Спроси у любого, чего бы он хотел больше всего, ответы будут разные. Одни мечтают о богатстве, другие – о путешествиях и курортах, и только самые мудрые пожелают здоровья. Себе и близким. На долгие годы. Несколько лет назад осознание этой простой житейской истины пришло и к Александру Касьянчику. Несчастный случай на работе разделил жизнь молодого человека на до и после. Вспоминая о былом, он и сейчас невольно содрогается: «Я не мог выжить, просто не было шансов». Однако это случилось. Благодаря врачам, которые продолжали верить, что чудо возможно, история спасения одного из сложнейших ожоговых пациентов страны закончилась благополучно.
Начало декабря 2016 года. Морозное декабрьское утро для жителя Борисова Александра Касьянчика прошло привычно. Подъем в шесть утра, быстрые сборы, прогрев подмерзшей за ночь машины. Годами отработанный алгоритм. Надо успеть отвезти жену на работу, а дома еще сладко спит пятилетний сын. Через 15 минут он еще раз вернется домой, чтобы отвезти малыша в детский сад.
- Помню, как пообещал вечером заехать за ним, - горько усмехается мой собеседник.
- Помню, как пообещал вечером заехать за ним, - горько усмехается мой собеседник.
Александр отправился на работу. В небольшой частной фирме он занимался валкой леса. Хороший график и приличный по меркам города заработок давали ощущение стабильности. А ведь ему всегда хотелось, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Пока шел до гаража, где коллеги готовились к выезду на участок, вдруг подумал: неплохо бы заранее купить подарки на Новый год. А еще найти ту самую игрушку, о которой столько рассказывал сын.
Из неспешных мыслей «выдернул» голос начальника: «В грузовике бак подтекает, подержишь, пока заварю?». Рядовая операция для ремонтников. Ничего особенного, поэтому поводов отказать у Саши не было.
- Мы подогнали машину, сняли топливный бак и отнесли его в гараж, – рассказывает Александр. – Я отошел покурить на территории, когда начальник снова позвал. Почти на автомате протянул руку, чтобы открыть крышку и проверить, есть ли в емкости солярка. На что услышал: внутри «одна капля». Не знаю, сколько на самом деле там было топлива, но именно эта беспечность послужила причиной того, что случилось через несколько секунд.
Из неспешных мыслей «выдернул» голос начальника: «В грузовике бак подтекает, подержишь, пока заварю?». Рядовая операция для ремонтников. Ничего особенного, поэтому поводов отказать у Саши не было.
- Мы подогнали машину, сняли топливный бак и отнесли его в гараж, – рассказывает Александр. – Я отошел покурить на территории, когда начальник снова позвал. Почти на автомате протянул руку, чтобы открыть крышку и проверить, есть ли в емкости солярка. На что услышал: внутри «одна капля». Не знаю, сколько на самом деле там было топлива, но именно эта беспечность послужила причиной того, что случилось через несколько секунд.
Первые мгновения он не понимает ужас происходящего, но внезапно обрушившаяся боль быстро возвращает в реальность:
- Инстинктивно я стал хлопать по лицу, но попытки сбросить пламя ничего не давали. Одновременно чувствовал, как сверху на меня льется солярка и как от этого жар усиливается, а кожа плавится и съезжает. Ощущения были такие, словно горю в адском котле, и никто не может меня спасти, - дрожь в голосе выдает волнение и до сих пор не затянувшуюся душевную рану.
Когда пострадавшего вытащили на поверхность, огонь не затухал. Чтобы хоть как-то помочь себе, Александр пополз в сугроб. В агонии он перекатывался из стороны в сторону, но это не помогало. На крики сбежались люди. Они пытались тушить горящее тело ведром воды. Однако и это не сработало. Когда кто-то догадался накрыть его покрывалом, Саша уже не понимал, на каком свете находится.
- Инстинктивно я стал хлопать по лицу, но попытки сбросить пламя ничего не давали. Одновременно чувствовал, как сверху на меня льется солярка и как от этого жар усиливается, а кожа плавится и съезжает. Ощущения были такие, словно горю в адском котле, и никто не может меня спасти, - дрожь в голосе выдает волнение и до сих пор не затянувшуюся душевную рану.
