значительно корректируют функционировавшие ранее в историографии оценки численности депортированных, которые чаще всего колебались вокруг 1,5 миллиона».
Даже один из основателей белорусского национального движения Антон Луцкевич, приветствуя 24 сентября 1939 года на Лукишской площади в Вильно новую власть, не мог сдержать восторга: «Белоруссия снова стала единой, никакие границы не поделят уже объединенных белорусских земель… Перед нами огромная работа, работа по восстановлению всего того, что годами приходило в упадок… Создание объединенной, свободной, советской Белоруссии будет определять дорогу ее быстрого развития». А в вышедшей в 1956 году в США книге «Белоруссия. Становление нации» советолог Николас Вакар писал про события 17 сентября 1939 года: «Для белорусов это означало восстановление их территориального единства, долгое время порушенного войнами и революциями».
Красноармейцы раздают газеты из Москвы в одном из населенных пунктов Гродненской области
Зато непреложным остается тот факт, что воссоединение наших земель в сентябре 1939-го стало истинным праздником для всех, кому была небезразлична Беларусь — вне зависимости от идеологических убеждений.
Советские танки на улицах Гродно в сентябре 1939 года
Западная Беларусь. Крестьяне возле Волковыска делят помещичью землю. 1939
Жители Западной Беларуси встречают советских солдат
Медицинская работница и крестьянка Западной Беларуси в 1939 году
Торжественный митинг в честь освобождения Западной Беларуси в 1939 году
Белорусские солдаты польской армии расходятся по домам
Агитационный плакат 1939 года
Танки на параде в Белостоке
Семья белостокского ткача в новой квартире в результате переселения по распоряжению Временного управления Белостока в 1939 году
Семья белостокского ткача, живущая на тесном чердаке, накануне переезда в 1939 году
Встреча Красной Армии на Гродненщине в 1939 году
Проволочные заграждения в Гродно, оставленные при отступлении польской армией в 1939 году
Выстроив свою государственность, Беларусь смогла не только сохранить идентичность, но и приумножить ее. В этой связи День народного единства является фундаментальной идеологемой сплоченности белорусского народа.
Сегодня белорусский народ сдает экзамен на социальную зрелость. В нашей истории немало знаковых дат, связанных с победами, экономическими, политическими, научно-техническими и культурными достижениями. В то же время всегда есть незыблемые и сложно осознаваемые вехи, выраженные не только в датах, но и сконцентрированные в самом процессе формирования как традиций, так и инноваций. Диалектика жизни подсказывает траекторию общественного движения и развития.
В данном контексте День народного единства — это завершающий этап осмысления народом своей исторической роли и миссии в общей канве мировой цивилизации.
Сегодня белорусский народ сдает экзамен на социальную зрелость. В нашей истории немало знаковых дат, связанных с победами, экономическими, политическими, научно-техническими и культурными достижениями. В то же время всегда есть незыблемые и сложно осознаваемые вехи, выраженные не только в датах, но и сконцентрированные в самом процессе формирования как традиций, так и инноваций. Диалектика жизни подсказывает траекторию общественного движения и развития.
В данном контексте День народного единства — это завершающий этап осмысления народом своей исторической роли и миссии в общей канве мировой цивилизации.
— В последнее время глобальные изменения подтолкнули многие народы и государства к кристаллизации своей идентичности. Белорусский народ на протяжении веков ментально находился в поиске национальной идеи. Надо признать, что если сам процесс данного поиска исторически не выстрадан, то и результат маловероятен. История знает немало примеров гибели цивилизаций и государств, причины которой были вызваны поверхностным отношением к своей самоидентификации. За годы независимости Беларусь прошла глубинный этап взросления, что было вызвано многими факторами, начиная от исторической востребованности сохранения народности и ее самобытности и завершая становлением государственного и национального строительства. В процессе государственного строительства белорусский народ практически с чистого листа, но основываясь на многовековой истории, по крупицам создавал свою первую в истории независимость, - говорит заведующий отделом социологии госуправления Института социологии НАН, кандидат философских наук Николай Щёкин.
Николай Щёкин
Игорь Марзалюк
17 сентября — исторический День воссоединения Западной и Восточной Белоруссии. Праздник, который в независимой Беларуси мы будем официально отмечать второй раз. Поговорим сегодня о том, как наши предки подошли к дню воссоединения. Сегодня мы начнем разговор о нашем пути к территориальному единству в трагическом ХХ веке и обретении нашего реального суверенитета. Давайте вспомним те события. Величественный и славный путь. Шаги в нашу страну. В нашу Беларусь.
Все началось в 1917 году. Первым чрезвычайно важным шагом было проведение Всебелорусского съезда — это первая попытка артикулировать белорусскую национальную идею именно в политическом плане. Создание собственной государственности. Это очень важный нюанс. События 1917‑го в исторической судьбе Беларуси состоят еще и в том, что 100 лет назад, в декабре 1917 года, на I Всебелорусском съезде Беларусь была как никогда едина. Наш общенациональный лидер — наш Президент — высоко оценил это событие. Вспомним приветствие Александра Лукашенко, с которым он обратился к гостям и участникам конференции «События 1917 года в исторической судьбе Беларуси». Само мероприятие проходило в 2017‑м в Белорусском государственном университете.
Все началось в 1917 году. Первым чрезвычайно важным шагом было проведение Всебелорусского съезда — это первая попытка артикулировать белорусскую национальную идею именно в политическом плане. Создание собственной государственности. Это очень важный нюанс. События 1917‑го в исторической судьбе Беларуси состоят еще и в том, что 100 лет назад, в декабре 1917 года, на I Всебелорусском съезде Беларусь была как никогда едина. Наш общенациональный лидер — наш Президент — высоко оценил это событие. Вспомним приветствие Александра Лукашенко, с которым он обратился к гостям и участникам конференции «События 1917 года в исторической судьбе Беларуси». Само мероприятие проходило в 2017‑м в Белорусском государственном университете.
Год исторической памяти и отмечаемый ныне второй раз День народного единства — отличные поводы еще раз обратиться к своим истокам. И проследить долгий и тернистый путь становления белорусской нации, заслуживающий уважения в веках. Разрываемая не раз геополитическими катаклизмами, она вновь и вновь возрождалась как единое целое, сохранив национальный код и собственное ядро развития. Именно об этом наш новый совместный проект с известным белорусским историком, председателем Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Беларуси по образованию, культуре и науке, членом-корреспондентом Национальной академии наук, доктором исторических наук, профессором Игорем МАРЗАЛЮКОМ.
На Всебелорусском съезде 1917‑го отчетливо прозвучала принципиальная идея создания собственного университета.
— Сегодня мы еще больше понимаем, что без образования, без науки мы не сможем укрепить независимость нашего государства. Ведь ее главная цель — создание не только материальных, но и духовных основ развития Человека, — отметил в приветствии Александр Лукашенко.
Таким образом, белорусы стремились иметь свою государственность, но на принципах, объявленных на Всебелорусском съезде. В то время большинство белорусов хотели своей государственности и союза с Советской Россией одновременно. Да, съезд разогнали большевики Западного фронта, потому что они не желали делить власть с представителями белорусского народа. Но съезду удалось состояться и быть столь представительным именно потому, что большевистское центральное руководство, а точнее, Ленин и лично Сталин поддержали его проведение. Делегаты приняли резолюцию о признании советской власти, решили установить в Беларуси республиканский строй, признали центральную власть и не признали облисполком Западной области как прифронтовую структуру.
— Сегодня мы еще больше понимаем, что без образования, без науки мы не сможем укрепить независимость нашего государства. Ведь ее главная цель — создание не только материальных, но и духовных основ развития Человека, — отметил в приветствии Александр Лукашенко.
Таким образом, белорусы стремились иметь свою государственность, но на принципах, объявленных на Всебелорусском съезде. В то время большинство белорусов хотели своей государственности и союза с Советской Россией одновременно. Да, съезд разогнали большевики Западного фронта, потому что они не желали делить власть с представителями белорусского народа. Но съезду удалось состояться и быть столь представительным именно потому, что большевистское центральное руководство, а точнее, Ленин и лично Сталин поддержали его проведение. Делегаты приняли резолюцию о признании советской власти, решили установить в Беларуси республиканский строй, признали центральную власть и не признали облисполком Западной области как прифронтовую структуру.
— Только единство всех нас, всего нашего белорусского народа является гарантом выбора и сохранения самостоятельного пути развития.
Главное здесь, я считаю, — стать государством в условиях иностранной оккупации было невозможно. Напомню список причин провала политического проекта БНР. Немцы идею БНР не поддержали, хотя ее руководители рассчитывали на их защиту. Это первое. Во-вторых, не было общественной поддержки. Те люди, которые создали БНР, представляли политические силы, проигравшие выборы в Учредительное собрание. Партии, участвовавшие в создании БНР (в первую очередь БСГ), силу потеряли. Кроме того, не было поддержки со стороны других партий региона. Уставная грамота от 25 марта о независимости Беларуси — вынужденный шаг, инициированный Антоном Луцкевичем под влиянием внешних причин. Можно выделить три такие внешние причины: проект польско-германской сделки «Беларусь для Познанского края», вероятность раздела Беларуси между Польшей и Советской Россией, притязания Литвы на белорусские земли. Непосредственными импульсами к принятию 3‑й Уставной грамоты 25 марта послужили Брестский мир, признание Германией независимости Литвы 23 марта 1918 года.
Разгон съезда был произволом правивших тогда в Минске Мясникова, Кнорина и Ландера. Их позиция подверглась резкой критике в Петрограде, они потребовали нового съезда. Естественно, что критика исходила с подачи тех белорусских деятелей, которые сами участвовали во Всебелорусском съезде. 31 января 1918 года, согласно декрету Ленина, в Петрограде создан Белорусский народный комиссариат — Белнацком при Наркомате по делам национальностей, его возглавил Сталин. Именно этот орган сыграл исключительную роль в создании белорусской советской государственности.
Но нельзя считать только основателей БНР продолжателями идей I Всебелорусского съезда.
Более того, Рада БНР фактически не имела демократического мандата и легитимной правопреемственности с Всебелорусским съездом, поскольку он никогда не озвучивал требований о независимости. Белнацком был законным продолжателем идей Всебелорусского съезда.
В тот же день из Берлина пришло сообщение, что Германия не признает БНР. Кстати, в свое время такой крупный специалист по проблеме, как Круталевич, отмечал несовместимость учредительных документов БНР и Брестского мирного договора. Другое дело, что, безусловно, 25 марта 1918‑го 3‑й Устав был событием исключительной важности. Впервые в политической истории Беларуси продекларировали право нашего народа на независимое государство.
По идее, это событие должно нас объединить, но противники действующей власти сделали все возможное и невозможное, чтобы исказить и фальсифицировать эту дату и событие в своих утилитарных целях.
Это их предшественники во времена гитлеровской оккупации Беларуси создали хулиганский и гнусный миф о БНР как марионетке немцев, как подарке кайзера белорусскому народу. Этот миф популярен и сегодня. Но были и другие люди — наши национальные герои, достойные самой уважительной чести благодарных потомков. До мая 1918 года наркомом Белнацкома был Александр Червяков. Большинство в руководящем органе составляли именно участники Всебелорусского съезда. Вспомним имена самых знаковых белорусских деятелей: Богданович, Вазила, Дворчанин, Душевский, Жилунович, Канчар, Лагун, Соболевский, Тарашкевич, Турук, Устилович. Без этих людей не было бы белорусской советской государственности, которую они воплотили в реальность, несмотря на оскорбления, клевету и противодействие со стороны руководства Западного региона.
Создание БССР шло параллельно с созданием БНР и инициировано белорусскими национальными деятелями, которые были более прагматичны и реалистичны, чем их оппоненты из лагеря БНР. И они в отличие от своих оппонентов добились настоящего успеха.
События августа 1920‑го на польско-советском фронте подтолкнули противоборствующие стороны к мирным переговорам. Такие переговоры начались 17 августа 1920 года в Минске. Условия были неблагоприятными для советской делегации. 16 августа польские войска перешли в контрнаступление и 21 августа заняли Брест. Советская делегация настаивала на проведении советско-польской границы в соответствии с линией Керзона с небольшими уступками в пользу Польши в районе Белостока и Хелма в Украине. Польская делегация с этим не согласилась и 25 августа выехала в Варшаву. Переговоры продолжались в Риге с 17 сентября. Позиции польской делегации были укреплены новым наступлением войск, которые в сентябре овладели Березой, Волковыском, Пинском. 23 сентября глава советской делегации А. Иоффе получил телеграмму Ленина с требованием в десятидневный срок дать реальную гарантию мира. 18 сентября в Ригу для участия в переговорах выехали председатель ВРК БССР Червяков и секретарь ВРК Клишевский. Однако польская делегация не признала их авторитет.
Раздел Беларуси в 1921 году в Риге стал национальной трагедией для всего белорусского политического движения. И он же выявил два принципиально разных подхода к судьбе нашего народа: польский, который отрицал право белорусов называться народом и право наших людей на государственность и независимость, и советский, который поддерживали белорусские патриоты-коммунисты.
Поляки, в отличие от большевиков, не собирались идти навстречу белорусским стремлениям к собственной государственности — главное различие этих двух подходов.
Историческое начало государственности
О продолжателях идей
Несостоявшаяся попытка независимости на штыках
Роль белорусских эсеров
Весной 1920‑го на польско-советском фронте произошли перемены. Польские войска начали наступление на Полесье. Они захватили Мозырь, Калинковичи. 28 апреля 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) утвердило план военных действий против Польши. 14 мая началось наступление Западного фронта в Беларуси. Минск был освобожден 11 июля, Вильнюс — 14 июля, Гродно — 19 июля, Брест — 1 августа. Летом 1920‑го Красная армия провела успешное наступление на Варшаву и Львов. Но вскоре произошло так называемое чудо на Висле. 14 — 16 августа 1920 года польское командование угрожало фланговым ударом окружить Варшавскую группу советских войск. Красная армия начала отступать. 21 августа польская армия заняла Брест. Начались переговоры о заключении перемирия, которые сначала велись в Минске, а затем переместились в Ригу. Минск освободили от польских войск в июле 1920‑го. Была создана комиссия для подготовки декларации о провозглашении белорусской государственности. В ее состав вошли четыре представителя от Белорусской партии социалистов-революционеров, по два — от ЦК КП(б), от Белорусской коммунистической организации и от Бунда.
Трагедия Рижского мира
Делегация БНР, прибывшая в Ригу 5 октября (Цвикевич, Пигулевский), также не была допущена к участию в переговорах. Судьба Беларуси решалась без представителей страны. Переговоры с польской стороной вела российско-украинская делегация.
«Польский вклад» в эпоху белорусизации
Ссылаясь на обстоятельные работы польского историка Романа Вапиньского, московский историк, уроженец Полоцка Юрий Борисенок показывает, что федералистская концепция польского руководителя Юзефа Пилсудского — не более чем пропаганда. Никакой серьезной поддержки идеи независимости Беларуси у Пилсудского не было, как никогда не было и реального стремления к созданию государства, построенного на принципах федерализма.
Идейное единство во имя Родины
И даже после срыва директивной фазы белорусизации в 1930‑е годы белорусский язык не был исключен из сферы образования, науки и пропаганды. Никто не ставил под сомнение факт существования новой белорусской элиты как отдельного национального субъекта политической элиты СССР.
При этом всем белорусским политикам-реалистам было ясно, что освободиться от польского гнета без воссоединения с БССР невозможно. Понимало это и руководство провозглашенной в 1918 году (еще в условиях предыдущей, немецкой оккупации наших земель) Белорусской Народной Республики. Осенью 1925‑го Совет Министров БНР принял постановление о самоликвидации и признал «Минск единственным центром возрождения Беларуси». Акт правительства БНР о самороспуске был основан на решении 2‑го политического собрания в Берлине, которое также состоялось 15 октября 1925 года. Делегаты решили:
«В связи со сложившимся положением Белоруссии, западная часть которой находится под оккупацией Польши, а восточная создает Белорусскую Советскую Республику в составе Социалистического Советского Союза, с целью объединения всех сил народа за ее полное национальное и социальное освобождение в полном согласии с областными белорусскими организациями, — объявить с сегодняшнего дня Правительство Белорусской Народной Республики ликвидированным и прекратившим свою деятельность».
«В связи со сложившимся положением Белоруссии, западная часть которой находится под оккупацией Польши, а восточная создает Белорусскую Советскую Республику в составе Социалистического Советского Союза, с целью объединения всех сил народа за ее полное национальное и социальное освобождение в полном согласии с областными белорусскими организациями, — объявить с сегодняшнего дня Правительство Белорусской Народной Республики ликвидированным и прекратившим свою деятельность».
— События 1917 года способствовали желанию белорусов жить в собственных домах. Идея самоопределения Беларуси, пришедшая снизу, от инициативы масс, нашла свое выражение в созыве I Всебелорусского съезда, — говорится в поздравлении Президента. — Это национальное собрание продемонстрировало самые важные ценности, значимые для нас и по сей день: наше государство, его социальный характер и то, что только народ, его воля, коллективный разум и лидеры могут стать подлинным источником независимости.
Президент упомянул второй урок белорусской государственности:
Президент упомянул второй урок белорусской государственности:
Манифестация в революционные дни. Могилев, 1917 год.
БНР: кто же она?
Можно ли говорить о БНР как о госструктуре? Думаю, нет. Отдельные публицисты соглашаются даже на советскую оккупацию БНР. Иначе как исторической мифологией это назвать нельзя. Советской оккупации БНР не было, потому что БНР как реального государства не существовало. БНР был политическим проектом белорусских политиков, а не немецких, но таковым политическим проектом и остался. Здесь можно полностью согласиться с белорусским политологом Сергеем Богданом: «БНР была только проектом, потому что ни одно правительство БНР не могло эффективно контролировать хотя бы один участок земли, на который оно претендовало, или формировать институты независимого государства».
Политическая сила БССР
Как видим, зарождение белорусской государственности, как и попытки ее реализации, — в решениях Всебелорусского съезда. После его разгона ни те, кто провозгласил Белорусскую Народную Республику, ни те, кто начал работать в Белнацкоме в Петрограде 31 января 1918 года, не прекратили работу над мерами по реализации идеи белорусской государственности. Было два течения, которые не только сталкивались друг с другом, но и взаимодействовали. И правительство БНР Антона Луцкевича в 1918‑м, и более позднее правительство Вацлава Ластовского также вели переговоры с Совнаркомом и Белнацкомом. Кстати, СССР, объявленный 1 января 1922 года, также заявил о своем статусе независимого государства.
