80 лет назад случилась страшная трагедия: дым от жаркого пламени подожженных домов окутал город, а землю укрыли тела тысяч погибших узников гетто. Среди них были дети. Это один из наиболее трагических моментов в истории Глубокского района. Ежегодно в августе у памятника, установленного на месте захоронения 4,5 тысячи граждан еврейской национальности, уничтоженных нацистами и их пособниками в августе 1943-го, проводят митинг-реквием, люди возлагают живые цветы, кладут камешки, которые служат для евреев символом вечности.
Глубокское гетто, за время существования которого погибло около десяти тысяч евреев, можно сравнить с концентрационным лагерем, где безжалостно уничтожали людей.
— Наша задача — передать подрастающему поколению историческую правду о жертвах и преступлениях нацизма. Тогда уничтожили множество людей, а это значит, что не родились как минимум три поколения, которые могли бы стать учеными, инженерами, музыкантами, педагогами. Память о них бесценна. Наш митинг — повод задуматься о том, что еще необходимо сделать, чтобы история не повторилась, — подчеркнула в своем выступлении председатель райсовета депутатов Вера Телица во время митинга, посвященного 80-й годовщине гибели Глубокского гетто, который состоялся 18 августа этого года.
По словам Веры Михайловны, такие уроки не проходят бесследно. В Беларуси приняты законы «О недопущении реабилитации нацизма», «О противодействии экстремизму». Генеральная прокуратура в ходе расследования уголовного дела о геноциде продолжает устанавливать имена палачей белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период. Это позиция нашей страны и переписывать, забывать исторические факты в угоду чьих-либо интересов мы никогда не станем. Ведь то, что произошло, произошло на нашей земле.
Для Глубокого Великая Отечественная война началась 23 июня 1941 года: фашистские самолеты прицельно бомбили центр города, уничтожая в основном еврейские дома и синагоги. В начале июля немецкие части вошли в город.
22 октября по приказу гебитскомиссара П. Гахмана создали гетто. Евреям велено было в течение часа собраться. Не разрешили взять с собой вещи, только некоторые мелочи, и то с позволения специально назначенной комиссии из магистрата. Мебель, одежда, хозяйственный инвентарь, скот — все оставалось в домах, где люди жили до войны.
К ноябрю в гетто, куда позднее также доставили евреев из многих других городов, местечек, деревень, находилось свыше 5,8 тысячи человек. От остальной части города квартал оградили деревянным забором с колючей проволокой. Пройти внутрь можно было только через единственные ворота. Первое время евреям отводили два часа в день на покупку продуктов на базаре, за исключением соли, масла, мяса, яиц, молока. Но вскоре запретили и это под страхом смерти. Угрожали расстрелом за общение с местными крестьянами.
— За попытки передать продукты немцы и полицаи избивали, убивали. Жену Залмана-Вульфа Рудермана избили до полусмерти за то, что хотела принести в гетто два яйца, Шолома Ценципера расстреляли за найденную при входе в гетто тушку петуха, Н. Краут был убит за горсть соли. И таких трагедий много, — отмечает научный сотрудник Глубокского историко-этнографического музея Владимир Мирончик.
В начале 1942-го в гетто стали открывать предприятия и мастерские, где евреи могли работать и быть так называемыми жизненно важными работниками для оккупационного режима. Например, заработали прядильня, мастерские по пошиву шляп, производству гуталина, вывесок, типография.
Население гетто разделили на тех, кто был пригоден (они работали в многочисленных мастерских) и непригоден для труда. В декабре 1941-го расстреляли 40 человек, которых сочли «малополезным элементом», спустя несколько месяцев — еще около ста.
В последующие месяцы внутри гетто создали второе, куда свозили «малополезных» евреев — стариков, больных и детей. Они не получали продуктов питания и подлежали уничтожению в первую очередь. В ночь с 19 на 20 июня 1942 года второе гетто было оцеплено жандармерией и полицией. Из него вывезли в близлежащее урочище Борок 2,5 тысячи человек, расстреляли…
О трагической судьбе евреев Глубокского гетто свидетельствует документ военных лет, составленный сразу после его ликвидации командованием 1-й партизанской бригады имени Суворова. Он поступил в Белорусский штаб партизанского движения в октябре 1943 года. Сейчас хранится в Национальном архиве.
— Наша задача — передать подрастающему поколению историческую правду о жертвах и преступлениях нацизма. Тогда уничтожили множество людей, а это значит, что не родились как минимум три поколения, которые могли бы стать учеными, инженерами, музыкантами, педагогами. Память о них бесценна. Наш митинг — повод задуматься о том, что еще необходимо сделать, чтобы история не повторилась, — подчеркнула в своем выступлении председатель райсовета депутатов Вера Телица во время митинга, посвященного 80-й годовщине гибели Глубокского гетто, который состоялся 18 августа этого года.