Когда пострадавшего вытащили на поверхность, огонь не затухал. Чтобы хоть как-то помочь себе, Александр пополз в сугроб. В агонии он перекатывался из стороны в сторону, но это не помогало. На крики сбежались люди. Они пытались тушить горящее тело ведром воды. Однако и это не сработало. Когда кто-то догадался накрыть его покрывалом, Саша уже не понимал, на каком свете находится.
Одновременно полыхал пожар в гараже. Его тушил один из соседей. К тому моменту, как приехали спасатели, огонь уже ликвидировали своими силами. А скорую вызвал… школьник, проходивший мимо. За давностью лет уже не представляется возможным узнать имя парня. Но если ты сейчас читаешь эту историю, знай: Александр тебе очень благодарен.
Медики уложили пациента на носилки и погрузили в машину. Дальше - спасительный укол, облегчение и забытье. Сашу доставили в реанимацию Борисовской ЦРБ. Его состояние расценивалось как тяжелое. Ожоги 60 процентов тела, из них более 48 процентов - глубокие. Грудная клетка, руки, шея, голова - все превратилось в одну сплошную рану. Но особенно пострадало лицо: губы, нос и веки выгорели практически полностью. Осложняла дело термоингаляционная травма. Ее получают, когда раскаленный воздух попадает в дыхательные пути. Вдобавок ко всему оскольчатый перелом костей голени. Вместо правой ноги - месиво. Иллюзий у медиков не оставалось: борьба за жизнь предстоит тяжелейшая.
В больнице Сашу сразу перевели на аппаратное дыхание. Он находился в медикаментозном сне, когда врачи проводили первые медицинские манипуляции. Уже через два дня его транспортировали в БСМП Минска. Здесь расположен Республиканский ожоговый центр, где работают лучшие комбустиологи, которые не раз совершали невозможное. Такого же удивительного исцеления от них ждали и сейчас.
Медики уложили пациента на носилки и погрузили в машину. Дальше - спасительный укол, облегчение и забытье. Сашу доставили в реанимацию Борисовской ЦРБ. Его состояние расценивалось как тяжелое. Ожоги 60 процентов тела, из них более 48 процентов - глубокие. Грудная клетка, руки, шея, голова - все превратилось в одну сплошную рану. Но особенно пострадало лицо: губы, нос и веки выгорели практически полностью. Осложняла дело термоингаляционная травма. Ее получают, когда раскаленный воздух попадает в дыхательные пути. Вдобавок ко всему оскольчатый перелом костей голени. Вместо правой ноги - месиво. Иллюзий у медиков не оставалось: борьба за жизнь предстоит тяжелейшая.
В больнице Сашу сразу перевели на аппаратное дыхание. Он находился в медикаментозном сне, когда врачи проводили первые медицинские манипуляции. Уже через два дня его транспортировали в БСМП Минска. Здесь расположен Республиканский ожоговый центр, где работают лучшие комбустиологи, которые не раз совершали невозможное. Такого же удивительного исцеления от них ждали и сейчас.
Отделение ожоговой реанимации - место особое. Время здесь течет в своем ритме. И кажется, будто замедляется, пока медсестры подключают к приборам только что прибывших пациентов. Их судьба теперь в руках тех, чье призвание - лечить. Хрупкое состояние между жизнью и смертью медики ощущают острее обычных людей, потому что не раз сталкивались с ситуациями, где за выздоровление приходилось биться на пределе сил.
Лариса Золотухина
Когда Александра привезли сюда, было понятно: медлить нельзя. Заведующая отделением Лариса Золотухина вспоминает, что прогнозов на его счет не делали, - слишком призрачными были надежды на благоприятный исход:
- Действовали постепенно. Пациент самостоятельно не дышал, поэтому наложили трахеостому, через которую с помощью аппарата ИВЛ подавалась кислородно-воздушная смесь. Кроме того, из-за полученной термоингаляционной травмы быстро развились гнойный бронхит и пневмония. Но главное, нужно было работать с ожогами. С такой большой степенью поражения кожи мы сталкиваемся нередко, однако далеко не в каждом случае удается помочь.