Среди белорусских политиков после революции 1917‑го и восстановления Польши как государства выделилось два течения. Пропольские, которых было меньшинство, и те, кто считал, что нужно с оружием в руках защищать свою землю от польских империалистических устремлений. В первых рядах борьбы с польскими оккупантами были белорусские эсеры — белорусская партия социалистов-революционеров. Они были ярыми сторонниками белорусской независимости, сторонниками БНР — Белорусской Народной Республики.
При этом они очень рано поняли, что абсолютное зло, не дающее белорусам ни единого шанса создать государство и сохранить свою национальную идентичность, — это польские оккупанты.
После ухода немцев и первой оккупации Беларуси Пилсудским в 1919‑м они стали действовать решительно с оружием в руках, объединившись в том числе с коммунистами. Уже осенью 1919 года белорусские эсеры подписали соглашение с большевиками в Смоленске. По этому соглашению они брали на себя обязанность бороться с захватчиками и готовить восстание в польском тылу.
Белорусские эсеры получали от большевиков крупные суммы и тратили их на пропагандистскую работу среди белорусского крестьянства. Организованы и вооружены повстанческие отряды. В начале ноября 1919‑го эсеры организовали в Минске нелегальную конференцию. В результате в декабре того же года они взяли под контроль Раду БНР, вытеснили из нее пропольские элементы и сделали председателем Рады Вацлава Ластовского.
4 марта 1920‑го в Минске состоялась очередная нелегальная конференция эсеров. На ней решили вступить в союз с большевиками и вести с последними переговоры об общей борьбе против поляков. Был создан повстанческий комитет, в который вошли и белорусские коммунисты.
Эсеры вели большую работу среди крестьянства, организовывали партизанские отряды. В апреле того же года Полута Бодунова, один из руководителей Белорусской партии эсеров, заместитель председателя Рады БНР, уже вела в Москве переговоры с руководством Советской России. А эсерам была оказана помощь против общего врага. Только на агитационную работу они получили сумму 250 000 рублей. Но, несмотря на все попытки Бодуновой, большевики отказались признать правительство Ластовского. А также поддерживать создание БНР, расширяя ее территорию на восток.
Приход красной зари
Торжественное объявление БССР состоялось 31 июля 1920 года в помещении городского театра. Была провозглашена Белорусская республика, но только в границах Бобруйского, Борисовского, Игуменского, Минского, Слуцкого и Мозырского уездов. Вот почему декларацию о независимости БССР не подписали представители БПС-Р, которые требовали независимости БССР в национальных границах.
23 сентября опубликовали заявление ЦК РСФСР, в нем предлагалось подписать до 5 октября предварительные условия мира на началах самоопределения для всех областей, «границы которых оспаривались во время войны». Был подтвержден принцип независимости Украины, Литвы и Беларуси. Центральный комитет согласился определить границу с Польшей «намного восточнее линии Керзона». 12 октября 1920 года подписаны соглашение о перемирии и предварительные условия мира. Была утверждена государственная граница, подтверждены независимость Украины и Беларуси, боевые действия прекратились через шесть дней (18 октября). В это время польские войска вновь заняли Минск (15 октября), а 17 октября оставили город. По условиям перемирия Минск остался на советской стороне. Переговоры между делегацией Советской России и польскими дипломатами длились пять месяцев, и только 18 марта 1921‑го в Риге подписали мирный договор.
Этнические земли Беларуси были разделены на три части. Почти половина территории Беларуси отошла к Польше (98 815 тыс. кв. км с населением 3171 млн человек). Белорусская Республика как суверенное государство существовала на территории шести уездов площадью 52,4 тыс. кв. км с населением 1544 млн человек. Территории Витебской и Могилевской губерний вошли в состав РСФСР.
Этнические земли Беларуси были разделены на три части. Почти половина территории Беларуси отошла к Польше (98 815 тыс. кв. км с населением 3171 млн человек). Белорусская Республика как суверенное государство существовала на территории шести уездов площадью 52,4 тыс. кв. км с населением 1544 млн человек. Территории Витебской и Могилевской губерний вошли в состав РСФСР.
Разрыв единого этносоциального организма белорусской нации явился серьезным препятствием в государственном строительстве Беларуси.
Именно польская политика и нежелание варшавского правительства идти на уступки в национально-государственных устремлениях белорусов и украинцев предопределили принципиально иной подход со стороны прагматичной части советского руководства.
Именно такими прагматиками стали в то время нарком по делам национальностей Иосиф Сталин и нарком иностранных дел Георгий Чичерин. Предложенные ими проекты белорусизации и украинизации давали значительные преимущества в борьбе за сердца и души белорусов и украинцев. Примечательно, что в той или иной степени политика, заложенная в ту эпоху, просуществовала до распада СССР.
Георгий Чичерин
Делегаты I Всебелорусского съезда Советов, принявшие первую белорусскую Конституцию 4 февраля 1919 года
Конференция не признала Рижский мир, раздел Беларуси и считала воссоединение территорий Западной Белоруссии, занятых польскими империалистами, важнейшей задачей. По сути, все белорусские патриоты тогда отказались от собственных амбиций во имя реализации самой главной идеи — воссоединения Родины.
Было объявлено, что любые попытки активно бороться с Минском являются «предательством белорусского освободительного движения».
Дискриминация — вот правильное определение положения белорусского населения в составе Речи Посполитой. Польское законодательство ясно свидетельствовало об этом. Ряд законодательных актов расширил полномочия местной администрации, полиции и следственного аппарата в борьбе с национальным движением на белорусских землях. В Западной Белоруссии царили жесткий политический режим и полицейский террор. Репрессиям в первую очередь подвергались коммунисты или сторонники коммунистического движения. По уголовному кодексу от 11 июля 1932 года членство в коммунистической партии каралось вплоть до пожизненного заключения. Пособничество коммунистам наказывалось лишением свободы на срок до пяти лет.
Впрочем, решения БНР ни в годы ее создания под немецкой оккупацией, ни в эмиграции затем значения не имели: Белоруссия была по живому разрезана решениями Рижского договора. Кстати, в псевдоисторической литературе можно прочитать, как хорошо жилось белорусам в межвоенной Польше. Ну и, соответственно, о том, что 17 сентября произошла оккупация Западной Белоруссии Советским Союзом, а сами белорусы, мол, этого совсем не хотели. Но как все это было на самом деле?
Права белорусов как национального меньшинства в Польше были гарантированы несколькими международными, в частности Парижским (1919 г.) и Рижским (1921 г.), договорами. Но благие намерения остались на бумаге.
Права белорусов как национального меньшинства в Польше были гарантированы несколькими международными, в частности Парижским (1919 г.) и Рижским (1921 г.), договорами. Но благие намерения остались на бумаге.
Фактически на территории Западной Белоруссии во время ее пребывания в составе Польши был установлен военно-полицейский режим, который осуществлялся с помощью государственного аппарата польского государства.
По всей территории «кресов всходних» свирепствовали карательные экспедиции под названием «пацификации». Во время таких «умиротворений» полиция разрушала дома крестьян, уничтожала их имущество и продукты, производила массовые расстрелы. Жителям таких деревень запрещалось по вечерам разводить костры, собираться вместе по нескольку человек, выходить в соседние деревни. Ведущая роль в проведении террора принадлежала тайной политической полиции — дефензиве. Она широко использовала методы провокаций, клеветы, запугивания и физических пыток.
Прислушаемся к выводам белорусского историка права Таисии Довнар:
«Постепенно политический режим в Польше приобрел черты тоталитаризма, о чем свидетельствует законодательство. Ряд законодательных актов расширил полномочия местной администрации, полиции и следственного аппарата в борьбе с национальным движением на белорусских землях. По закону от 14 февраля 1928 г. полиции и вооруженным силам разрешалось применять оружие для разгона шествий и демонстраций. Постановление президента и Совета министров от 17 июня 1934 г. разрешало любому лицу, подозреваемому в антигосударственной деятельности, по представлению властей «задерживать и принудительно содержать в местах изоляции на срок до трех месяцев».
Этот срок мог быть продлен еще на три месяца… При этом белорусов упорно выдавливали из политической жизни. Так, на выборах 1922 года в сейм Польши из 444 депутатов было избрано только 11 белорусов, а в сенат из 111 — трое. На следующих выборах, в 1928‑м, в сейм было избрано десять белорусов, в сенат — двое. А на выборах 1935 и 1938 годов не был избран ни один белорус.
Прислушаемся к выводам белорусского историка права Таисии Довнар:
«Постепенно политический режим в Польше приобрел черты тоталитаризма, о чем свидетельствует законодательство. Ряд законодательных актов расширил полномочия местной администрации, полиции и следственного аппарата в борьбе с национальным движением на белорусских землях. По закону от 14 февраля 1928 г. полиции и вооруженным силам разрешалось применять оружие для разгона шествий и демонстраций. Постановление президента и Совета министров от 17 июня 1934 г. разрешало любому лицу, подозреваемому в антигосударственной деятельности, по представлению властей «задерживать и принудительно содержать в местах изоляции на срок до трех месяцев».
Этот срок мог быть продлен еще на три месяца… При этом белорусов упорно выдавливали из политической жизни. Так, на выборах 1922 года в сейм Польши из 444 депутатов было избрано только 11 белорусов, а в сенат из 111 — трое. На следующих выборах, в 1928‑м, в сейм было избрано десять белорусов, в сенат — двое. А на выборах 1935 и 1938 годов не был избран ни один белорус.
По польской Конституции 1935 года избирать и избираться в парламент могли только граждане, имевшие высшее или среднее специальное образование, офицерское звание или занимавшие руководящие должности в госаппарате. Разумеется, в таких условиях ни крестьяне, ни рабочие не имели права голоса.
Гладко было на бумаге…
Кровавое «усмирение»
«Хлеб траякі: белы, чорны і ніякі»
Белорусские газеты закрывались буквально после выхода нескольких номеров. Польский стал официальным языком во всех государственных учреждениях. Ведущую роль в полонизации белорусского населения сыграла и католическая церковь. Стоило белорусу сменить веру с православной на католическую, как польские власти автоматически причисляли его к польской национальности.
После восстановления Польши как государства в 1918 году ее территория была объявлена Ватиканом миссионерской территорией, где должна была вестись работа по распространению новой унии (по сравнению с Брестской церковной 1596 года) — неоунии. В соответствии с этой неоунией продолжался процесс объединения православной и католической церквей и создания на их основе церкви униатской. В суды подавались безосновательные иски о возврате католикам православных храмов, монастырей и церковного имущества. Из 500 православных храмов, существовавших в регионе до 1924 года, более 300 были преобразованы в католические и униатские.
После восстановления Польши как государства в 1918 году ее территория была объявлена Ватиканом миссионерской территорией, где должна была вестись работа по распространению новой унии (по сравнению с Брестской церковной 1596 года) — неоунии. В соответствии с этой неоунией продолжался процесс объединения православной и католической церквей и создания на их основе церкви униатской. В суды подавались безосновательные иски о возврате католикам православных храмов, монастырей и церковного имущества. Из 500 православных храмов, существовавших в регионе до 1924 года, более 300 были преобразованы в католические и униатские.
В 1932 году польское правительство по согласованию с Ватиканом приняло секретное решение о том, что «задача обращения Востока в католицизм, как и в прошлые века, остается «исторической миссией» польского государства».
Всей грамадой — против беспредела
Но белорусы мириться с таким положением вещей не желали. Противостояние польскому произволу возглавили Коммунистическая партия Западной Белоруссии (КПЗБ) и ее же Коммунистический союз молодежи (КСМЗБ). Они имели сильное влияние на различные массовые организации демократического и национально-освободительного направления. Особо значительным успехом левых белорусских политиков стало создание в 1925 году массовой легальной революционно-демократической организации Белорусской крестьянско-рабочей грамады. Ее программа содержала требования: самоопределение Западной Белоруссии, объединение ее с БССР, создание крестьянско-рабочего правительства, конфискация помещичьих и церковных земель, передача их в государственную собственность, раздача земель без выкупа между мелкоземельными крестьянами и крепостными. А также прекращение политики осадничества (о ней чуть ниже), восьмичасовой рабочий день, национальное равноправие и образование на родном языке, свобода совести, отделение церкви от государства и другие.
Главным средством освобождения рабочих объявлялась открытая борьба против эксплуататоров на основе союза рабочих и крестьян. БКРГ стала самой массовой белорусской национальной партией за всю историю партийного строительства в Западной Белоруссии. В январе 1927 года Грамада объединяла более 2000 ячеек численностью около 120 000 человек. Действовали 18 райкомов БКРГ.
Грамада проводила митинги и демонстрации крестьян против налогового гнета и аграрной политики польских властей, за создание белорусских школ. Ее стремительный рост и успехи в руководстве борьбой белорусов за национальное достоинство вызвали жесткие ответные меры. Начались репрессии. В январе 1927‑го власти приступили к ликвидации групп и комитетов БКРГ. Массовые аресты активистов прошли по всей стране. Грамада была официально запрещена, более 400 ее лидеров и активистов предстали перед судом. В 1927 — 1929 годах прокатились судебные процессы против членов БКРГ, тюрьмы были переполнены героями национального сопротивления…
Главным средством освобождения рабочих объявлялась открытая борьба против эксплуататоров на основе союза рабочих и крестьян. БКРГ стала самой массовой белорусской национальной партией за всю историю партийного строительства в Западной Белоруссии. В январе 1927 года Грамада объединяла более 2000 ячеек численностью около 120 000 человек. Действовали 18 райкомов БКРГ.
Грамада проводила митинги и демонстрации крестьян против налогового гнета и аграрной политики польских властей, за создание белорусских школ. Ее стремительный рост и успехи в руководстве борьбой белорусов за национальное достоинство вызвали жесткие ответные меры. Начались репрессии. В январе 1927‑го власти приступили к ликвидации групп и комитетов БКРГ. Массовые аресты активистов прошли по всей стране. Грамада была официально запрещена, более 400 ее лидеров и активистов предстали перед судом. В 1927 — 1929 годах прокатились судебные процессы против членов БКРГ, тюрьмы были переполнены героями национального сопротивления…
Аграрно-сырьевой придаток, или Осади назад!
В польском государстве так называемым «кресам всходним», в которые входила Западная Белоруссия, отводилась роль аграрно-сырьевого придатка более развитых туземных районов Польши. Так, в Виленском, Новогрудском и Полесском воеводствах, на долю которых приходилось 23 процента всей территории государства и 11 процентов его населения, имелось лишь 2,8 процента предприятий Польши.
Экономическая политика в сельском хозяйстве по отношению к Западной Белоруссии также носила явно дискриминационный характер. В условиях объявления частной собственности на землю экономической основой государства более половины крестьян Западной Белоруссии относились к разряду малоземельных или безземельных. Политика осадничества, начатая еще в 1920‑м на основании специального Закона от 17 декабря 1920 года «О выделении земли солдатам польской армии, отличившимся в войне против России», заключалась в переселении из центральной Польши в восточные районы страны — в том числе и на белорусские земли — отставных солдат Войска Польского (оседании их на этой территории) и предоставлении им земли. В 1920‑х годах эта политика приобрела масштабный характер. Около 40 процентов земли в Западной Белоруссии принадлежало помещикам или государству. Государственные земли предоставлялись осадникам, как и значительные льготы в области налогообложения, получения займов. При этом основное налоговое бремя легло на местное крестьянство.
Экономическая политика в сельском хозяйстве по отношению к Западной Белоруссии также носила явно дискриминационный характер. В условиях объявления частной собственности на землю экономической основой государства более половины крестьян Западной Белоруссии относились к разряду малоземельных или безземельных. Политика осадничества, начатая еще в 1920‑м на основании специального Закона от 17 декабря 1920 года «О выделении земли солдатам польской армии, отличившимся в войне против России», заключалась в переселении из центральной Польши в восточные районы страны — в том числе и на белорусские земли — отставных солдат Войска Польского (оседании их на этой территории) и предоставлении им земли. В 1920‑х годах эта политика приобрела масштабный характер. Около 40 процентов земли в Западной Белоруссии принадлежало помещикам или государству. Государственные земли предоставлялись осадникам, как и значительные льготы в области налогообложения, получения займов. При этом основное налоговое бремя легло на местное крестьянство.
Руководство Польши на территории Западной Белоруссии проводило великодержавную шовинистическую политику. Не признавая белорусов как нацию, оно ставило целью полностью ополячить весь белорусский народ.
Подобные действия можно квалифицировать как нациоцид — насильственную ассимиляцию, уничтожение национального самосознания. Такие меры должны были превратить белорусов в поляков, уничтожить нашу память и культуру, наше самосознание.
Белорусский язык постепенно изымался из употребления не только государственными органами, но и в местном самоуправлении, а также в учебных заведениях. При приеме на должности в органы местного самоуправления предпочтение отдавалось полякам — как правило, переселенцам из центральных и западных воеводств Польши.
Пытаясь сломить патриотизм белорусского духовенства, со второй половины 1920‑х годов польские власти стали все чаще применять против их деятельности полицейские и судебные репрессии. Например, за регистрацию рождения детей на белорусском языке в качестве санкции «за подделку документов» могло быть применено лишение свободы.
Вот такая «сладкая» жизнь была у белорусов, когда их землю оккупировала Польша. В Столбцовском и Несвижском районах я в детстве слышал от своих родственников, простых белорусов, характерную поговорку:
«Як жылі за царом — пілі чай з пірагом,
Як прыйшлі палякі, сталі есці хлеб траякі.
Белы, чорны і ніякі».
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Теоретическая платформа белорусизации принадлежит Иосифу Сталину — тогдашнему наркому по делам национальностей. Ее реализация началась с его директивы, озвученной 10 марта 1921 года. В докладе на X съезде РКП(б) Сталин поставил точку в дискуссии о существовании отдельного белорусского народа и отдельного белорусского языка как реально существующего в объективной действительности.
Вот такая «сладкая» жизнь была у белорусов, когда их землю оккупировала Польша. В Столбцовском и Несвижском районах я в детстве слышал от своих родственников, простых белорусов, характерную поговорку:
«Як жылі за царом — пілі чай з пірагом,
Як прыйшлі палякі, сталі есці хлеб траякі.
Белы, чорны і ніякі».
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Теоретическая платформа белорусизации принадлежит Иосифу Сталину — тогдашнему наркому по делам национальностей. Ее реализация началась с его директивы, озвученной 10 марта 1921 года. В докладе на X съезде РКП(б) Сталин поставил точку в дискуссии о существовании отдельного белорусского народа и отдельного белорусского языка как реально существующего в объективной действительности.