По словам Веры Михайловны, такие уроки не проходят бесследно. В Беларуси приняты законы «О недопущении реабилитации нацизма», «О противодействии экстремизму». Генеральная прокуратура в ходе расследования уголовного дела о геноциде продолжает устанавливать имена палачей белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период. Это позиция нашей страны и переписывать, забывать исторические факты в угоду чьих-либо интересов мы никогда не станем. Ведь то, что произошло, произошло на нашей земле.
Для Глубокого Великая Отечественная война началась 23 июня 1941 года: фашистские самолеты прицельно бомбили центр города, уничтожая в основном еврейские дома и синагоги. В начале июля немецкие части вошли в город.
22 октября по приказу гебитскомиссара П. Гахмана создали гетто. Евреям велено было в течение часа собраться. Не разрешили взять с собой вещи, только некоторые мелочи, и то с позволения специально назначенной комиссии из магистрата. Мебель, одежда, хозяйственный инвентарь, скот — все оставалось в домах, где люди жили до войны.
К ноябрю в гетто, куда позднее также доставили евреев из многих других городов, местечек, деревень, находилось свыше 5,8 тысячи человек. От остальной части города квартал оградили деревянным забором с колючей проволокой. Пройти внутрь можно было только через единственные ворота. Первое время евреям отводили два часа в день на покупку продуктов на базаре, за исключением соли, масла, мяса, яиц, молока. Но вскоре запретили и это под страхом смерти. Угрожали расстрелом за общение с местными крестьянами.
— За попытки передать продукты немцы и полицаи избивали, убивали. Жену Залмана-Вульфа Рудермана избили до полусмерти за то, что хотела принести в гетто два яйца, Шолома Ценципера расстреляли за найденную при входе в гетто тушку петуха, Н. Краут был убит за горсть соли. И таких трагедий много, — отмечает научный сотрудник Глубокского историко-этнографического музея Владимир Мирончик.
В начале 1942-го в гетто стали открывать предприятия и мастерские, где евреи могли работать и быть так называемыми жизненно важными работниками для оккупационного режима. Например, заработали прядильня, мастерские по пошиву шляп, производству гуталина, вывесок, типография.
Население гетто разделили на тех, кто был пригоден (они работали в многочисленных мастерских) и непригоден для труда. В декабре 1941-го расстреляли 40 человек, которых сочли «малополезным элементом», спустя несколько месяцев — еще около ста.
В последующие месяцы внутри гетто создали второе, куда свозили «малополезных» евреев — стариков, больных и детей. Они не получали продуктов питания и подлежали уничтожению в первую очередь. В ночь с 19 на 20 июня 1942 года второе гетто было оцеплено жандармерией и полицией. Из него вывезли в близлежащее урочище Борок 2,5 тысячи человек, расстреляли…
О трагической судьбе евреев Глубокского гетто свидетельствует документ военных лет, составленный сразу после его ликвидации командованием 1-й партизанской бригады имени Суворова. Он поступил в Белорусский штаб партизанского движения в октябре 1943 года. Сейчас хранится в Национальном архиве.
ФОТО «ВЕСНІК ГЛЫБОЧЧЫНЫ».
По словам Владимира Мирончика, находившихся в гетто заставляли работать по 14—16 часов в сутки, переносить бревна на плечах на расстояние до трех километров, выпиливать куски льда босыми, раздетыми и доставлять их на берег без всяких средств перевозки, выносить неразорвавшиеся авиабомбы за черту города, очищать уборные и собирать мусор руками без приспособлений.
— На одного рабочего давали 330 граммов хлеба, в состав которого входили опилки, овсяная мука, размолотое стекло, песок и прочие примеси. Мясо выдавалось порченное, 80 граммов на семь дней, крупы — 50 граммов на неделю. Вот тот паек, на который должен был существовать и содержать семью тот или иной трудоспособный, — продолжает Владимир Анатольевич. — За малейшее невыполнение поставленных задач били плеткой (80—125 ударов) или палкой по голове, вырывали волосы.
Все это вызывало ненависть к фашистам и жажду мести. Уже весной 1942-го в гетто возникли первые подпольные группы молодежи, собиравшие оружие и налаживавшие связь с партизанами.
В какой-то момент чаша терпения переполнилась. На подпольном совете приняли решение поднять восстание. Но враг пошел на опережение. В ночь с 18 на 19 августа охрану вокруг гетто усилили. Чтобы усыпить бдительность узников, в 4 часа утра немецкий офицер выступил с заявлением о том, что евреям необходимо собраться на площади для отправки на работы в польский город Люблин.
Но события пошли по другому сценарию. Восстание началось по условному сигналу М. Либермана — со взрыва гранаты с криком «ура». Люди ринулись на прорыв ограды. Завязался бой. Территория гетто вскоре превратилась в горящий факел. Подавление восстания длилось несколько дней.