- Действовали постепенно. Пациент самостоятельно не дышал, поэтому наложили трахеостому, через которую с помощью аппарата ИВЛ подавалась кислородно-воздушная смесь. Кроме того, из-за полученной термоингаляционной травмы быстро развились гнойный бронхит и пневмония. Но главное, нужно было работать с ожогами. С такой большой степенью поражения кожи мы сталкиваемся нередко, однако далеко не в каждом случае удается помочь.
Отдельно стоял вопрос с питанием. Немногие знают, что ожоговые больные нуждаются в нем гораздо сильнее других. Организм быстро истощается, поэтому для поддержания используются специальные смеси. Их вводили через желудочный зонд. Калорийность врач рассчитывает индивидуально. Если пища не будет поступать в организм через ЖКТ, это может грозить атрофией слизистой кишечника. Одновременно с этим - внутривенное питание. Сюда входит глюкоза, аминокислоты, липиды, витамины, минералы и другие нужные вещества. Продвинуться в лечении можно было, учитывая все факторы. Этим занималась команда профессионалов.
После того как Сашу перевели в ожоговое отделение, Зоя Георгиевна постоянно находилась рядом, хотя это было сложно. Она приезжала в Минск через день из деревни Березняки Калинковичского района. Почти 300 километров в одну сторону пролетали как миг: переживала боль сына как свою.
- Когда твой ребенок на грани жизни и смерти, мало что останавливает, – делится женщина. – Вставала с рассветом, делала что-то - и на маршрутку. Дома оставался папа. Он следил за хозяйством: у нас две коровы, курочки. На следующий день возвращалась. И так по кругу.
Мама привозила Саше вкуснейшие куриные бульоны. Кормила с ложечки, пока он не начал есть самостоятельно. Подбадривала, когда реабилитолог учил его сидеть, стоять и ходить. Радовалась даже самым маленьким успехам… Счастье от выздоровления для Александра омрачалось лишь одним обстоятельством. Рядом не было жены. Она приезжала в больницу несколько раз, а потом подала на развод. Это стало неожиданностью.
- Когда твой ребенок на грани жизни и смерти, мало что останавливает, – делится женщина. – Вставала с рассветом, делала что-то - и на маршрутку. Дома оставался папа. Он следил за хозяйством: у нас две коровы, курочки. На следующий день возвращалась. И так по кругу.
Мама привозила Саше вкуснейшие куриные бульоны. Кормила с ложечки, пока он не начал есть самостоятельно. Подбадривала, когда реабилитолог учил его сидеть, стоять и ходить. Радовалась даже самым маленьким успехам… Счастье от выздоровления для Александра омрачалось лишь одним обстоятельством. Рядом не было жены. Она приезжала в больницу несколько раз, а потом подала на развод. Это стало неожиданностью.
- У меня до сих пор не укладывается в голове, почему жена так поступила, хотя с ситуацией давно примирился, – признается Саша. – Понимаю, ей нужно устраивать свою жизнь, в которую я не вписываюсь. Единственное, чего бы хотел, - больше общаться с сынишкой. Сейчас ему десять лет. Пока видеться с ним могу, только когда приезжаю в Борисов.
Вместе с семьей из жизни Александра ушли друзья. Общение с ними прекратилось, как только произошла трагедия. Совместные дни рождения, посиделки по выходным и задушевные разговоры теперь в прошлом. В Борисове у Саши остался единственный друг, который рядом до сих пор. Он постоянно интересовался его здоровьем, навещал в больнице и даже перевез на родину, в Березняки, когда пришло время выписываться.
Вместе с семьей из жизни Александра ушли друзья. Общение с ними прекратилось, как только произошла трагедия. Совместные дни рождения, посиделки по выходным и задушевные разговоры теперь в прошлом. В Борисове у Саши остался единственный друг, который рядом до сих пор. Он постоянно интересовался его здоровьем, навещал в больнице и даже перевез на родину, в Березняки, когда пришло время выписываться.
Дома у родителей парень времени не теряет: помогает по хозяйству, водит машину и даже нашел сезонную подработку - несколько месяцев трудился кочегаром. В свободное время выпиливает фигурки из дерева. Самая сложная композиция - «Дед Мазай и зайцы». Ее и сейчас можно увидеть на входе в сельский клуб. Планы на будущее тоже есть.