Подписание Рижского договора
До оккупации Польшей в Западной Белоруссии действовало около 400 белорусских школ, две учительские семинарии и пять гимназий. Целенаправленная политика дискриминации и полонизации белорусского населения привела к тому, что в 1939 году в Западной Белоруссии на четыре миллиона белорусов не было ни одной белорусской средней школы, высшего учебного заведения, национального театра или библиотеки.
Эта фраза не плод авторского вымысла, а практически прямая цитата из польской газетенки «Слово» за 1926 год. И очень хорошая, лучше не надо, иллюстрация того, какую политику проводили польские власти на территории Западной Белоруссии, так нежданно-негаданно свалившейся им в руки в результате Рижского мирного договора. «Если в течение нескольких лет не будет перемен, то мы будем иметь там, на восточных кресах, всеобщее вооруженное восстание. Если мы не утопим его в крови, оно оторвет от нас несколько провинций… На все тамошнее, то есть белорусское, население сверху донизу должен упасть ужас, от которого в его жилах застынет кровь» — еще один образчик того, что готовили оккупанты для наших с вами дедов и прадедов. И если Черчилль в своих мемуарах много позже отмечал: «С жадностью гиены Польша приняла участие в разграблении и уничтожении Чехословацкого государства», — то гиена эта впервые попробовала крови, матерела и оттачивала свои повадки именно на землях Западной Белоруссии и ее населении. И давайте скажем прямо: идеи расового превосходства поляков, по сути своей, мало в чем отличались от преступных прагматических взглядов национал-социалистов. Все, что будет сказано ниже, — прямое тому подтверждение.
В ней отмечалось, что «местные власти «запрещают культурно-просветительскую работу» (осталось 2 белорусских школы из существовавших 150), жандармы арестовывают и избивают крестьян за составленные ими заявления об открытии белорусских школ. Так случилось, к примеру, в Малой Берестовице, где избили половину местных крестьян, а 16 из них арестовали».
Школьная, если можно так выразиться, статистика вообще выглядит удручающе. Например, если в 1920-м на этих территориях работало 800 белорусских школ, то к 1928 году существовало всего 25 белорусских и 49 польско-белорусских. А еще через несколько лет, по отчету школьного инспектора Гродненского повета, 5834 школьника в возрасте до 13 лет (21,2 процента) в школу не ходили вовсе. А еще позже — в 1938/1939 учебном году — в школу не ходили уже 100 тысяч детей.
Школьная, если можно так выразиться, статистика вообще выглядит удручающе. Например, если в 1920-м на этих территориях работало 800 белорусских школ, то к 1928 году существовало всего 25 белорусских и 49 польско-белорусских. А еще через несколько лет, по отчету школьного инспектора Гродненского повета, 5834 школьника в возрасте до 13 лет (21,2 процента) в школу не ходили вовсе. А еще позже — в 1938/1939 учебном году — в школу не ходили уже 100 тысяч детей.
Одна из первых нот Наркоминдела Белорусской ССР уже 25 августа 1921 года зафиксировала нарушение условий Рижского мирного договора и фактически показала реальные условия жизни белорусского народа.
Вспомним самые известные из них. В январе 1926-го состоялся процесс «33-х», в апреле 1927-го — процесс «62-х». Судили гродненских крестьян, вставших на вооруженную борьбу с оккупантами. Назовем их имена: Иосиф Кисель, Антон Семеняко, Петр Чаплюк, Николай Сытый, Антон Качан, Николай Коршаковский, Владимир Полудень, Иван Гнитко, Федор Семеняко, Даниил Рапецкий и другие. Белорусов обвиняли в подготовке государственного переворота, свержении правительства. Тогда только по Гродненскому повету по таким делам окружной суд вынес около 50 обвинительных приговоров. Однако крестьяне не покорились. Целыми деревнями в Индурской, Житомлянской, Горницкой, Лашанской гминах отказывались платить налоги, срывали проведение официальных аграрных новаций.
В 1932 году газета «Борьба» признавала: «Оккупанты довели крестьян к последней развалине. За долги и налоги за бесценок распродается последнее сельское имущество. Дошло до того, что, когда появляется судебный исполнитель по налогам, уже нечего описывать». Систематически выступали против налогов крестьяне Завадичей, Бондарей, Индуры, Конюхов. Жители же деревни Бараново Индурской гмины в 1930—1933 годах вели непримиримую борьбу с принудительными грабительскими аграрными реформами в своей деревне. Руководили ею местные жители, коммунисты Константин Барановский и Константин Говор. Чтобы подавить крестьянское сопротивление в деревне, позднее разместился специальный карательный отряд. Не помог и он. Только массовыми арестами непокорных местные оккупационные власти сломили волю крестьян. Ответом на правительственный произвол и терроризм стали повсеместные митинги — демонстрации протеста. Так на деле проявляли сельчане свое отношение к оккупанту-врагу.
В 1935 году очередная конституция государства задним числом открыто признала собственные националистические интересы выше интересов национальных меньшинств. Единым сувереном власти объявила польский народ. Непольские жители окраин полонизировались. В кошмарную явь превратились ассимиляция и пацификация (умиротворение) местного населения с помощью узаконенных репрессивных механизмов физического уничтожения «непокорных белорусов». Но народное сопротивление националистической клике, ее режиму «умиротворения» не ослабевало. Гродненский окружный суд же продолжал выносить приговоры, обвиняя крестьян в принадлежности «к антиправительственной политической организации». Так, 4 мая 1936-го суд расправился с шестью сельчанами деревень Корошево и Конюхи, 24 августа — с жителями Дорошевичей и Дублян, 18 января 1937-го — с крестьянами из Обухово, 1 марта — с непокорными из Бараново. 14 апреля такая же участь постигла жителей деревень Горны и Конюхи, 5 июля на скамье подсудимых оказались земляки из Комотово. Наказание осужденным назначалось в соответствии со статьей 102 Карательного кодекса Речи Посполитой (в его редакции от 1923 года) и чаще всего являлось ссылкой на каторжные работы сроком до десяти лет.
А до 17 сентября 1939 года оставалось еще несколько долгих и мучительно трудных лет.
Сергей Синилов
В 1932 году газета «Борьба» признавала: «Оккупанты довели крестьян к последней развалине. За долги и налоги за бесценок распродается последнее сельское имущество. Дошло до того, что, когда появляется судебный исполнитель по налогам, уже нечего описывать». Систематически выступали против налогов крестьяне Завадичей, Бондарей, Индуры, Конюхов. Жители же деревни Бараново Индурской гмины в 1930—1933 годах вели непримиримую борьбу с принудительными грабительскими аграрными реформами в своей деревне. Руководили ею местные жители, коммунисты Константин Барановский и Константин Говор. Чтобы подавить крестьянское сопротивление в деревне, позднее разместился специальный карательный отряд. Не помог и он. Только массовыми арестами непокорных местные оккупационные власти сломили волю крестьян. Ответом на правительственный произвол и терроризм стали повсеместные митинги — демонстрации протеста. Так на деле проявляли сельчане свое отношение к оккупанту-врагу.
В 1935 году очередная конституция государства задним числом открыто признала собственные националистические интересы выше интересов национальных меньшинств. Единым сувереном власти объявила польский народ. Непольские жители окраин полонизировались. В кошмарную явь превратились ассимиляция и пацификация (умиротворение) местного населения с помощью узаконенных репрессивных механизмов физического уничтожения «непокорных белорусов». Но народное сопротивление националистической клике, ее режиму «умиротворения» не ослабевало. Гродненский окружный суд же продолжал выносить приговоры, обвиняя крестьян в принадлежности «к антиправительственной политической организации». Так, 4 мая 1936-го суд расправился с шестью сельчанами деревень Корошево и Конюхи, 24 августа — с жителями Дорошевичей и Дублян, 18 января 1937-го — с крестьянами из Обухово, 1 марта — с непокорными из Бараново. 14 апреля такая же участь постигла жителей деревень Горны и Конюхи, 5 июля на скамье подсудимых оказались земляки из Комотово. Наказание осужденным назначалось в соответствии со статьей 102 Карательного кодекса Речи Посполитой (в его редакции от 1923 года) и чаще всего являлось ссылкой на каторжные работы сроком до десяти лет.
А до 17 сентября 1939 года оставалось еще несколько долгих и мучительно трудных лет.
Сергей Синилов
«Нужно вести разговор языком виселиц, и только виселиц». Именно этот метод разрешения национального вопроса в Западной Белоруссии польские власти считали единственно приемлемым
После того как маршал Пилсудский во главе преданных армейских офицеров 12 мая 1926-го совершил военный (профашистский) переворот, политика крепкой руки в отношении восточных кресов усилилась, белорусы чуть ли не официально объявлялись людьми второго сорта.
В июне 1926-го очередной «карманный президент» И. Мостицкий вместе с «куклой-премьером» К. Бартелем подписали «Августовскую новеллу» — манифест победившей хунты. Тот в числе прочего содержал разработанную «для внутреннего употребления» национальную программу «ассимиляции белорусского народа» — чудовищное шовинистическое пошаговое методическое руководство власть предержащим. Новая инструкция ужесточала характер политических, экономических, социальных, религиозных, уголовных репрессий в отношении белорусского народа. Официально узаконенным становился государственный и военно-полицейский терроризм в любых проявлениях и формах — с его помощью и осуществлялось «умиротворение» белорусского меньшинства. В те же годы законодатели приняли и соответствующий акт — закон «Об изоляции общественно небезопасных элементов». Именно по нему позже, в 1934 году, был открыт для «местного применения» в Березе-Картузской лагерь устрашения белорусских политзаключенных. Напомним, там в небольшие камеры с цементным полом загоняли до 40 человек. Пол постоянно смачивали водой. По приказу администрации узникам установили режим молчания. Любые поступки (даже сон) совершались по полицейскому свистку. Бессмысленная жестокость цепных псов превзошла самые мрачные ожидания. Местные заключенные по любому поводу подвергались не только физическому насилию, но и психологическим истязаниям. Комендант лагеря Ю. Камаль-Курганский постоянно повторял: «Чем больше их, заключенных, здесь перемрет, тем лучше будет жить в моей Польше».
А жилось им на новых землях и впрямь неплохо. На территории Гродненского района, например, в 1925-м насчитывалось более 120 хозяйств земельных магнатов, площадь каждого из них превышала 100 гектаров. Вместе они едва ли составили 0,8 процента общей численности земледельческих хозяйств. Панские наделы составляли 51 процент всех сельскохозяйственных угодий, 16 процентов крестьянских хозяйств владели только одними процентом земли, на каждое из них по кругу приходилось 0,9 гектара. Количество «самых популярных» наделов (от 2 до 5 гектаров) достигло 33,6 процента. Экономическая политика марионеточных правительств тех лет поддерживала крепкие и уничтожала мелкие хозяйства: налог малоземельного крестьянина за гектар земли в два раза превышал панский. Таким же образом распределялись налоги на домашний скот, на имущество, дорожный и так далее.
Постоянной опорой оккупационных властей стали районные жандармская и полицейская комендатуры в Гродно и участки (постарунки) полиции в Вертелишках, Гоже, Горнице, Житомле, Индуре, Озерах, Поречье, Скиделе, Сапоцкино, другие «заплечные» структуры. Действовали Гродненский окружной и мировые суды, которые карали крестьян за задолженность в оплате по налогам, за посевы табака, невыплату дорожных сборов, за кремень в кармане… Мировые же суды назначали штрафы за «незаконный» выпас скотины, высечку леса, сбор ягод и грибов в бывших общинных сервитутах и нынешних панских угодьях.
А жилось им на новых землях и впрямь неплохо. На территории Гродненского района, например, в 1925-м насчитывалось более 120 хозяйств земельных магнатов, площадь каждого из них превышала 100 гектаров. Вместе они едва ли составили 0,8 процента общей численности земледельческих хозяйств. Панские наделы составляли 51 процент всех сельскохозяйственных угодий, 16 процентов крестьянских хозяйств владели только одними процентом земли, на каждое из них по кругу приходилось 0,9 гектара. Количество «самых популярных» наделов (от 2 до 5 гектаров) достигло 33,6 процента. Экономическая политика марионеточных правительств тех лет поддерживала крепкие и уничтожала мелкие хозяйства: налог малоземельного крестьянина за гектар земли в два раза превышал панский. Таким же образом распределялись налоги на домашний скот, на имущество, дорожный и так далее.
Постоянной опорой оккупационных властей стали районные жандармская и полицейская комендатуры в Гродно и участки (постарунки) полиции в Вертелишках, Гоже, Горнице, Житомле, Индуре, Озерах, Поречье, Скиделе, Сапоцкино, другие «заплечные» структуры. Действовали Гродненский окружной и мировые суды, которые карали крестьян за задолженность в оплате по налогам, за посевы табака, невыплату дорожных сборов, за кремень в кармане… Мировые же суды назначали штрафы за «незаконный» выпас скотины, высечку леса, сбор ягод и грибов в бывших общинных сервитутах и нынешних панских угодьях.
Против этого открытого беззакония и произвола за право «людзьмі звацца» белорусы массово поднялись на вооруженную национально-освободительную борьбу с панским режимом.
В Гродненском районе, например, крестьяне-партизаны громили полицейские участки, панские имения, поселения военных колонистов-осадников. Появились и первые подпольные организации, в 1924 году возник подпольный Гродненский партийный комитет. В его первом отчете отмечалось: районная подпольная коммунистическая организация насчитывала 256 человек, крестьяне района активно сопротивлялись налогам, участвовали в политических митингах, саботировали или срывали правительственные мероприятия.
Во второй половине 1925-го полиция произвела первые аресты. Только за одну ночь, с 12 на 13 сентября, их жертвами стали 140 жителей района. Дела 103 из них переданы в окружной суд. Аресты крестьян продолжились следующими днями месяца.
В 1925 году возникли и сразу же стали активными кружки революционно-демократической Белорусской крестьянско-рабочей Грамады в Скиделе, деревнях Стрельцы, Конюхи, Поречье, Индуре. А в следующем году в Гродно состоялся ее районный съезд, в котором участвовали 288 делегатов. В конце 1926-го Грамада стала самой массовой легальной организацией белорусских крестьян. В Гродненском районе ее 220 действующих кружков объединили более 10 тысяч человек.
Во второй половине 1925-го полиция произвела первые аресты. Только за одну ночь, с 12 на 13 сентября, их жертвами стали 140 жителей района. Дела 103 из них переданы в окружной суд. Аресты крестьян продолжились следующими днями месяца.
В 1925 году возникли и сразу же стали активными кружки революционно-демократической Белорусской крестьянско-рабочей Грамады в Скиделе, деревнях Стрельцы, Конюхи, Поречье, Индуре. А в следующем году в Гродно состоялся ее районный съезд, в котором участвовали 288 делегатов. В конце 1926-го Грамада стала самой массовой легальной организацией белорусских крестьян. В Гродненском районе ее 220 действующих кружков объединили более 10 тысяч человек.
Однако с января 1927-го началось ее уничтожение. Были преданы суду руководители — депутаты сейма. Официальные воззвания уведомили: кружки Грамады — антиправительственные политические организации, их члены подлежат политическим репрессиям. В окружном суде стали повседневными политические процессы.
Приведем исторические документы, раскрывающие агрессивный характер политики Варшавы по отношению к Беларуси с момента получения Польшей свободы (7 октября 1917 года) и объявления ее независимости 7 ноября 1918‑го.
Собственно, желание присоединить Беларусь к Польше в XX веке стало приобретать реальные очертания с первых дней появления Королевства Польского Регинцийного, образованного Австро-Венгрией и Германией на оккупированных ими польских землях, «вырванных из-под русского господства». Власть вновь образованного «самостоятельного» королевства не распространялась на польские земли, входившие тогда в состав Австрии и Германии. Будучи союзниками центральных держав (Германии, Австро-Венгрии…), польские националисты после занятия западных областей Беларуси германскими войсками потребовали немедленной колонизации для себя оккупированных земель.
К этому времени у польских элит формируется четкое понимание необходимости наличия рынка сбыта товаров своей промышленности и свободных земель для расселения польского населения (по статистике того времени, каждые 45 лет население Польши удваивалось). Но так как польские колонии отсутствовали, то объектом решения экономических и демографических проблем Польши была избрана Беларусь, ибо там имелся ряд предпосылок для их разрешения, при этом более предпочтительных для польских элит, чем в Прибалтике и в Украине. Так, среди экономических обстоятельств необходимо назвать полное засилье польского капитала в дореволюционной Беларуси и принадлежность основной массы белорусских землевладельцев к этническим полякам. Соответственно, польские элиты «закономерно» рассматривали земли Беларуси в качестве своих «исторических» территорий, прикрывая свои устремления все тем же лозунгом: «За нашу и вашу свободу!»
Задачу разработки планов колонизации белорусских земель поручили исполнять Экономическому институту при Главном национальном комитете в Кракове (Naczelny Komitet Narodowy) — органе военной власти Королевства Польского. Постоянный член Рады БНР и председатель правительства Белорусской Народной Республики Александр Цвикевич в своем произведении «Западная Беларусь», опираясь на документы и работы создателей планов инкорпорации Беларуси в Польшу, достаточно подробно проанализировал этот процесс. В частности, он раскрыл концепцию одного из наиболее последовательных и активных сторонников инкорпорации Беларуси Владислава Студницкого-Гизберта, который в ряде своих работ 1910 — 1919 годов («Sprawa Polska», «W sprawie stosunku politycznego Polski do tej ziem wschodnich»...) выражал свое мнение о белорусах следующим образом: «Ни о каком белорусском народе не может быть речи, ибо народ — это понятие политическое, а белорусы никаких собственных традиций не имеют… Для того чтобы польский народ был великим, для того чтобы польское государство осуществило свои исторические задачи на востоке, необходимо, чтобы Беларусь была присоединена к Польше как ее часть, как простая ее провинция или, вернее, колония…
Собственно, желание присоединить Беларусь к Польше в XX веке стало приобретать реальные очертания с первых дней появления Королевства Польского Регинцийного, образованного Австро-Венгрией и Германией на оккупированных ими польских землях, «вырванных из-под русского господства». Власть вновь образованного «самостоятельного» королевства не распространялась на польские земли, входившие тогда в состав Австрии и Германии. Будучи союзниками центральных держав (Германии, Австро-Венгрии…), польские националисты после занятия западных областей Беларуси германскими войсками потребовали немедленной колонизации для себя оккупированных земель.