Часть узников смогла спастись в лесу, но большинство расстреляли и замучили. Погиб и Либерман, над которым немецко-фашистские оккупанты совершили жестокую расправу, вырезав внутренние органы. Детей, стариков, больных — всех тех, кто не смог уйти, также не пожалели.
На протяжении нескольких последующих дней полицаи искали тех, кто смог остаться в живых. В бункеры и погреба гитлеровцы пускали газ, для того чтобы «выкурить» оттуда всех до последнего.
— В Тель-Авиве действует общественная организация «Байт Глубокое» («Дом Глубокого»), объединяющая выходцев Глуботчины и Вилейщины. Там проходят собрания, вечера Памяти и другие мероприятия. Отдельная комната посвящена жертвам Глубокского гетто, где на стенах размещены поименные списки узников, фотоматериалы и документы.
Два года назад в издательстве «Белорусская энциклопедия имени П. Бровки» при поддержке Министерства информации была издана книга «Глубокское гетто. Они победили смерть», посвященная истории еврейской общины города, трагедии и героизму еврейского населения в годы войны.
В ней рассказывается о создании, существовании гетто в Глубоком и других населенных пунктах района, вооруженном восстании, в результате которого было убито и ранено около 100 гитлеровцев.
— Мы постарались обобщить имеющийся материал, который ранее был представлен в других изданиях, дополнив его архивными документами, воспоминаниями тех, кому посчастливилось остаться в живых, — рассказывает заместитель председателя Глубокского райисполкома Татьяна Тарасевич, выступившая в роли составителя книги.
— На одного рабочего давали 330 граммов хлеба, в состав которого входили опилки, овсяная мука, размолотое стекло, песок и прочие примеси. Мясо выдавалось порченное, 80 граммов на семь дней, крупы — 50 граммов на неделю. Вот тот паек, на который должен был существовать и содержать семью тот или иной трудоспособный, — продолжает Владимир Анатольевич. — За малейшее невыполнение поставленных задач били плеткой (80—125 ударов) или палкой по голове, вырывали волосы.
Все это вызывало ненависть к фашистам и жажду мести. Уже весной 1942-го в гетто возникли первые подпольные группы молодежи, собиравшие оружие и налаживавшие связь с партизанами.
В какой-то момент чаша терпения переполнилась. На подпольном совете приняли решение поднять восстание. Но враг пошел на опережение. В ночь с 18 на 19 августа охрану вокруг гетто усилили. Чтобы усыпить бдительность узников, в 4 часа утра немецкий офицер выступил с заявлением о том, что евреям необходимо собраться на площади для отправки на работы в польский город Люблин.
Но события пошли по другому сценарию. Восстание началось по условному сигналу М. Либермана — со взрыва гранаты с криком «ура». Люди ринулись на прорыв ограды. Завязался бой. Территория гетто вскоре превратилась в горящий факел. Подавление восстания длилось несколько дней.
Часть узников смогла спастись в лесу, но большинство расстреляли и замучили. Погиб и Либерман, над которым немецко-фашистские оккупанты совершили жестокую расправу, вырезав внутренние органы. Детей, стариков, больных — всех тех, кто не смог уйти, также не пожалели.
На протяжении нескольких последующих дней полицаи искали тех, кто смог остаться в живых. В бункеры и погреба гитлеровцы пускали газ, для того чтобы «выкурить» оттуда всех до последнего.
— В Тель-Авиве действует общественная организация «Байт Глубокое» («Дом Глубокого»), объединяющая выходцев Глуботчины и Вилейщины. Там проходят собрания, вечера Памяти и другие мероприятия. Отдельная комната посвящена жертвам Глубокского гетто, где на стенах размещены поименные списки узников, фотоматериалы и документы.
Два года назад в издательстве «Белорусская энциклопедия имени П. Бровки» при поддержке Министерства информации была издана книга «Глубокское гетто. Они победили смерть», посвященная истории еврейской общины города, трагедии и героизму еврейского населения в годы войны.
В ней рассказывается о создании, существовании гетто в Глубоком и других населенных пунктах района, вооруженном восстании, в результате которого было убито и ранено около 100 гитлеровцев.
— Мы постарались обобщить имеющийся материал, который ранее был представлен в других изданиях, дополнив его архивными документами, воспоминаниями тех, кому посчастливилось остаться в живых, — рассказывает заместитель председателя Глубокского райисполкома Татьяна Тарасевич, выступившая в роли составителя книги.
Делегации из Израиля не раз посещали памятный мигинг, проводимый на месте гибели Глубокского гетто.
— В Глубокском гетто погибло много евреев. Убивая людей из-за их национальности, нацисты уничтожали прежде всего себя. Мы обязаны не просто помнить о прошлом, но и четко осознавать, какие угрозы современному миру несут межнациональная рознь, расовая нетерпимость и пренебрежение к человеческому достоинству, — дополняет Вера Телица.