К этому времени у польских элит формируется четкое понимание необходимости наличия рынка сбыта товаров своей промышленности и свободных земель для расселения польского населения (по статистике того времени, каждые 45 лет население Польши удваивалось). Но так как польские колонии отсутствовали, то объектом решения экономических и демографических проблем Польши была избрана Беларусь, ибо там имелся ряд предпосылок для их разрешения, при этом более предпочтительных для польских элит, чем в Прибалтике и в Украине. Так, среди экономических обстоятельств необходимо назвать полное засилье польского капитала в дореволюционной Беларуси и принадлежность основной массы белорусских землевладельцев к этническим полякам. Соответственно, польские элиты «закономерно» рассматривали земли Беларуси в качестве своих «исторических» территорий, прикрывая свои устремления все тем же лозунгом: «За нашу и вашу свободу!»
Задачу разработки планов колонизации белорусских земель поручили исполнять Экономическому институту при Главном национальном комитете в Кракове (Naczelny Komitet Narodowy) — органе военной власти Королевства Польского. Постоянный член Рады БНР и председатель правительства Белорусской Народной Республики Александр Цвикевич в своем произведении «Западная Беларусь», опираясь на документы и работы создателей планов инкорпорации Беларуси в Польшу, достаточно подробно проанализировал этот процесс. В частности, он раскрыл концепцию одного из наиболее последовательных и активных сторонников инкорпорации Беларуси Владислава Студницкого-Гизберта, который в ряде своих работ 1910 — 1919 годов («Sprawa Polska», «W sprawie stosunku politycznego Polski do tej ziem wschodnich»...) выражал свое мнение о белорусах следующим образом: «Ни о каком белорусском народе не может быть речи, ибо народ — это понятие политическое, а белорусы никаких собственных традиций не имеют… Для того чтобы польский народ был великим, для того чтобы польское государство осуществило свои исторические задачи на востоке, необходимо, чтобы Беларусь была присоединена к Польше как ее часть, как простая ее провинция или, вернее, колония…
И по сей день порой звучат диаметрально противоположные оценки событий 1921 — 1939 годов в Западной Беларуси. Вместе с тем объективное понимание этого периода белорусской истории имеет важное значение для развития нашей государственности. Очевидна необходимость именно такой нейтральной объективности, без перегиба в ту или иную крайность. Дать такую оценку тому периоду ставит целью материал, первую часть которого мы публикуем сегодня.
Рада Белорусской Народной Республики вынуждена была послать 18 апреля 1918 года телеграмму по радио в адрес «I. Г. Германского Канцлера и II. Польской Рады Регинцийной в Варшаве». В ней отмечалось, что пребывание на белорусской земле польского корпуса под командой Довбор-Мусницкого «… характеризуется чрезвычайно тяжелой формой воинского постоя… Подвергается жестокой реквизиции все без исключения имущество, воздвигаются… издевательства над местным населением, возвращаются наихудшие времена крепостного права: крестьян порют, сажают в тюрьмы, без суда и следствия вешают».
После публичного признания Польши как государства ее элиты сразу же начали войну против Советской Республики и белорусского народа под предлогом освобождения Беларуси от большевистского ига. Немецкие войска после ноябрьской революции 1918 года и капитуляции Германии стали оставлять захваченные территории. Польская знать, следуя намерениям восстановить новую Речь Посполитую в границах 1772 года, на землях Беларуси и Литвы образовала «Комитет защиты восточных окраин». Военные формирования комитета по указанию Юзефа Пилсудского вошли в состав Войска польского. Они оказывали эффективное сопротивление Красной армии, развязав, по сути, войну с Советской Россией и белорусским народом. Причины этой войны были все те же, как и 400, 300 и 200 лет назад: необходимость создания польской империи, обладающей колониями, одной из которых должна была стать Беларусь.
Придя в Минск во главе Войска польского, Юзеф Пилсудский обратился к населению бывшего Великого Княжества «Беларуска-Літоўскага» с обещаниями свободы для белорусов. Газета «Звон» в первом номере от 25 августа 1919 года приводит его слова на белорусском языке: «Ваш край столькі гадоў ня ведае свободы, гныбены варожым гвалтам расейскім, нямецкім, бальшевіцкім… Польскае войска, каторае я з сабой прывёў, каб выкінуць гаспадаванне гвалту і сілы… гэтае войска нясе ўсім Вам свабоду».
После публичного признания Польши как государства ее элиты сразу же начали войну против Советской Республики и белорусского народа под предлогом освобождения Беларуси от большевистского ига. Немецкие войска после ноябрьской революции 1918 года и капитуляции Германии стали оставлять захваченные территории. Польская знать, следуя намерениям восстановить новую Речь Посполитую в границах 1772 года, на землях Беларуси и Литвы образовала «Комитет защиты восточных окраин». Военные формирования комитета по указанию Юзефа Пилсудского вошли в состав Войска польского. Они оказывали эффективное сопротивление Красной армии, развязав, по сути, войну с Советской Россией и белорусским народом. Причины этой войны были все те же, как и 400, 300 и 200 лет назад: необходимость создания польской империи, обладающей колониями, одной из которых должна была стать Беларусь.
Придя в Минск во главе Войска польского, Юзеф Пилсудский обратился к населению бывшего Великого Княжества «Беларуска-Літоўскага» с обещаниями свободы для белорусов. Газета «Звон» в первом номере от 25 августа 1919 года приводит его слова на белорусском языке: «Ваш край столькі гадоў ня ведае свободы, гныбены варожым гвалтам расейскім, нямецкім, бальшевіцкім… Польскае войска, каторае я з сабой прывёў, каб выкінуць гаспадаванне гвалту і сілы… гэтае войска нясе ўсім Вам свабоду».
Польские туристы любуются экзотичной бедностью Западной Беларуси
В январе — марте 1918 года 1‑й польский корпус Довбор-Мусницкого, выполняя указания из Варшавы, оккупировал Борисов, Минск, а на отведенных полякам немецкими войсками белорусских территориях развязал настоящий террор против мирного населения.
Внешний вид жилища крестьянина-бедняка в предместье г. Глубокое в Западной Беларуси. Фото БЕЛТА
Министр юстиции и главный прокурор в правительстве Пилсудского Александр Мейштович объявлял: «Белоруссия самой историей предназначена быть мостом для польской экспансии на Восток. Белорусская этнографическая масса должна быть переделана в польский народ. Это приговор истории, и мы должны этому способствовать».
Какое бы то ни было самоопределение Беларуси должно рассматриваться как преступление… Дарование какой бы то ни было автономии этому краю — не может быть терпимо».
«На деле польская толерантность есть не что иное, как самая дикая нетерпимость национальная и религиозная… всем белорусам в польской дельнице грозит национальная смерть».
Но белорусский народ быстро понял разницу между красивыми словами польских националитстов о «свободе» и реальными действиями. В резолюции пленума «Цэнтральнай Беларускай Рады Віленшчыны і Горадзеншчыны» от 17 сентября 1919 года указывалось (орфография и пунктуация оригинала сохранены): «Розные кірункі польскай палітычнай думкі, пачынаючы ад «народнай дэмократыі» і канчаючы партыяй польскіх соцыялістаў па пытаньню аб стварэньні Незалежная Беларусі даволі выразна высказаліся… што абшары на Усход ад Польшчы да р. Бярэзіны, а можа і да Дняпра ёсць польскіе землі і іх трэба далучыць да Польшчы, а на Усход ад гэтых рэк ёсць расейскія землі. Такім чынам, усе польскіе грамадзянскіе і палітычные кругі саўсім ясна сталі на дарогу падзелу Беларусі і непрызнаньня яе незалежнасці». В протоколе совещания представителей БНР в Берлине 17 ноября 1919 года сказано: «Палякі на Беларусі надта уціскаюць матэряльна і маральна беларускае жыхарства». 27 января 1921 года правительство БНР в своем мемориале Патриарху Московскому и всея Руси Тихону констатировало:
Восстание подавляется с большой жестокостью: польская артиллерия стерла с лица земли три деревни. Погибли женщины и дети. За голову партизанского вождя Минчука назначено вознаграждение в количестве 20 тысяч марок.
В ответ на польскую оккупацию белорусы развернули настоящую партизанскую войну. Лидеры БНР в обращении к Парижской конференции 25 февраля 1920 года говорили следующее: «Народ Беларускі, каторы спатыкаў польскае войска, як войска прыязнае, цяпер зусім натуральна бурыцца супраць гэтага… Нават здалёк ад фронту — ў Брэст-Літоўскім павеці — вельмі часты прыпадкі забойства сялянамі польскіх жандароў (напр. у с. Малорыто забіты 4 жандары). Каля Кобрына сформаваўся атрад паўстанцаў лікам да 500 душ».
О борьбе белорусского народа информировали население многие издания западных стран. Так, в Латвии газета «Республика Сагс» 21 апреля 1920‑го писала, что повстанческое движение охватило всю Минскую губернию. Вооруженные отряды крестьян-повстанцев ведут ожесточенную борьбу с польскими жандармами. Помещики бегут в города.
О борьбе белорусского народа информировали население многие издания западных стран. Так, в Латвии газета «Республика Сагс» 21 апреля 1920‑го писала, что повстанческое движение охватило всю Минскую губернию. Вооруженные отряды крестьян-повстанцев ведут ожесточенную борьбу с польскими жандармами. Помещики бегут в города.
Несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и белорусских партизан, поляки при поддержке иностранных держав одержали победу и согласно Рижскому договору получили в распоряжение Западную Беларусь. В состав вошли: Гродненская губерния, Новогрудский, Пинский, часть Минского, Мозырского и Слуцкого уездов Минской губернии, Дисненский, Лидский и Ошмянский уезды Виленской губернии. Площадь их территории составляла около 113 тысяч кв. км. с населением 3,485 млн человек. Из них белорусы составляли 65 процентов, поляки — 15 процентов, остальные — евреи, украинцы, литовцы и русские. Большинство жителей были православными.
Конкретно и ярко суть политики Польши по отношению к населению западнобелорусской провинции раскрыл бывший польский министр Витос. В частности, он заявил: «Наш спор с Россией о восточных землях вызвал 15 войн и три восстания, и он еще не разрешен, и разрешить его можно только по двум направлениям — колонизацией восточных земель польскими элементами и ассимилированием».
Юзеф Пилсудский в Минске (1919 г.)
В основе экономической политики правительства Польской Республики на территории Западной Беларуси лежало ярко выраженное стремление руководства II Речи Посполитой создать на белорусских территориях экономические предпосылки для ликвидации белорусских начал во всех сферах и утвердить польский образ жизни.
К началу 1930‑х годов было ликвидировано 230 промышленных предприятий, число рабочих сократилось на 46 процентов, количество продукции уменьшилось на 30 — 40 процентов.
Многочисленные данные говорят о том, что польское правительство проводило сознательную политику ограничения западнобелорусской промышленности. Например, сумма государственных кредитов, выданных Польским банком на одно предприятие Виленского и Новогрудского воеводств, в 1930 году была в 4,1 раза меньше, чем на одно предприятие в центральной Польше. За 20 лет нахождения Беларуси в составе Польши было построено всего 89 км железнодорожного полотна (Воропаево — Друя), и то для решения военных задач. В 1938 году в Восточной Беларуси валовой продукции промышленности на душу населения в ценах 1926 — 1927 годов было выпущено на сумму 400 рублей, а в Западной Беларуси — на 48.
На западнобелорусских землях запрещалось строить новые заводы и фабрики без специального разрешения, а отрасли промышленности, которые были экономическими конкурентами предприятий в самой Польше, ликвидировались. Промышленность была ориентирована не на производство промтоваров, а преимущественно на добычу и переработку сырья и сельхозпродукции. В 1929 году с западнобелорусских земель вывозилось 60 процентов всей льнопродукции края, 32 процента рыбы и 42 процента мяса.
В 1922‑м польское правительство передало англичанам и французам право на вырубку Беловежской пущи и других лесных массивов, табачное производство — итальянцам, а спичечное — шведам. При этом единственным стремлением иностранцев стала беспощадная эксплуатация белорусской природы и самих белорусов. Так, с 1919 по 1939 год на территории Западной Беларуси было высечено 589,2 тысячи гектаров лесов. Натуральный прирост лесных массивов за это время составил только 41,8 тысячи гектаров.
Не менее плачевное состояние было и в сельском хозяйстве, в котором занято от 80 до 90 процентов всего населения Западной Беларуси. Как и во всех сферах экономики края, здесь господствовали поляки, составлявшие основную часть крупных помещиков. Средний размер участков землевладельцев польской национальности на территории Западной Беларуси составлял 510 гектаров. В то же время 56 процентов крестьянских хозяйств имели площадь менее пяти гектаров каждое, а белорусские крестьяне «довольствовались» одним-двумя гектарами или вообще ничего не имели. Белорусы Восточных Кресов на своей собственной земле были бесправной и угнетенной частью населения польского государства.
На западнобелорусских землях запрещалось строить новые заводы и фабрики без специального разрешения, а отрасли промышленности, которые были экономическими конкурентами предприятий в самой Польше, ликвидировались. Промышленность была ориентирована не на производство промтоваров, а преимущественно на добычу и переработку сырья и сельхозпродукции. В 1929 году с западнобелорусских земель вывозилось 60 процентов всей льнопродукции края, 32 процента рыбы и 42 процента мяса.
В 1922‑м польское правительство передало англичанам и французам право на вырубку Беловежской пущи и других лесных массивов, табачное производство — итальянцам, а спичечное — шведам. При этом единственным стремлением иностранцев стала беспощадная эксплуатация белорусской природы и самих белорусов. Так, с 1919 по 1939 год на территории Западной Беларуси было высечено 589,2 тысячи гектаров лесов. Натуральный прирост лесных массивов за это время составил только 41,8 тысячи гектаров.
Не менее плачевное состояние было и в сельском хозяйстве, в котором занято от 80 до 90 процентов всего населения Западной Беларуси. Как и во всех сферах экономики края, здесь господствовали поляки, составлявшие основную часть крупных помещиков. Средний размер участков землевладельцев польской национальности на территории Западной Беларуси составлял 510 гектаров. В то же время 56 процентов крестьянских хозяйств имели площадь менее пяти гектаров каждое, а белорусские крестьяне «довольствовались» одним-двумя гектарами или вообще ничего не имели. Белорусы Восточных Кресов на своей собственной земле были бесправной и угнетенной частью населения польского государства.
Если в целом оценивать принятые меры польского правительства по реорганизации западнобелорусской деревни, то они способствовали повышению производительности сельскохозяйственной продукции. Но при этом улучшило свое положение и обогащалось лишь польское панство. Состояние крестьян Западной Беларуси как национального субъекта в политических отношениях стало более сложным, а в экономическом плане характеризовалось общим обнищанием.
В процессе анализа жизнедеятельности наших соотечественников на территории Западной Беларуси возникает вопрос: что заставляло польских националистов так относиться к белорусскому населению? Ведь с момента получения Польшей независимости польские власти брали на себя перед мировым сообществом обязательства свято соблюдать права национальных меньшинств в государстве. Данные положения были прописаны в ряде международных договоров и в Конституции Польши (ст. 110, 111, 114). В начале 1924 года в Париже создается Комитет угнетенных Польшей наций, члены которого всему миру доводили правду о действиях польских властей в области образования, культуры и религии в Западной Беларуси.
Желая выглядеть европейским государством, польские элиты пытались придать своим действиям на Восточных Кресах видимость легитимности. 31 июля 1924‑го принимается закон «Об организации школьного дела для национальных меньшинств в Польше». Этим законом предусматривалась возможность открытия белорусских школ там, где белорусы составляли более 25 процентов от числа родителей, проживающих в данной местности, и имелось бы не менее 40 детей. По требованию жителей в таких населенных пунктах могли открываться белорусские школы. Но если в этой же местности найдется хотя бы 20 детей, родители которых будут выступать за польский язык, то там вводится обучение на двух языках.
Утраквизация (то есть создание польско-белорусских школ), с одной стороны, как бы создавала положительный имидж польского правительства на международной арене. Но, с другой стороны (поляки не были бы поляками), она была одним из инструментов для интеграции польских начал в западнобелорусское общество.
Желая выглядеть европейским государством, польские элиты пытались придать своим действиям на Восточных Кресах видимость легитимности. 31 июля 1924‑го принимается закон «Об организации школьного дела для национальных меньшинств в Польше». Этим законом предусматривалась возможность открытия белорусских школ там, где белорусы составляли более 25 процентов от числа родителей, проживающих в данной местности, и имелось бы не менее 40 детей. По требованию жителей в таких населенных пунктах могли открываться белорусские школы. Но если в этой же местности найдется хотя бы 20 детей, родители которых будут выступать за польский язык, то там вводится обучение на двух языках.
Утраквизация (то есть создание польско-белорусских школ), с одной стороны, как бы создавала положительный имидж польского правительства на международной арене. Но, с другой стороны (поляки не были бы поляками), она была одним из инструментов для интеграции польских начал в западнобелорусское общество.
Мальковичская школа — Ганцевичский район — под Польшей
Угнетение белорусов и их ассимиляцию остановить было невозможно, ибо причины колонизации белорусского населения содержались в самой сути польской государственности. Поляки всегда стремились иметь унитарное государство, поэтому все народы, очутившиеся в силу каких-то обстоятельств на территории Польши, в процессе ее исторического генезиса добровольно-принудительно должны были превращаться в польский этнос. Как оказалось, во вновь созданной в 1918 году Польской Республике этнические поляки составляли только 65 процентов, а для унитарного государства их нужно было иметь 85 процентов. То есть превращение белорусов в поляков представляло политическую потребность полноценного функционирования польского государства.
Политика ассимиляции белорусского народа в какой-то степени стала национальной идеей Польской Республики до 1939 года.
«Ни о каком белорусском народе не может быть речи…»
«Защита», похожая на беспредел
Польская «толерантность» — это дикая нетерпимость
«Мост для экспансии на Восток»
Экономический аспект: курс на ликвидацию
Отношение к истории — Лидский замок поляки превратили в футбольный стадион
Крепостничество и осадничество
Более того, в Западной Беларуси в значительной степени сохранились крепостные отношения. Пережитки крепостничества были вызваны земельным «голодом», заставлявшим крестьян арендовать землю у помещиков, правом пользоваться сервитутами и т.д.
Немаловажную роль в превращении белорусских крестьян в маргинальную часть населения сыграла и политика осадничества. Еще в 1920‑м руководители Польской Республики обещали своим солдатам во время войны с Советской Россией землю в вознаграждение за их службу Польше: «Земля, завоеванная польским солдатом, принадлежит только ему». 17 декабря 1920 года сеймом II Речи Посполитой был принят закон о зачислении в земельный фонд государственных и частновладельческих земель в восточных воеводствах и о колонизации их польскими переселенцами (закон об осадничестве).
Бесплатно или по очень низкой цене полковник получал 30 гектаров земли, капитан — 20, поручик — 15, рядовой — около 9 — 10. Осадниками становились и генералы. Даже Юзефу Пилсудскому выделили земельный участок в несколько десятков гектаров.
План распределения осадников разрабатывался военным министерством. Военные поселенцы были сведены в воинские подразделения и части. С ними регулярно проводились сборы и учения. Осадники бесплатно обеспечивались конями, другим скотом, сельхозинвентарем, стройматериалами, им выдавались льготные кредиты на обустройство поместий. Польские военные колонисты на белорусской территории одновременно были и полицейскими. Поэтому они имели оружие и право на его применение в отношении белорусов. Осадники принимали активное участие в полицейских и карательных акциях против местного населения, они являлись социальной опорой польской власти в Восточных Кресах.
Общее количество польских переселенцев на территорию Беларуси с 1921 по 1939 год в настоящее время называется разное. Ученые Института истории НАН Беларуси называют 6 тысяч, историки с Гродненщины — 34 тысячи, послы (депутаты) сейма предвоенной Польши — от 40 до 100 тысяч. Некоторые публицисты говорят о цифре до 300 тысяч осадников-колонистов, приехавших в Западную Беларусь. Такой разброс цифр объясняется тем, что почти все документы по осадничеству проходили по военному ведомству с грифом «Секретно» или «Сов. секретно». В годы Второй мировой войны большинство из них пропало, современные историки точными данными не располагают. Но суть происходящего четко выразил Бронислав Тарашкевич, назвавший министерство земельных реформ Польши «міністэрствам каланізаціі і асадніцтва».
Немаловажную роль в превращении белорусских крестьян в маргинальную часть населения сыграла и политика осадничества. Еще в 1920‑м руководители Польской Республики обещали своим солдатам во время войны с Советской Россией землю в вознаграждение за их службу Польше: «Земля, завоеванная польским солдатом, принадлежит только ему». 17 декабря 1920 года сеймом II Речи Посполитой был принят закон о зачислении в земельный фонд государственных и частновладельческих земель в восточных воеводствах и о колонизации их польскими переселенцами (закон об осадничестве).
Бесплатно или по очень низкой цене полковник получал 30 гектаров земли, капитан — 20, поручик — 15, рядовой — около 9 — 10. Осадниками становились и генералы. Даже Юзефу Пилсудскому выделили земельный участок в несколько десятков гектаров.
План распределения осадников разрабатывался военным министерством. Военные поселенцы были сведены в воинские подразделения и части. С ними регулярно проводились сборы и учения. Осадники бесплатно обеспечивались конями, другим скотом, сельхозинвентарем, стройматериалами, им выдавались льготные кредиты на обустройство поместий. Польские военные колонисты на белорусской территории одновременно были и полицейскими. Поэтому они имели оружие и право на его применение в отношении белорусов. Осадники принимали активное участие в полицейских и карательных акциях против местного населения, они являлись социальной опорой польской власти в Восточных Кресах.
Общее количество польских переселенцев на территорию Беларуси с 1921 по 1939 год в настоящее время называется разное. Ученые Института истории НАН Беларуси называют 6 тысяч, историки с Гродненщины — 34 тысячи, послы (депутаты) сейма предвоенной Польши — от 40 до 100 тысяч. Некоторые публицисты говорят о цифре до 300 тысяч осадников-колонистов, приехавших в Западную Беларусь. Такой разброс цифр объясняется тем, что почти все документы по осадничеству проходили по военному ведомству с грифом «Секретно» или «Сов. секретно». В годы Второй мировой войны большинство из них пропало, современные историки точными данными не располагают. Но суть происходящего четко выразил Бронислав Тарашкевич, назвавший министерство земельных реформ Польши «міністэрствам каланізаціі і асадніцтва».
Положение «угнетенных Польшей наций»
Большинство преподавателей в утраквистичных школах были людьми, не знавшими белорусского языка, перед ними ставились конкретные цели полонизации Беларуси. На практике присутствовало только временное отступление от общей политики маргинализации белорусского народа в Западной Беларуси. И по-другому быть не могло.
Ассимиляция как национальная политика
За все время существования Западной Беларуси в правительственных кабинетах Польши, на различных многочисленных мероприятиях польского шляхетства, в решениях польской католической церкви, как правило, присутствовало стремление обсудить и предложить конкретные меры по ассимиляции белорусского народа.
«Не хотим здесь Беларуси»
В этом плане представляет интерес конференция элит Польши от 24 апреля 1937 года с повесткой «Активизация польского элемента в северо-западных землях Польской Республики», которая как бы подводила некоторые итоги денационализации западных белорусов и конкретизировала мероприятия по ее совершенствованию.
Так, генерал Ярнушкевич отмечал на ней: «Недостаточно, что кто-то считает себя поляком и остается православным. На востоке синоним польскости — католицизм… Воспитатели — это ксендз, учитель, офицер и младший офицер… Мы уже имеем в распоряжении польского учителя, чиновника… Польская культура должна главенствовать в северо-восточных землях… Мы должны то польское население, которое здесь живет, и то, которое приедет, наделить привилегиями».
Польская школа в Западной Беларуси
Другие участники конференции не отставали от генерала Ярнушкевича. При этом, если воевода де Траммеркурт только ограничивался видением в школах «центров по полонизации» белорусов, то предложения воеводы Ботяньского были программными в деле изжития белорускости на западнобелорусских землях: «Я целенаправленно избегаю обучения на белорусском языке… Я убежден, что дети, обучаемые на польском языке, когда вырастут, сами захотят на службе слышать польский язык…
В ходе дебатов мы говорим, что не хотим здесь Беларуси… Большая часть белорусов политически и националистически созрела… В качестве противодействия есть способы культурного влияния, а где не хватит, то даже и силой. Мы не требуем слишком многого, но если они не могут сменить сердце, то должны сменить кожу…
Польский порядок следует вводить даже силой… В восточных землях школа должна быть политической, это такое могучее оружие для полонизации, что должно использоваться политической администрацией… Католицизм должен быть оплотом на этой территории».
Бывший воевода Белостокского воеводства Г. Осташевский, подводя итоги политики колонизации и ассимиляции, 23 июля 1939 года писал в политический департамент МВД Польши: «Белорусы — есть этническая группа населения, осевшая на земле и связанная с нею. Процесс ассимиляции, о котором может быть речь, когда говорили об укреплении польского владеющего положения на этом участке, со времен возрождения Речи Посполитой не достиг значительных результатов. Сознательно белорусский элемент содействует движению прорусской ориентации. В первом ряду стоят здесь довоенные русские симпатии. Вместо них мы должны выработать симпатии к Польше».
Бывший воевода Белостокского воеводства Г. Осташевский, подводя итоги политики колонизации и ассимиляции, 23 июля 1939 года писал в политический департамент МВД Польши: «Белорусы — есть этническая группа населения, осевшая на земле и связанная с нею. Процесс ассимиляции, о котором может быть речь, когда говорили об укреплении польского владеющего положения на этом участке, со времен возрождения Речи Посполитой не достиг значительных результатов. Сознательно белорусский элемент содействует движению прорусской ориентации. В первом ряду стоят здесь довоенные русские симпатии. Вместо них мы должны выработать симпатии к Польше».
От «выработки симпатий» к санации
В качестве примера «выработки симпатий» польскими властями у белорусов к новой Польше можно привести наглядный материал, который был опубликован 3 сентября 1924 года в газете Гродненщины «Сын Беларуса»: «У студзені 1921 года выйшаў прыказ Горадзенскага Старосты Рогалевіча аб тым, што Беларускі Нацыянальны Камітэт Горадзеншчыны зачыняецца. Пачаліся вобыскі і арышты сяброў камітэту… Праз месяц была зачынена Беларуская Грамада Моладзі. Пачалося сярод народу хваляваньне… Дэлегацыя паехала ў Сойм да Варшавы, — але-ж нічога не дабіліся… Пачаўся яшчэ горшы ўціск беларусаў. Усе беларускія арганізацыі былі закрыты, беларускія школы ў Горадзеншчыне, якіх было йшчэ каля ста, зачынены (асталіся толькі чатыры), а ў пачатку вучэбнага году 1921 — 1922 на ўсю Горадзеншчыну было ўжо адна беларуская школа ў м. Горадні… У канцы 1920 г. у Горадні быў адкрыты Саюз Беларускіх Кааператываў… У красавіку 1921 г. па загаду Горадзенскага Старосты Рогалевіча ўсе 20 кааператываў былі зачынены».
Седьмой параграф Рижского договора Польша игнорировала.
12 мая 1926 года власть в стране захватили пилсудчики и начали проводить политику «санации». При ее осуществлении польские власти уже открыто пренебрегали своими обязательствами по соблюдению прав национальных меньшинств в экономике, социальной сфере, культуре, образовании, религии, использовании белорусского языка.
Окончательно завеса красивых слов о соблюдении прав нацменьшинств в Западной Беларуси была снята 18 сентября 1934‑го на заседании Лиги Наций. Министр иностранных дел Польши Бек тогда заявил, что до введения в жизнь общей и унифицированной системы защиты прав национальных меньшинств польская сторона в одностороннем порядке отказывается от соблюдения положений Малого Версальского трактата 1919 года. Интересы меньшинств будут регулироваться только «внутригосударственными правовыми актами».
Проследим на практике, что из себя представляли польские «внутригосударственные правовые акты» для белорусского народа в социальной сфере.
Проследим на практике, что из себя представляли польские «внутригосударственные правовые акты» для белорусского народа в социальной сфере.
Например, в Коссовском повете работали две больницы — Коссовская на 30 коек (стоимость за сутки — от 2 до 4,5 злотого) и Ружанская на 19 коек (стоимость за сутки — от 4 до 6 злотых). Работающий белорус не мог это оплатить, так как средняя заработная плата в Западной Беларуси составляла 1,5 злотого в день для мужчин.
Или другой пример.
На социальное обеспечение населения органам самоуправления в Западной Беларуси в 1935 — 1936 годах выделялось 2811 тысяч злотых, а центральной Польше — 18 638 тысяч злотых.
Безработица была бичом несельского населения Западной Беларуси. Но только 13,6 процента от общего количества не имевших работы получали пособия по безработице, которые были гораздо меньше, чем в центральной Польше.
«Ніякай Беларусі, а ні беларускіх школ не прызнаюць»
Особо пристальное внимание польские власти на территории Западной Беларуси уделяли системе образования. До передачи Польше этих земель работали 359 белорусских школ, учительские семинарии в Свислочи и Борунах, белорусские гимназии в Новогрудке, Несвиже, Клецке, Радошковичах и Вильно. Но уже в 1919‑м поляки, оккупировав ряд белорусских районов, закрыли учительские семинарии в Свислочи и Вильне, высшее начальное училище в Гродно, а также большинство белорусских школ.
В результате открытой антибелорусской политики польских властей к 1922 — 1923 учебному году осталось всего 32 белорусскоговорящие школы, а в 1938 — 1939 учебном году в Западной Беларуси уже не было ни одного белорусского учебного заведения, 13 процентов детей школьного возраста нигде не училось, 43 процента населения в возрасте от 10 лет было безграмотным.
Интеллигенции из числа коренного белорусского населения насчитывалось совсем мало. В докладе в Центральную раду Виленщины и Гродненщины 17 сентября 1919 года «Аб палажэньні беларускай справы у Гарадзеншчыне» говорилось (орфография документа сохранена. — Прим. ред.): «З дакладу вучыцялеу аб адносінах польскай улады да беларускага школьніцтва чуваць была адно — ніякай Беларусі, а ні беларускіх школ не прызнаюць… Вучыцялі адказалі, што яны беларусы і могуць вучыць толькі у сваей роднай мове. Калі так, адказау інспектар, то едзьця на сваю Беларусь, калі яна гдзе есць, а тут я не пазваляю».
Члены Товарищества белорусской школы. Скидель, 1921 год
Негативное отношение к белорусским школам власти объясняли тем, что те — «часть коммунистической подрывной деятельности», и как бы нет закона в польском государстве, который регламентировал бы открытие белорусских школ. Наглядным дополнением этих слов является записка Полесского воеводы Вацлава Костека-Бернацкого для МВД Польши: «Предложения в деле школьного строительства и развития польской пропаганды» (1937 год):
«Учительские силы для полесской деревни должны быть набраны исключительно из среды польского элемента… Не может быть и речи о том, чтобы в течение ближайших 10 лет учителем на Полесье был россиянин… белорус, или даже учитель-полешук».
Образование по-польски: «бил, пока дитя не почернело»
В результате такой политики преподаватели белорусской национальности переселялись в центральные и западные воеводства, а их места занимали выходцы с запада страны — этнические поляки. В 1933 году в Виленском воеводстве из 2049 преподавателей поляков было 1933, белорусов — 60, на Новогрудчине и Полесье — соответственно 1660 и 78, 1150 и 54 человека.
Методы воспитания белорусских детей преподавателями польской национальности соответствовали государственной политике отношения к белорусам как к «туземцам». И избиение детей со стороны учителей-поляков было правилом, а не исключением.
Так, в деревне Крышаловщина Жуховицкой волости Несвижского уезда учитель Горбачевский систематически избивал детей. В одном из обращений белорусских послов (депутатов) польскому сейму приводится рассказ матери девочки, избитой Горбачевским:
«22 ноября сего года, в субботу, была избита девочка восьми лет Мария Буховец. Сперва линейкой, потом головой о стену, в заключение всего этого учитель ударил ее о землю, налег ей на голову и бил кулаками по спине, пока дитя не почернело».
И такие издевательства над детьми белорусов со стороны польских преподавателей были повсеместно. Так, в деревне Лядине Роготенской волости Слонимского уезда учитель Биль избил восьмилетнего ученика Петра Жигалика цепом, а также запугал и избил семилетнюю Стефанию Яковчик…
Обыденность жизни и быта Западной Беларуси
Что касается белорусского языка, то он выживался не только из системы образования. Его употребление запрещалось властями во всех учреждениях и по всей стране. Уже на уровне гминов (сельсоветов) руководителями назначались представители центральных областей Польши («варшавяки»). При обращении к ним крестьян на белорусском языке они отворачивались и «не видели» просителя. Польские власти вместо кириллицы разрешали писать на белорусском языке только латиницей, уничтожая тем самым малейшие признаки принадлежности западных белорусов к восточнославянской цивилизации. В одной из своих интерпелляций депутаты Белорусского клуба в польском сейме писали: «В польских почтово-телеграфных правительственных учреждениях в белорусских областях не принимаются письма, адресованные по-белорусски, и телеграммы, написанные на белорусском языке, хотя бы даже латинским шрифтом. Белорусский народ, не владеющий польским языком, вынужден платить большие суммы денег за адресование писем и составление телеграммы на польском языке». А новогрудский воевода с 18 сентября 1921 года запретил изучать белорусский язык в школах не только в качестве основного предмета, но и дополнительного.
Такая же политика применялась к белорусским учреждениям культуры и СМИ, повсеместно закрываемым. В случае «необходимости» не брезговали прибегать к помощи полиции для их ликвидации. В 1927 году в Западной Беларуси легально издавались 23 белорусские газеты и журнала. В 1930 году их осталось только 12, а в 1932‑м — 8. Под конец 1930‑х годов ни белорусских газет, ни белорусских журналов не издавалось вовсе…
Игра в демократию
Если брать политические отношения в Западной Беларуси, то польское правительство на ее территории проводило жесткую политику по зачистке земель от неугодных, по его мнению, элементов. Так, во время избирательной кампании 1922‑го 11 белорусов стали депутатами сейма, а три — сената, в 1928‑м — соответственно десять и два белоруса попали в польский парламент.
Но на выборах 1935 года белорусских парламентариев уже не было, польское правительство решило больше не играть с белорусами в демократию.
Такой же люстрации подвергались политические партии и общественные организации. Польские власти их или уничтожали, или превращали в свои карманные структуры. Например, против созданной в октябре 1923‑го Коммунистической партии Западной Белоруссии (КПЗБ) как составной части Коммунистической партии Польши (КПП) была развернута настоящая травля. Ее членов полицейские, жандармы, легионеры и осадники уничтожали физически за то, что они были искренними защитниками прав белорусского народа. Также открыто преследовали боровшуюся за белорусов Белорусскую крестьянско-рабочую громаду (БКРГ) и отколовшуюся от эсеров Белорусскую революционную организацию (БРО). Несмотря на то что Белорусскую рабоче-крестьянскую громаду создали белорусские депутаты польского сейма и она объединяла в своих рядах 120 тысяч человек, ее деятельность 21 марта 1927 года официально запретили. 490 активистов БКРГ по решению суда бросили в тюрьмы, в том числе и некоторых послов (депутатов), невзирая на их конституционную неприкосновенность.
«Католик — значит поляк»
Свои действия по открытой ассимиляции и полонизации жителей белорусских территорий польские власти во многом объясняли наличием среди населения большого количества этнических поляков: от 20 до 45 процентов (по версии руководства Польши). При определении национальности на территории Западной Беларуси польские этнографы брали за основу единственный, имеющий второстепенное значение критерий установления национальности, сформулированный в начале XIX века, — вероисповедание (католик — значит поляк, православный — белорус). В этом состояла и состоит политическая роль польского Костела, которая и объясняет настойчивость поляков в католизации населения белорусских земель.
В связи с этим важно обратить внимание на цифры переписи белорусского населения, проводимой поляками в 1916 и 1920 годах, в сравнении с российской переписью 1897‑го. К примеру, Гродненский повет: 1897/1920 годы (в процентах): белорусы — 65,8/33,5; поляки — 5,6/54,0; литвины — 1,4/1,6; евреи — 19,8/10,6; русские — 6,3/0,16. Виленский повет: 1897/1916 годы (в процентах): белорусы — 42/10; поляки — 12,1/80; литвины — 35/5; русские — 3,3/0,5.
В настоящее время белорусские историки считают, что поляки тогда составляли 12 — 13 процентов, 67 процентов — белорусы, около 9 процентов — евреи. Еще 5 — 6 процентов — украинцы, 2 процента — русские, 3 процента — литовцы.
Атаки на православие
Отдельная тема политических отношений западнобелорусских земель — это религиозные вопросы, в частности, политика притеснения православия.
Ее суть выразил Комитет по национальным вопросам при Совете Министров в декабре 1935 года: «Православная церковь должна стать инструментом для распространения польской культуры на восточных землях».
Православие подвергалось самому бессовестному и поистине средневековому преследованию. Так, из 362 православных церквей, расположенных в 1915‑м на территории одной только Гродненщины, к 1925 году поляки узаконили только около 100 церквей. Богослужение запрещалось под страхом полицейского наказания. Подобное невиданное зверство в отношении православных храмов осуществлялось на основании декрета Генерального комиссара Польши от 12 октября 1919‑го о передаче православных церквей (бывших ранее католическими и униатскими) католической церкви (ревендикция). Такая практика сохранялась вплоть до 1939 года.
Кроме прямого уничтожения православных святынь, государственные власти настоятельно стремились изменить статус православной церкви на территории Польской Республики.
Изданные Министерством исповеданий и общественного просвещения «Временные правила об отношении правительства к Православной Церкви в Польше» (1922) передавали православную церковь в полное распоряжение государства. Главный смысл документа — установление синодально-консисторской системы управления православной церковью (подчинение государственной власти) и недопущение в ней соборных начал. Под давлением госчиновников в 1922‑м была объявлена автокефалия Польской православной церкви. Вскоре почти все высшее православное духовенство Западной Беларуси было готово сотрудничать с польскими властями. С середины 1930‑х годов XX столетия впервые в истории в православных храмах молебны стали проводить на польском языке, ибо этого категорически потребовала «Комиссия по делам православной религии», созданная 7 марта 1935‑го.
Во многом такому положению вещей способствовало закрытие духовных семинарий в Вильно и Кременце и перенос центра подготовки православного духовенства в Варшаву, где главную роль играл богословский факультет Варшавского университета с преподаванием на польском языке. В 1935 году в Белостоке было создано «Общество православных поляков имени Пилсудского», а в Гродно — «Дом православных поляков имени Стефана Батория», которые активно содействовали полонизации православных церковных служб. Данные процессы приняли необратимый характер после появления в Гродно «Научно-издательского православного института» (1938), призванного «распространять среди населения Западной Беларуси идею православия как польской государственной религии». Для этих же целей данный институт издавал ежемесячный журнал на польском языке Przeglad Prawoslawny («Православный обзор»).
Во многом такому положению вещей способствовало закрытие духовных семинарий в Вильно и Кременце и перенос центра подготовки православного духовенства в Варшаву, где главную роль играл богословский факультет Варшавского университета с преподаванием на польском языке. В 1935 году в Белостоке было создано «Общество православных поляков имени Пилсудского», а в Гродно — «Дом православных поляков имени Стефана Батория», которые активно содействовали полонизации православных церковных служб. Данные процессы приняли необратимый характер после появления в Гродно «Научно-издательского православного института» (1938), призванного «распространять среди населения Западной Беларуси идею православия как польской государственной религии». Для этих же целей данный институт издавал ежемесячный журнал на польском языке Przeglad Prawoslawny («Православный обзор»).
Группа бывших политзаключенных Гродненской тюрьмы, освобожденных после прихода в Западную Беларусь Красной армии
Атака на белорусских католиков
Необходимо отметить, что не избежали полонизации и белорусские католики. Как только кто-то из католических священников ощущал себя белорусом и начинал пропагандировать идеи белорусской национальной идентичности верующим, сразу же попадал в немилость к польским властям. К примеру, все иерархи католической церкви в приграничной зоне прошли тщательную фильтрацию, и неугодных удалили. Виленский бискуп Юрий Матулевич как белорус был заменен на поляка Рамуальда Яблжыковского. Или еще пример: ксендз Станкевич, редактор клерикальной газеты «Крынiца», и Белорусские христианские демократы (руководителем которых он являлся) беспрестанно подвергались гонениям. Так, газету его партии закрыли, а работу партийных структур всячески ограничивали. Бискуп Яблжыковский выдал «Пастырский лист», запрещающий верующим не только принимать участие в работе партии христианских демократов, но и иметь хоть какое-то отношение к ее газете.
Характеристика политической обстановки на территории Западной Беларуси будет неполной без хотя бы некоторого анализа протестных выступлений населения и раскрытия настоящего террора польских властей против белорусского народа. В конце 1927 года белорусское освободительное движение вновь оживилось. Прошли забастовки в Вильно, Гродно, Пинске и т. д. В целях подавления белорусских протестов в Вильно были осуждены 96 руководителей и активистов Белорусской крестьянско-рабочей громады. В Белостоке судили 113 коммунистов и комсомольцев. В это же время состоялись «процесс 75» в Гродно и «процесс 35» в Белостоке.
В начале кризиса 1929 — 1933 годов в десятках городов произошли забастовки, митинги, демонстрации и «голодные» походы безработных. В течение 1932‑го в Виленском, Новогрудском, Полесском и восточной части Белостокского воеводств люди бастовали 51 раз. Участвовало 36 700 рабочих. Активизировались и крестьянские выступления: за эти годы в сельской местности произошло 500 антиправительственных выступлений. Там создавались дружины самообороны, крестьяне переходили к партизанской борьбе. В ответ на это власти распустили сейм. Многие деятели мало-мальски оппозиционных партий, в том числе и депутаты, были арестованы. Более 20 кружков ТБШ закрыли. Правительство ввело чрезвычайные суды. Во второй половине 1931 года в Западной Беларуси было вынесено 44 смертных приговора, в 1932‑м — 76.
Характеристика политической обстановки на территории Западной Беларуси будет неполной без хотя бы некоторого анализа протестных выступлений населения и раскрытия настоящего террора польских властей против белорусского народа. В конце 1927 года белорусское освободительное движение вновь оживилось. Прошли забастовки в Вильно, Гродно, Пинске и т. д. В целях подавления белорусских протестов в Вильно были осуждены 96 руководителей и активистов Белорусской крестьянско-рабочей громады. В Белостоке судили 113 коммунистов и комсомольцев. В это же время состоялись «процесс 75» в Гродно и «процесс 35» в Белостоке.
В начале кризиса 1929 — 1933 годов в десятках городов произошли забастовки, митинги, демонстрации и «голодные» походы безработных. В течение 1932‑го в Виленском, Новогрудском, Полесском и восточной части Белостокского воеводств люди бастовали 51 раз. Участвовало 36 700 рабочих. Активизировались и крестьянские выступления: за эти годы в сельской местности произошло 500 антиправительственных выступлений. Там создавались дружины самообороны, крестьяне переходили к партизанской борьбе. В ответ на это власти распустили сейм. Многие деятели мало-мальски оппозиционных партий, в том числе и депутаты, были арестованы. Более 20 кружков ТБШ закрыли. Правительство ввело чрезвычайные суды. Во второй половине 1931 года в Западной Беларуси было вынесено 44 смертных приговора, в 1932‑м — 76.
Обращение к лагерному режиму
Но польским государственным элитам этого было мало. Для ликвидации малейшей возможности национальных проявлений среди белорусов и украинцев 17 июня 1934‑го президент Второй Речи Посполитой Игнацы Мосьцицкий подписал распоряжение «по вопросу о лицах, угрожающих безопасности, покою и общественному порядку», которое было заверено 11 министрами польского правительства, включая Юзефа Пилсудского. Формальным поводом для президентского решения послужило убийство 15 июня 1934 года боевиком ОУН Григорием Моцейко министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого и руководителя организации по сотрудничеству с властями Тадеуша Голувку.
Декларация Народного собрания Западной Беларуси
В целом можно отметить, что показательно разнузданное отношение поляков к гражданам своей страны другой национальности и веры объяснялось в том числе и превращением Польши в близкого союзника «восходящей звезды» европейской политики — гитлеровской Германии. В 1933 году Гитлер объявил себя врагом «исполинской опасности большевизма» и Германия вышла из Лиги Наций. Польское правительство сразу же предложило свои услуги по представлению ее интересов в данной международной организации. Поляки стали адвокатами немцев в Лиге Наций, оправдывали с ее трибуны нарушение Гитлером основных требований Версальского договора: введение в Германии всеобщей воинской повинности, отмена ею военных ограничений, захват немецкими войсками демилитаризованной Рейнской области.
26 января 1934‑го состоялось подписание договора о ненападении между Польской Республикой и Германией. После захвата Третьим рейхом Чехословакии немцы за поддержку своей агрессии разрешили Польше оккупировать часть чехословацкой территории — Тешинскую область. Уинстон Черчилль по этому поводу отмечал, что Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич 25 сентября 1938 года высокомерно заявлял американцам: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев полностью разгромят русские войска, и Россия не будет представлять собой даже подобие государства». 24 октября 1938‑го в ходе встречи министра иностранных дел Германии Иоахима Риббентропа и посла Польши в Берлине Юзефа Липского было достигнуто соглашение об общих действиях против СССР на основе «Антикоминтерновского пакта». В январе 1939 года эти же вопросы стали центральными на переговорах министра иностранных дел Польши Юзефа Бека с Адольфом Гитлером.
26 января 1934‑го состоялось подписание договора о ненападении между Польской Республикой и Германией. После захвата Третьим рейхом Чехословакии немцы за поддержку своей агрессии разрешили Польше оккупировать часть чехословацкой территории — Тешинскую область. Уинстон Черчилль по этому поводу отмечал, что Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич 25 сентября 1938 года высокомерно заявлял американцам: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев полностью разгромят русские войска, и Россия не будет представлять собой даже подобие государства». 24 октября 1938‑го в ходе встречи министра иностранных дел Германии Иоахима Риббентропа и посла Польши в Берлине Юзефа Липского было достигнуто соглашение об общих действиях против СССР на основе «Антикоминтерновского пакта». В январе 1939 года эти же вопросы стали центральными на переговорах министра иностранных дел Польши Юзефа Бека с Адольфом Гитлером.
Но уже 3 апреля 1939‑го Гитлер подписал директиву «О единой подготовке вооруженных сил к войне» («План Вайс»), в которой назначалась дата нападения на Польшу — 1 сентября 1939 года. Кстати, за два-три месяца до начала Второй мировой войны военные миссии Англии и Франции инспектировали Войско польское и сделали вывод о возможности быстрой и решительной победы Польши над Германией.
Польские дипломаты от имени правительства заявили о готовности Польши выступить на стороне Германии против СССР, а взамен высказали собственные притязания на Советскую Украину, БССР и Черное море. То есть поляки из-за поддержки своей политики всемогущей (как они считали) Германией чувствовали себя властителями мира и терпеть каких-то белорусов у себя в стране не были намерены.
Подводя итог анализа состояния западнобелорусского общества, необходимо отметить, что вся антибелорусская кампания на территории Западной Беларуси была результатом системно продуманной и организованной политики насилия, издевательств, лжи и обмана по отношению к местному населению.
Белорусы уничтожались как народ, как этнос, которого (по замыслам польских националистов) в «демократической» Польше просто не могло быть. Называть такую страну «спасением» для белорусов (как делают некоторые «демократические мыслители») означает предавать свой народ и будущее независимой Беларуси.
Польско-рейховское сближение
В целом можно отметить, что показательно разнузданное отношение поляков к гражданам своей страны другой национальности и веры объяснялось в том числе и превращением Польши в близкого союзника «восходящей звезды» европейской политики — гитлеровской Германии. В 1933 году Гитлер объявил себя врагом «исполинской опасности большевизма» и Германия вышла из Лиги Наций. Польское правительство сразу же предложило свои услуги по представлению ее интересов в данной международной организации. Поляки стали адвокатами немцев в Лиге Наций, оправдывали с ее трибуны нарушение Гитлером основных требований Версальского договора: введение в Германии всеобщей воинской повинности, отмена ею военных ограничений, захват немецкими войсками демилитаризованной Рейнской области.
26 января 1934‑го состоялось подписание договора о ненападении между Польской Республикой и Германией. После захвата Третьим рейхом Чехословакии немцы за поддержку своей агрессии разрешили Польше оккупировать часть чехословацкой территории — Тешинскую область. Уинстон Черчилль по этому поводу отмечал, что Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич 25 сентября 1938 года высокомерно заявлял американцам: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев полностью разгромят русские войска, и Россия не будет представлять собой даже подобие государства». 24 октября 1938‑го в ходе встречи министра иностранных дел Германии Иоахима Риббентропа и посла Польши в Берлине Юзефа Липского было достигнуто соглашение об общих действиях против СССР на основе «Антикоминтерновского пакта». В январе 1939 года эти же вопросы стали центральными на переговорах министра иностранных дел Польши Юзефа Бека с Адольфом Гитлером.
26 января 1934‑го состоялось подписание договора о ненападении между Польской Республикой и Германией. После захвата Третьим рейхом Чехословакии немцы за поддержку своей агрессии разрешили Польше оккупировать часть чехословацкой территории — Тешинскую область. Уинстон Черчилль по этому поводу отмечал, что Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич 25 сентября 1938 года высокомерно заявлял американцам: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев полностью разгромят русские войска, и Россия не будет представлять собой даже подобие государства». 24 октября 1938‑го в ходе встречи министра иностранных дел Германии Иоахима Риббентропа и посла Польши в Берлине Юзефа Липского было достигнуто соглашение об общих действиях против СССР на основе «Антикоминтерновского пакта». В январе 1939 года эти же вопросы стали центральными на переговорах министра иностранных дел Польши Юзефа Бека с Адольфом Гитлером.
Но уже 3 апреля 1939‑го Гитлер подписал директиву «О единой подготовке вооруженных сил к войне» («План Вайс»), в которой назначалась дата нападения на Польшу — 1 сентября 1939 года. Кстати, за два-три месяца до начала Второй мировой войны военные миссии Англии и Франции инспектировали Войско польское и сделали вывод о возможности быстрой и решительной победы Польши над Германией.
Польские дипломаты от имени правительства заявили о готовности Польши выступить на стороне Германии против СССР, а взамен высказали собственные притязания на Советскую Украину, БССР и Черное море. То есть поляки из-за поддержки своей политики всемогущей (как они считали) Германией чувствовали себя властителями мира и терпеть каких-то белорусов у себя в стране не были намерены.
Подводя итог анализа состояния западнобелорусского общества, необходимо отметить, что вся антибелорусская кампания на территории Западной Беларуси была результатом системно продуманной и организованной политики насилия, издевательств, лжи и обмана по отношению к местному населению.
Белорусы уничтожались как народ, как этнос, которого (по замыслам польских националистов) в «демократической» Польше просто не могло быть. Называть такую страну «спасением» для белорусов (как делают некоторые «демократические мыслители») означает предавать свой народ и будущее независимой Беларуси.
Польско-рейховское сближение
События межвоенного периода, Великой Отечественной и Второй мировой войн и сегодня являются одним из ключевых факторов международной политики. Шельмование этого тяжелого времени в кощунственных формах проявляется в странах Балтии, Польше и, к сожалению, Украине. На государственном уровне в этих странах ведется война с прахом павших воинов Красной армии за их освобождение. В широко представляемых коллективным Западом гнусных и лживых обвинениях Советского Союза в развязывании Второй мировой войны их участие особо активно.
Дата подписания Договора между СССР и Германией от 23 августа 1939 года представляется как день начала Второй мировой, а 17 сентября 1939‑го трактуется как вторжение СССР на территорию Польши и оценивается как день вступления СССР во Вторую мировую войну. Более того, польские официальные лица и сегодня трактуют события 17 сентября 1939 года как широкомасштабный процесс оккупации своих восточных земель, повторяя как мантру: «Сталин и Гитлер делили Польшу». Подобное является не чем иным, как циничным безответственным искажением исторической правды.
Дата подписания Договора между СССР и Германией от 23 августа 1939 года представляется как день начала Второй мировой, а 17 сентября 1939‑го трактуется как вторжение СССР на территорию Польши и оценивается как день вступления СССР во Вторую мировую войну. Более того, польские официальные лица и сегодня трактуют события 17 сентября 1939 года как широкомасштабный процесс оккупации своих восточных земель, повторяя как мантру: «Сталин и Гитлер делили Польшу». Подобное является не чем иным, как циничным безответственным искажением исторической правды.
В современных условиях официальная Варшава активно позиционирует себя как геополитический центр Восточной Европы. При этом польские правящие круги потеряли ощущение грани между реальностью и своими извечными иллюзиями о «Великой Польше».
Правомерно сослаться на объективную оценку Договора от 23 августа 1939‑го, данную патриархом американской внешней политики Г. Киссинджером. В своих воспоминаниях он указал: «Сталину всего лишь удалось на время поменять приоритеты Гитлера, что война началась не с нападения на СССР». В подтверждение своих слов Киссинджер приводит одну из цитат, касающуюся этого вопроса, из выступления Гитлера: «Если Запад так глуп и слеп и не понимает, что все, что я делаю, направлено против России — мне нужна территория. Я сначала этот Запад завоюю, а затем совокупными силами обращусь на Восток».
Сделанный правительством СССР шаг в сторону Германии не мог коренным образом повлиять на реализацию плана берлинских властей по развязыванию агрессии против Польши. Так, за пять дней до подписания германо-советского соглашения И. В. Сталин был проинформирован германской стороной, что 1 сентября 1939 года Германия начнет военную акцию против Польши независимо от факта заключения с СССР межгосударственного соглашения. В сложившейся обстановке Советский Союз был поставлен перед альтернативой: оказаться в изоляции перед прямой угрозой ведения войны на западе и на Дальнем Востоке или подписать предложенный Германией Договор о ненападении.
В конкретных исторических обстоятельствах СССР избрал последнее, правомерно защищая свои государственные и национальные интересы. Необходимо напомнить, что инициатива заключения германо-советского договора принадлежала немецкой дипломатии.
Договор от 23 августа 1939‑го всего лишь изменил очередность планируемых Гитлером нападений. Поскольку документ по-прежнему сохраняет свое особое положение в мировой политике, есть необходимость дать несколько пояснений.
Первое: Советский Союз был последним в числе государств, подписавших аналогичные договоры с нацистской Германией.
Во-вторых, статьи договора не вступали в противоречие с нормами международного права, подписывая его, СССР правомерно и законно отстаивал свои интересы, на что он имел и моральное, и юридическое право.
И последнее, к договору не прилагалась военная конвенция, обязывающая договаривающиеся стороны вести совместные военные действия.
Даже У. Черчилль, которого трудно заподозрить в симпатии к Советскому Союзу, объективно оценивал действия Сталина как естественно вытекающие из исторических прав и обстоятельств, понимая, что руководитель СССР правомерно стал на путь защиты национальных интересов своего государства. Британский политик в своих мемуарах позднее записал: «Что если у них — у русских — политика и была холодной и расчетливой, то она была в тот момент в высокой степени реалистичной».
В конкретных исторических обстоятельствах СССР избрал последнее, правомерно защищая свои государственные и национальные интересы. Необходимо напомнить, что инициатива заключения германо-советского договора принадлежала немецкой дипломатии.
Договор от 23 августа 1939‑го всего лишь изменил очередность планируемых Гитлером нападений. Поскольку документ по-прежнему сохраняет свое особое положение в мировой политике, есть необходимость дать несколько пояснений.
Первое: Советский Союз был последним в числе государств, подписавших аналогичные договоры с нацистской Германией.
Во-вторых, статьи договора не вступали в противоречие с нормами международного права, подписывая его, СССР правомерно и законно отстаивал свои интересы, на что он имел и моральное, и юридическое право.
И последнее, к договору не прилагалась военная конвенция, обязывающая договаривающиеся стороны вести совместные военные действия.
Даже У. Черчилль, которого трудно заподозрить в симпатии к Советскому Союзу, объективно оценивал действия Сталина как естественно вытекающие из исторических прав и обстоятельств, понимая, что руководитель СССР правомерно стал на путь защиты национальных интересов своего государства. Британский политик в своих мемуарах позднее записал: «Что если у них — у русских — политика и была холодной и расчетливой, то она была в тот момент в высокой степени реалистичной».
17 сентября 1939 года Красная армия входит в село под Молодечно Вильнюсской области
Далее Киссинджер отмечает следующее: «Пактом Молотова — Риббентропа Сталин обхитрил Запад, причем сделал это с искусством, заимствованным из учебника «Искусство дипломатии» XVIII века».
2 ноября 1939 г, Сморгонь. Митинг, посвященный воссоединению Западной Белоруссии с БССР
Сентябрь 1939 г. Танк Т-28 форсирует речку у поселка Мир
Несмотря на мужество польских солдат и офицеров, немецкие танковые мотомеханизированные дивизии стремительно продвигались вглубь польской территории. Героическую страницу в истории борьбы польского народа с немецко-фашистскими захватчиками писали защитники Вестерплатте, Хеля, Гдыни, Модлина, Варшавы.
Но силы были не равны. Политическая близорукость, недальновидность внешнеполитического курса польского политического руководства в сочетании с ненавистью к Советскому Союзу и имперскими амбициями привела к катастрофическим последствиям.
Необходимо отметить, что еще 5 — 6 сентября польское политическое руководство начало активно готовиться к эвакуации из Варшавы, шли интенсивные переговоры с правительством Румынии. Ставка главнокомандующего польскими вооруженными силами маршала Э. Рыдз-Смиглы была перенесена в Брест. Общее руководство военными действиями польских частей практически отсутствовало.
Однако в этот сложный для своей страны период польское правительство, прихватив с собой золотой запас страны, направлялось к румынской границе. Тем более что 16 сентября 1939‑го соглашение об эмиграции с Румынией все же было достигнуто. Таким образом, польское политическое руководство предало свою страну, свой народ.
В середине сентября 1939 года немецкие войска подошли к территории Западной Белоруссии и Западной Украины. В этих условиях Советский Союз правомерно и обоснованно принял решение взять под защиту проживавших там белорусов, украинцев, поляков, евреев, представителей других национальностей. И, что важно для нас, тем самым была восстановлена историческая справедливость, которая была попрана Рижским договором. Белоруссия стала единой!
Но силы были не равны. Политическая близорукость, недальновидность внешнеполитического курса польского политического руководства в сочетании с ненавистью к Советскому Союзу и имперскими амбициями привела к катастрофическим последствиям.
Необходимо отметить, что еще 5 — 6 сентября польское политическое руководство начало активно готовиться к эвакуации из Варшавы, шли интенсивные переговоры с правительством Румынии. Ставка главнокомандующего польскими вооруженными силами маршала Э. Рыдз-Смиглы была перенесена в Брест. Общее руководство военными действиями польских частей практически отсутствовало.
Однако в этот сложный для своей страны период польское правительство, прихватив с собой золотой запас страны, направлялось к румынской границе. Тем более что 16 сентября 1939‑го соглашение об эмиграции с Румынией все же было достигнуто. Таким образом, польское политическое руководство предало свою страну, свой народ.
В середине сентября 1939 года немецкие войска подошли к территории Западной Белоруссии и Западной Украины. В этих условиях Советский Союз правомерно и обоснованно принял решение взять под защиту проживавших там белорусов, украинцев, поляков, евреев, представителей других национальностей. И, что важно для нас, тем самым была восстановлена историческая справедливость, которая была попрана Рижским договором. Белоруссия стала единой!
В настоящее время ключевая повестка дня для Варшавы — закрепить свое присутствие в Украине, но и белорусский вопрос по-прежнему также сохраняет особую актуальность. Коллективный Запад объявил нам войну — за историческую правду, историческую память, сознание и человеческие ресурсы и традиционные ценности.
Договор от 23 августа 1939 года был не только вынужденной мерой для Советского Союза, но и абсолютно необходимой. Он разрушил большую игру всех центров мировой силы и заложил условия для Победы 1945‑го, помог СССР избежать войны на два фронта.
Таким образом, объективные факты подтверждают, что демонизация и обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны с опорой на Договор от 23 августа 1939 года юридически не выдерживают критики и абсурдны по сути.
В этой связи необходимо напомнить желающим забыть, особенно официальной Варшаве, что панская Польша первой (!) подписала 26 января 1934‑го Договор о дружбе и ненападении с Германией сроком на 25 лет. И с этого времени многоформатная программа предполагаемых и желаемых территориальных захватов с доминирующим акцентом в сторону Советского Союза стала основой польского внешнеполитического курса.
В этой связи необходимо напомнить желающим забыть, особенно официальной Варшаве, что панская Польша первой (!) подписала 26 января 1934‑го Договор о дружбе и ненападении с Германией сроком на 25 лет. И с этого времени многоформатная программа предполагаемых и желаемых территориальных захватов с доминирующим акцентом в сторону Советского Союза стала основой польского внешнеполитического курса.
При этом патологическая ненависть Варшавы к России в любой форме ее государственности оставалась незыблемой в заявлениях политического руководства панской Польши на протяжении всего межвоенного периода, что подтверждают архивные источники.
Вот выдержки из доклада 2‑го отделения Главного штаба Войска польского, датируемого 1938 годом: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот исторический момент… Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно. Главная цель — ослабление, разгром и разделение России».
В марте 1939‑го польское военное командование совместно с немецким подготовило план войны с СССР под кодовым названием «Восточный вопрос». В связи с этим заслуживают внимания воспоминания руководителя Польской Компартии (1948 — 1956 гг.) и президента ПНР (1947 — 1952 гг.) Б. Берута: «План «Восточный вопрос» предусматривал, например, совместные немецко-польские удары на Минск, Гомель, Житомир и Киев».
Необходимо отметить, что Польша оказалась первой жертвой Второй мировой войны в силу своей непродуманной, недальновидной экспансионистской политики, которую польская правящая элита пыталась реализовать в течение практически всего межвоенного периода.
В марте 1939‑го польское военное командование совместно с немецким подготовило план войны с СССР под кодовым названием «Восточный вопрос». В связи с этим заслуживают внимания воспоминания руководителя Польской Компартии (1948 — 1956 гг.) и президента ПНР (1947 — 1952 гг.) Б. Берута: «План «Восточный вопрос» предусматривал, например, совместные немецко-польские удары на Минск, Гомель, Житомир и Киев».
Необходимо отметить, что Польша оказалась первой жертвой Второй мировой войны в силу своей непродуманной, недальновидной экспансионистской политики, которую польская правящая элита пыталась реализовать в течение практически всего межвоенного периода.
Но Гитлер не взял Польшу в союзники, а вместо этого напал на нее, что неудивительно. В большой предвоенной политической игре польская элита крупно просчиталась. На протяжении практически всего межвоенного периода Польша пыталась прибрать к своим рукам все, до чего только могла дотянуться, находясь в иллюзиях своей истории образца 1772 года — Польши «от моря до моря».
В Варшаве активно разрабатывали планы новых военных действий с СССР. У польского командования до марта 1939‑го не было плана обороны на западе, а все военные планы, стратегии и пункты развертывания — только сугубо на восток, против СССР. Однако в планах геополитической стратегии германского нацизма Польша являлась лишь разменной картой.
Это понимали на Западе, но упорно не желали понять и принять официальные польские круги. Вскоре после подписания Договора о дружбе и ненападении между Германией и Польшей в конце января 1934 года Гитлер заявил своим приближенным: «Все наши соглашения с Польшей имеют только кратковременное значение».
Следует сказать, что план нападения на Польшу руководством Третьего рейха был подготовлен задолго до подписания советско-германского договора от 23 августа 1939‑го, а решение о военной кампании против Польши было окончательно принято в конце зимы 1939 года. Прямые указания на этот счет отданы Гитлером 3 апреля 1939‑го.
В Варшаве активно разрабатывали планы новых военных действий с СССР. У польского командования до марта 1939‑го не было плана обороны на западе, а все военные планы, стратегии и пункты развертывания — только сугубо на восток, против СССР. Однако в планах геополитической стратегии германского нацизма Польша являлась лишь разменной картой.
Это понимали на Западе, но упорно не желали понять и принять официальные польские круги. Вскоре после подписания Договора о дружбе и ненападении между Германией и Польшей в конце января 1934 года Гитлер заявил своим приближенным: «Все наши соглашения с Польшей имеют только кратковременное значение».
Следует сказать, что план нападения на Польшу руководством Третьего рейха был подготовлен задолго до подписания советско-германского договора от 23 августа 1939‑го, а решение о военной кампании против Польши было окончательно принято в конце зимы 1939 года. Прямые указания на этот счет отданы Гитлером 3 апреля 1939‑го.
В результате напряженной работы всех штабов оперативный план «молниеносного разгрома Польши» был готов к маю, получив кодовое название «План Вайс» («Белый план»). 1 сентября 1939 года нацистская Германия напала на Польшу. Началась Вторая мировая война.
Вступление войск Красной армии на территорию Западной Белоруссии
Советское руководство правомерно защищало свои национальные, политические и военно-стратегические интересы, сделало все, чтобы земли, аннексированные Польшей, были присоединены к СССР, а Западная Белоруссия и Западная Украина воссоединены с БССР и УССР. Соответственно, нет никаких правовых оснований называть освободительный поход Красной армии советской захватнической акцией, как и нет никаких правовых норм для обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны.
Что касается территорий, которые были присоединены к Советскому Союзу в результате освободительного похода 17 сентября 1939‑го (в условиях, когда Польши как суверенного государства уже не существовало), то в состав СССР вошли земли Западной Белоруссии и Западной Украины вплоть до Буга в соответствии с «линией Керзона», что подтверждает абсурдность мнения о том, что «Сталин и Гитлер поделили Польшу».
Напомним, что еще на Парижской мирной конференции в январе 1919 года была создана специальная комиссия по польским делам во главе с бывшим послом Франции в Германии Ж. Камбоном. При подготовке решения вопроса о польско-советской границе эта комиссия исходила из решения делегаций главных союзных держав включить в состав Польши только этнически польские территории. С этого времени восточная граница Польши стала обычно именоваться «линией Керзона».
Эта линия границы была принята союзными державами уже после заключения Версальского мирного договора и опубликована в «Декларации Верховного совета союзных и объединившихся держав по поводу временной восточной границы Польши» от 8 декабря 1919‑го за подписью председателя Верховного Совета Ж. Клемансо.
Необходимо отметить, что «линия Керзона» была также подтверждена и закреплена в качестве польско-советской границы на Ялтинской конференции 1945 года.
Воссоединение Западной Белоруссии с БССР и СССР и Западной Украины — с УССР и СССР имело поистине историческое значение. В результате освободительного похода Красной армии белорусский и украинский народы были спасены от геноцида со стороны панской Польши.
В этой связи правомерно напомнить слова министра внутренних дел Б. Перацкого, который на вопрос американской журналистки о карательных акциях, проводимых на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, цинично ответил: «Дайте нам еще десять лет, и вы с фонарем среди бела дня не найдете ни одного украинца и ни одного белоруса».
В западных регионах, куда вступили войска Красной армии в сентябре 1939‑го, только незначительная часть польских формирований оказала сопротивление. В первый день похода были освобождены Барановичи, 18 сентября — Новогрудок, Лида, Слоним, 19 сентября — Вильно, Пружаны, 20 сентября — Гродно, 21 сентября — Пинск, 22 сентября — Белосток и Брест, 24 сентября войска Красной армии заняли Малориту.
К 25 сентября 1939 года Красная армия освободила Западную Белоруссию. Большинство населения встречало советских солдат хлебом-солью. Стихийно возникали митинги и торжественные собрания и на территории Западной Белоруссии, и на территории Западной Украины. В частности, крестьянин деревни Акинчицы Новогрудского воеводства Николай Голович сказал: «20 лет разъедала нас горькая слеза. Теперь мы плачем от счастья. Оно пришло оттуда, откуда мы его давно ждали».
В приветствии жителей села Каменка Тернопольского воеводства говорилось: «Братское отношение Красной армии к народу тронуло нас до глубины души. Сейчас мы с гордостью заявляем, что Красная армия — это и наша армия. Она нам помогла освободиться от ненавистного ига... Мы приветствуем тот народ, который сумел создать такую армию. Мы приветствуем большевистскую партию...»
28 сентября 1939‑го СССР и Германия подписали новый договор «О дружбе и границе», в соответствии с ним граница была проведена по «линии Керзона».
Эта линия границы была принята союзными державами уже после заключения Версальского мирного договора и опубликована в «Декларации Верховного совета союзных и объединившихся держав по поводу временной восточной границы Польши» от 8 декабря 1919‑го за подписью председателя Верховного Совета Ж. Клемансо.
Необходимо отметить, что «линия Керзона» была также подтверждена и закреплена в качестве польско-советской границы на Ялтинской конференции 1945 года.
Воссоединение Западной Белоруссии с БССР и СССР и Западной Украины — с УССР и СССР имело поистине историческое значение. В результате освободительного похода Красной армии белорусский и украинский народы были спасены от геноцида со стороны панской Польши.
В этой связи правомерно напомнить слова министра внутренних дел Б. Перацкого, который на вопрос американской журналистки о карательных акциях, проводимых на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, цинично ответил: «Дайте нам еще десять лет, и вы с фонарем среди бела дня не найдете ни одного украинца и ни одного белоруса».
В западных регионах, куда вступили войска Красной армии в сентябре 1939‑го, только незначительная часть польских формирований оказала сопротивление. В первый день похода были освобождены Барановичи, 18 сентября — Новогрудок, Лида, Слоним, 19 сентября — Вильно, Пружаны, 20 сентября — Гродно, 21 сентября — Пинск, 22 сентября — Белосток и Брест, 24 сентября войска Красной армии заняли Малориту.
К 25 сентября 1939 года Красная армия освободила Западную Белоруссию. Большинство населения встречало советских солдат хлебом-солью. Стихийно возникали митинги и торжественные собрания и на территории Западной Белоруссии, и на территории Западной Украины. В частности, крестьянин деревни Акинчицы Новогрудского воеводства Николай Голович сказал: «20 лет разъедала нас горькая слеза. Теперь мы плачем от счастья. Оно пришло оттуда, откуда мы его давно ждали».
В приветствии жителей села Каменка Тернопольского воеводства говорилось: «Братское отношение Красной армии к народу тронуло нас до глубины души. Сейчас мы с гордостью заявляем, что Красная армия — это и наша армия. Она нам помогла освободиться от ненавистного ига... Мы приветствуем тот народ, который сумел создать такую армию. Мы приветствуем большевистскую партию...»
28 сентября 1939‑го СССР и Германия подписали новый договор «О дружбе и границе», в соответствии с ним граница была проведена по «линии Керзона».
Необходимо отметить, что 2 ноября 1939 года V внеочередная сессия Верховного Совета Союза ССР и 12 — 15 ноября внеочередные сессии Верховных Советов УССР и БССР удовлетворили просьбу Народных собраний Западной Украины и Западной Белоруссии. Освобожденные районы были приняты в состав СССР и воссоединены с Украинской и Белорусской советскими республиками. Этими актами был окончательно решен вопрос об исторических судьбах западных украинцев и белорусов.
Далее возникла практическая необходимость проведения соответствующих политико-административных преобразований. Одним из первых шагов в этом направлении было введение в начале декабря 1939‑го областного и районного административного деления. На территории Западной Украины было образовано шесть и на территории Западной Белоруссии — пять областей.
Белосток, 22 октября 1939 г. Агитаторы и активисты 4-го избирательного участка Белостока приглашают избирателей принять участие в выборах депутатов Народного собрания Западной Белоруссии
Сразу же после воссоединения начали осуществляться серьезные мероприятия в области экономики. Только в 1940‑м на развитие народного хозяйства новых областей УССР из государственного бюджета было ассигновано 1244 млн руб., что позволило достигнуть значительных успехов в восстановлении и развитии промышленного производства.
За короткий срок в западноукраинских областях было восстановлено 978 предприятий. В районе Борислава вступили в строй многие нефтяные скважины — пять тысяч безработных смогли получить работу. В 1940 году во Львовской области построили 20 новых и реконструировали 22 старых предприятия.
Государственный бюджет западных областей БССР в 1940‑м составил 730 млн руб. Интенсивно развертывалось промышленное строительство. Преобразовывались и расширялись старые производства и вводились в строй новые. Только за десять месяцев 1940‑го в западных областях БССР запустили 105 предприятий, а к началу 1941 года работало уже 392 промышленных предприятия.
В Гродно и Столине были созданы крупные мебельные фабрики — в 1940‑м 43 процента в сфере деревообработки приходилось на западные области БССР. В Барановичской области появилось 39 новых предприятий, производящих товары широкого потребления, реконструировали велозавод и табачную фабрику в Гродно, Лидский завод сельскохозяйственных машин и др.
Большая работа проводилась по объединению мелких предприятий в более крупные. РСФСР и другие советские республики присылали для западных областей современное оборудование, станки, машины. На предприятиях Западной Украины и Западной Белоруссии был установлен восьмичасовой рабочий день.
Крупные преобразования произошли и в сельском хозяйстве. На территории Западной Белоруссии и Западной Украины ликвидировали помещичье и церковное землевладение. Конфискованные земли передавались в первую очередь безземельным и малоземельным крестьянам.
Пристальное внимание уделялось социальной сфере. В первую очередь было обеспечено бесплатное медицинское обслуживание. По бюджету 1940 года на здравоохранение в западнобелорусских областях было ассигновано 110 млн руб. Для оказания практической помощи в налаживании медицинского обслуживания населения из РСФСР и восточных районов БССР в западнобелорусские области направлялись врачи и средний медицинский персонал.
Сеть медицинских учреждений быстро росла. К концу 1940‑го в Западной Белоруссии насчитывалось около 260 больниц, то есть в четыре раза больше, чем было до освобождения. Имелось 335 поликлиник и амбулаторий. Появились медпункты на предприятиях. Росло число медицинских учреждений и в сельской местности, где до освобождения их почти не было. На территории Западной Украины численность больничных коек в селах возросла в 20 раз.
Серьезное внимание уделялось развитию образования, культуры и искусства. Бюджетом 1940 года только на развитие народного образования в Западной Белоруссии предусматривалось 214,5 млн и в Западной Украине — 405 млн руб. Было введено всеобщее обязательное начальное образование. Повсеместно развернулась борьба за ликвидацию неграмотности.
Наряду с украинскими и белорусскими существовали также школы, в которых обучение велось на польском, литовском, чешском, немецком языках. В 1940/41 учебном году в западных областях Украины в 6820 школах обучалось около 1,5 млн учащихся, работало 13 вузов. Во Львове был открыт филиал Академии наук УССР. В западнобелорусских областях в 1940/41 учебном году работало 5958 школ с 780 тыс. учащихся.
В школах Западной Белоруссии и Западной Украины с 5-го класса началось обучение иностранному языку. На территории Западной Белоруссии в Белостоке стали работать педагогический и вечерний учительский институты, учительские институты в Гродно, Барановичах, Пинске, учительские курсы в Бресте, Молодечно, Лиде. Также открыли двери для подготовки специалистов среднего звена 25 средних специальных учебных заведений.
Значительный прогресс наблюдался и в области искусства. В течение одного года в западных областях Украины было создано 13 театров, три больших художественных музея, государственная консерватория, 117 киноустановок, сотни домов культуры и отдыха. К концу 1940‑го в Барановичах и Пинске начали работать белорусские областные театры, русский областной театр в Бресте, еврейский драматический театр, театр миниатюр и Белорусская государственная филармония в Белостоке.
Работало 100 кинотеатров, десять музыкальных техникумов и школ, 96 районных домов культуры, 1110 изб-читален и сотни библиотек. В областных и районных центрах издавались на родном языке газеты и журналы.
За короткий срок в западноукраинских областях было восстановлено 978 предприятий. В районе Борислава вступили в строй многие нефтяные скважины — пять тысяч безработных смогли получить работу. В 1940 году во Львовской области построили 20 новых и реконструировали 22 старых предприятия.
Государственный бюджет западных областей БССР в 1940‑м составил 730 млн руб. Интенсивно развертывалось промышленное строительство. Преобразовывались и расширялись старые производства и вводились в строй новые. Только за десять месяцев 1940‑го в западных областях БССР запустили 105 предприятий, а к началу 1941 года работало уже 392 промышленных предприятия.
В Гродно и Столине были созданы крупные мебельные фабрики — в 1940‑м 43 процента в сфере деревообработки приходилось на западные области БССР. В Барановичской области появилось 39 новых предприятий, производящих товары широкого потребления, реконструировали велозавод и табачную фабрику в Гродно, Лидский завод сельскохозяйственных машин и др.
Большая работа проводилась по объединению мелких предприятий в более крупные. РСФСР и другие советские республики присылали для западных областей современное оборудование, станки, машины. На предприятиях Западной Украины и Западной Белоруссии был установлен восьмичасовой рабочий день.
Крупные преобразования произошли и в сельском хозяйстве. На территории Западной Белоруссии и Западной Украины ликвидировали помещичье и церковное землевладение. Конфискованные земли передавались в первую очередь безземельным и малоземельным крестьянам.
Пристальное внимание уделялось социальной сфере. В первую очередь было обеспечено бесплатное медицинское обслуживание. По бюджету 1940 года на здравоохранение в западнобелорусских областях было ассигновано 110 млн руб. Для оказания практической помощи в налаживании медицинского обслуживания населения из РСФСР и восточных районов БССР в западнобелорусские области направлялись врачи и средний медицинский персонал.
Сеть медицинских учреждений быстро росла. К концу 1940‑го в Западной Белоруссии насчитывалось около 260 больниц, то есть в четыре раза больше, чем было до освобождения. Имелось 335 поликлиник и амбулаторий. Появились медпункты на предприятиях. Росло число медицинских учреждений и в сельской местности, где до освобождения их почти не было. На территории Западной Украины численность больничных коек в селах возросла в 20 раз.
Серьезное внимание уделялось развитию образования, культуры и искусства. Бюджетом 1940 года только на развитие народного образования в Западной Белоруссии предусматривалось 214,5 млн и в Западной Украине — 405 млн руб. Было введено всеобщее обязательное начальное образование. Повсеместно развернулась борьба за ликвидацию неграмотности.
Наряду с украинскими и белорусскими существовали также школы, в которых обучение велось на польском, литовском, чешском, немецком языках. В 1940/41 учебном году в западных областях Украины в 6820 школах обучалось около 1,5 млн учащихся, работало 13 вузов. Во Львове был открыт филиал Академии наук УССР. В западнобелорусских областях в 1940/41 учебном году работало 5958 школ с 780 тыс. учащихся.
В школах Западной Белоруссии и Западной Украины с 5-го класса началось обучение иностранному языку. На территории Западной Белоруссии в Белостоке стали работать педагогический и вечерний учительский институты, учительские институты в Гродно, Барановичах, Пинске, учительские курсы в Бресте, Молодечно, Лиде. Также открыли двери для подготовки специалистов среднего звена 25 средних специальных учебных заведений.
Значительный прогресс наблюдался и в области искусства. В течение одного года в западных областях Украины было создано 13 театров, три больших художественных музея, государственная консерватория, 117 киноустановок, сотни домов культуры и отдыха. К концу 1940‑го в Барановичах и Пинске начали работать белорусские областные театры, русский областной театр в Бресте, еврейский драматический театр, театр миниатюр и Белорусская государственная филармония в Белостоке.
Работало 100 кинотеатров, десять музыкальных техникумов и школ, 96 районных домов культуры, 1110 изб-читален и сотни библиотек. В областных и районных центрах издавались на родном языке газеты и журналы.
Абсолютно правомерно, что отныне 17 сентября — начало освободительного похода Красной армии — отмечается в Республике Беларусь как государственный праздник. Во время Большого разговора 9 августа 2021 года Президент Республики Беларусь А. Г. Лукашенко справедливо отметил: «Если бы не было 17 сентября 1939 года, не было бы нашей страны».
И здесь мы сразу натыкаемся на мифы.
В СССР внимательно следили за ходом боевых действий. Быстро стало понятно, что Польша, несмотря на героическое сопротивление ее солдат, не способна долго и успешно противостоять мощи германской армии. Не менее важной была реакция западных держав. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии, но не предприняли каких-либо существенных шагов. Впоследствии Иосиф Сталин давал крайне пренебрежительную оценку поведению западных союзников Польши.
На этом фоне Берлин стал зондировать вопрос о дальнейших действиях СССР. 3 сентября германский посол в Москве граф фон дер Шуленбург получил от своего начальства послание для передачи советскому министру иностранных дел Вячеславу Молотову. В нем, в частности, вопрошалось: «Не считает ли возможным Советский Союз выступить против польских сил и занять эти территории?» Как видим, это не тон «союзника», настаивающего на выполнении определенных обязательств, поскольку таковых и не было.
А в Москве не собирались начинать боевые действия и всячески уклонялись от конкретного ответа. Какой же был план?
На этом фоне Берлин стал зондировать вопрос о дальнейших действиях СССР. 3 сентября германский посол в Москве граф фон дер Шуленбург получил от своего начальства послание для передачи советскому министру иностранных дел Вячеславу Молотову. В нем, в частности, вопрошалось: «Не считает ли возможным Советский Союз выступить против польских сил и занять эти территории?» Как видим, это не тон «союзника», настаивающего на выполнении определенных обязательств, поскольку таковых и не было.
А в Москве не собирались начинать боевые действия и всячески уклонялись от конкретного ответа. Какой же был план?
Якобы Советский Союз выступал в качестве союзника гитлеровской Германии. Это не так. Да, 23 августа 1939 года был подписан договор о ненападении и даже секретные протоколы к нему, но советское руководство не было поставлено в известность о дате и времени начала Польской кампании вермахта, не проводилось никакого согласования действий вооруженных сил двух стран. В Москве узнали о начале войны из новостных сообщений в 11 часов утра 1 сентября. Сразу же был отдан приказ об усилении охраны государственной границы на западном направлении — не более того.
Для сравнения: начало войны с Финляндией приведет к его исключению из этой международной организации. Успех похода в значительной степени определялся общественной поддержкой белорусского населения. Брамка — импровизированная триумфальная арка, которой местные жители встречали советские войска, стала одним из символов того похода. Оно и неудивительно: после долгих лет под властью Второй Речи Посполитой белорусы воспринимали красноармейцев как освободителей.
Вадим Гигин
Вадим Гигин
17 сентября как День народного единства прочно вошел в наш государственный календарь. Люди приняли этот праздник. Сейчас выходит много публикаций, посвященных положению Западной Белоруссии при поляках, политике этноцида, которую они проводили, национально-освободительной борьбе нашего народа. Гораздо меньше внимания мы уделяем непосредственно самому походу Красной армии, который как раз и начался 17 сентября, сделав возможным воссоединение белорусского народа.
Советская сторона действительно ждала развития ситуации и готовилась вступить на земли Западной Белоруссии и Западной Украины в тот момент, когда наступит коллапс польской государственности. Серьезной военной кампании Сталин вести не намеревался.
Немцы становились все настойчивее и раздражительнее. Дело дошло до того, что из Берлина стали грозить образованием на границах с СССР неких буферных государств. В Москве на этот блеф отреагировали резкой телеграммой и продолжили свою линию. 5 сентября было отложено на месяц плановое увольнение военнослужащих срочной службы. 9 сентября, когда польская армия уже терпела тяжелые поражения, в прессе началась информационная подготовка. Стали выходить статьи о тяжелом положении белорусского и украинского народов под панским гнетом. 11 сентября были образованы Белорусский и Украинский фронты. Первый (а всего в нем насчитывалось более 200 тысяч человек) создавался на базе Белорусского особого военного округа.
Наряду с катастрофическими поражениями польской армии, вялой реакцией на войну Англии и Франции, угрозой нацистской оккупации этнических земель белорусов и украинцев был еще один важный фактор, влиявший на принятие СССР решения о начале похода. Все лето шли ожесточенные бои с японцами на реке Халхин-Гол, и только 15 сентября было заключено перемирие. Это значительно улучшало международное положение советской стороны.
Наряду с катастрофическими поражениями польской армии, вялой реакцией на войну Англии и Франции, угрозой нацистской оккупации этнических земель белорусов и украинцев был еще один важный фактор, влиявший на принятие СССР решения о начале похода. Все лето шли ожесточенные бои с японцами на реке Халхин-Гол, и только 15 сентября было заключено перемирие. Это значительно улучшало международное положение советской стороны.
16 сентября в 16 часов части и соединения Белорусского фронта были построены в местах дислокации. Им зачитали приказ о начале освободительного похода. Это решение было встречено и бойцами Красной армии, и советским обществом в целом с подъемом.
Вот что вспоминал о тех днях писатель Константин Симонов: «Надо представить себе атмосферу предыдущих лет, десятилетия напряженных отношений с Польшей, «осадничество», переселение польского кулачества в так называемые польские кресы, попытки полонизации украинского и в особенности белорусского населения, белогвардейские банды, действовавшие с территории Польши в двадцатые годы... процессы белорусских коммунистов... Почему же мне было не радоваться тому, что мы идем освобождать Западную Украину и Западную Белоруссию?»
С польской стороны войскам Белорусского фронта противостояло в общей сложности около 45 тысяч солдат и офицеров, в том числе 8 тысяч пограничников и 2 тысячи моряков Пинской речной флотилии. Костяк польских сил составляла 17‑тысячная оперативная группа «Полесье». Главнокомандующий польской армии маршал Эдвард Рыдз-Смиглы в приказе от 17 сентября писал: «С Советами не воевать, в бой не вступать, за исключением если они будут атаковать или попыток разрушения наших частей». Поляки собирались организованно отойти в Румынию и Венгрию. Ни советская, ни польская сторона не рассматривали эти события как полноценную войну.
Тем не менее бои имели место. Состоялось около 40 стычек с пограничниками. В целом войска Белорусского фронта продвигались вперед достаточно быстро. Такой темп определялся и массовой поддержкой местных жителей. И не только моральной. 17 сентября вспыхнуло восстание в Гродно. Повстанцам удалось ворваться в здание местной тюрьмы и выпустить политических заключенных. Завязались бои. Всего погибло 26 человек. Самым же известным вооруженным выступлением стало Скидельское восстание, зверски подавленное польскими властями.
Наиболее крупные бои с польскими частями состоялись в районах Вильно, Кобрина и Гродно. На протяжении последних десятилетий, особенно в наши дни, в Польше создается миф о сражении за Гродно с большим количеством душераздирающих подробностей вроде младенцев, привязанных к броне советских танков. Это не более чем фантазии экзальтированных шовинистов. Что же произошло на самом деле? Вооруженные столкновения происходили с 20 по 22 сентября. Силы были заведомо неравны. Красная армия с ходу вводила в бой как стрелковые, так и танковые части, быстро заняв южные кварталы города. Ожесточенные бои развернулись на берегах Немана. Особенностью стало участие не только польских регулярных войск и полицейских, но и местных жителей-поляков, в том числе учащихся. Они были обречены на поражение, поэтому 22 сентября остатки польских войск окончательно покинули город. Большая часть попадет затем в советский плен. Погибли 57 красноармейцев, еще 159 были ранены, подбитыми оказались 19 танков. Польские потери были многократно больше. И они целиком на совести командования этой обороной, бросившего под танки и на пулеметы необученных и плохо вооруженных горожан.
Еще один раскрученный эпизод того похода — так называемый парад в Бресте 22 сентября. Город к тому времени был занят 19‑м моторизованным корпусом вермахта, но, согласно достигнутым договоренностям, должен был отойти под советский контроль. К Бресту из Пружан форсированным маршем подошла 29‑я легкотанковая бригада под командованием комбрига Семена Кривошеина. Ему предстояло встретиться с уже широко известным теоретиком и практиком танковой войны генералом Гейнцем Гудерианом. Что интересно, они общались на французском языке. Дело в том, что Кривошеин успел поучаствовать в гражданской войне в Испании, а многие советские военспецы осваивали именно французский, а не испанский. Впоследствии Кривошеин вспоминал, что делал все возможное, чтобы продемонстрировать: Красная армия и вермахт не союзники. У него для этого была еще одна причина. Семен Моисеевич был сыном еврейского ремесленника. Антисемитская политика Третьего рейха была тогда хорошо известна...
На этом боевые действия практически прекратились. 22 сентября произошла стычка у Сопоцкина, а 25 сентября — последний бой у Дрогичина. Всего за время похода Белорусский фронт потерял 316 человек убитыми и 642 ранеными, еще трое числились пропавшими без вести. За это же время было разоружено и интернировано более 60 тысяч польских военнослужащих, в том числе более 2 тысяч офицеров.
С польской стороны войскам Белорусского фронта противостояло в общей сложности около 45 тысяч солдат и офицеров, в том числе 8 тысяч пограничников и 2 тысячи моряков Пинской речной флотилии. Костяк польских сил составляла 17‑тысячная оперативная группа «Полесье». Главнокомандующий польской армии маршал Эдвард Рыдз-Смиглы в приказе от 17 сентября писал: «С Советами не воевать, в бой не вступать, за исключением если они будут атаковать или попыток разрушения наших частей». Поляки собирались организованно отойти в Румынию и Венгрию. Ни советская, ни польская сторона не рассматривали эти события как полноценную войну.
Тем не менее бои имели место. Состоялось около 40 стычек с пограничниками. В целом войска Белорусского фронта продвигались вперед достаточно быстро. Такой темп определялся и массовой поддержкой местных жителей. И не только моральной. 17 сентября вспыхнуло восстание в Гродно. Повстанцам удалось ворваться в здание местной тюрьмы и выпустить политических заключенных. Завязались бои. Всего погибло 26 человек. Самым же известным вооруженным выступлением стало Скидельское восстание, зверски подавленное польскими властями.
Наиболее крупные бои с польскими частями состоялись в районах Вильно, Кобрина и Гродно. На протяжении последних десятилетий, особенно в наши дни, в Польше создается миф о сражении за Гродно с большим количеством душераздирающих подробностей вроде младенцев, привязанных к броне советских танков. Это не более чем фантазии экзальтированных шовинистов. Что же произошло на самом деле? Вооруженные столкновения происходили с 20 по 22 сентября. Силы были заведомо неравны. Красная армия с ходу вводила в бой как стрелковые, так и танковые части, быстро заняв южные кварталы города. Ожесточенные бои развернулись на берегах Немана. Особенностью стало участие не только польских регулярных войск и полицейских, но и местных жителей-поляков, в том числе учащихся. Они были обречены на поражение, поэтому 22 сентября остатки польских войск окончательно покинули город. Большая часть попадет затем в советский плен. Погибли 57 красноармейцев, еще 159 были ранены, подбитыми оказались 19 танков. Польские потери были многократно больше. И они целиком на совести командования этой обороной, бросившего под танки и на пулеметы необученных и плохо вооруженных горожан.
Еще один раскрученный эпизод того похода — так называемый парад в Бресте 22 сентября. Город к тому времени был занят 19‑м моторизованным корпусом вермахта, но, согласно достигнутым договоренностям, должен был отойти под советский контроль. К Бресту из Пружан форсированным маршем подошла 29‑я легкотанковая бригада под командованием комбрига Семена Кривошеина. Ему предстояло встретиться с уже широко известным теоретиком и практиком танковой войны генералом Гейнцем Гудерианом. Что интересно, они общались на французском языке. Дело в том, что Кривошеин успел поучаствовать в гражданской войне в Испании, а многие советские военспецы осваивали именно французский, а не испанский. Впоследствии Кривошеин вспоминал, что делал все возможное, чтобы продемонстрировать: Красная армия и вермахт не союзники. У него для этого была еще одна причина. Семен Моисеевич был сыном еврейского ремесленника. Антисемитская политика Третьего рейха была тогда хорошо известна...
На этом боевые действия практически прекратились. 22 сентября произошла стычка у Сопоцкина, а 25 сентября — последний бой у Дрогичина. Всего за время похода Белорусский фронт потерял 316 человек убитыми и 642 ранеными, еще трое числились пропавшими без вести. За это же время было разоружено и интернировано более 60 тысяч польских военнослужащих, в том числе более 2 тысяч офицеров.
Таким образом, Советскому Союзу удалось полностью выдержать свою линию. Действия Красной армии не стали частью общей с немцами Польской кампании. Да и в мире не считали, что Советский Союз вступил во Вторую мировую войну… СССР продолжал оставаться членом Лиги Наций.
При создании проекта использовались материалы БДАКФФД, БЕЛТА, из личной коллекции Владимира Лиходедова, корреспондентов издательского дома «Беларусь сегодня».
© Издательский дом «Беларусь сегодня»