- Собираюсь переехать в Мозырь. Пока подыскиваю жилье и работу. Думаю, за лето решу этот вопрос. И, конечно, мечтаю создать семью. Тем более есть достойная кандидатура. О ней, впрочем, говорю мало. Хочется, чтобы личное таковым и оставалось, - улыбается парень. - Кто знает, может, в будущем приедете к нам в гости. А пока - время воплощать задуманное.
Ольга НЕВМЕРЖИЦКАЯ
Фото Павла КУЗЬМИНА и Александра КУШНЕРА
Видео Павла КУЗЬМИНА
- Собираюсь переехать в Мозырь. Пока подыскиваю жилье и работу. Думаю, за лето решу этот вопрос. И, конечно, мечтаю создать семью. Тем более есть достойная кандидатура. О ней, впрочем, говорю мало. Хочется, чтобы личное таковым и оставалось, - улыбается парень. - Кто знает, может, в будущем приедете к нам в гости. А пока - время воплощать задуманное.
Ольга НЕВМЕРЖИЦКАЯ
Фото Павла КУЗЬМИНА и Александра КУШНЕРА
Видео Павла КУЗЬМИНА
- Разве тогда мог знать, что уже через час жизнь повернется на 180 градусов?
- Разве тогда мог знать, что уже через час жизнь повернется на 180 градусов?
- Я решил вернуться к родителям, потому что в Борисове не видел для себя перспектив. Опять же, первое время мне нужен был уход, – рассказывает Александр. – Во всем помогали мама с папой, а кто еще готов разделить такие трудности? Но я на судьбу не ропщу. Благодарен медикам БСМП, спасшим мне жизнь. Их мне послал Господь. Сейчас я могу дышать, ходить и жить полноценной жизнью. И я счастлив. Внешний вид меня не смущает, ко всему привык. А то, что со мной случилось, могло произойти с любым. Никто не застрахован.
О докторах и медсестрах Саша говорит с любовью. В стенах больницы он провел больше трех лет, иногда приезжая домой на пару недель. Комбустиологи, хирурги, врачи интенсивной терапии, анестезиологи, реаниматологи – все они сделали невозможное. Но ведь это далеко не полный список тех, кто помог. Отдельной благодарности заслуживают отоларингологи, офтальмологи, психологи и инструкторы ЛФК. Каждый на своем этапе возвращал утраченное здоровье по крупицам. Благодаря им все позади. Осталась лишь одна пластическая операция на лице. Она станет последней.
О докторах и медсестрах Саша говорит с любовью. В стенах больницы он провел больше трех лет, иногда приезжая домой на пару недель. Комбустиологи, хирурги, врачи интенсивной терапии, анестезиологи, реаниматологи – все они сделали невозможное. Но ведь это далеко не полный список тех, кто помог. Отдельной благодарности заслуживают отоларингологи, офтальмологи, психологи и инструкторы ЛФК. Каждый на своем этапе возвращал утраченное здоровье по крупицам. Благодаря им все позади. Осталась лишь одна пластическая операция на лице. Она станет последней.
В целом хирургическое лечение ожогов заняло чуть больше четырех месяцев. Все это время Александр Касьянчик находился в реанимации без сознания. Но впервые открыл глаза в особенно символичный день.
- Я пришел в себя 17 февраля, в день рождения, – вспоминает Саша. – Не сразу осознал, что это за люди в белых халатах и почему так трудно пошевелиться. Голова мутная, все тело в бинтах, стоит капельница. Помню, как меня поздравляли медсестры. Они говорили, что я счастливчик, потому что выжил, и что все будет хорошо, надо только потерпеть. А еще в этот день ко мне пустили маму.
- Я пришел в себя 17 февраля, в день рождения, – вспоминает Саша. – Не сразу осознал, что это за люди в белых халатах и почему так трудно пошевелиться. Голова мутная, все тело в бинтах, стоит капельница. Помню, как меня поздравляли медсестры. Они говорили, что я счастливчик, потому что выжил, и что все будет хорошо, надо только потерпеть. А еще в этот день ко мне пустили маму.
Евгений Жилинский
Много усилий для выздоровления сложного пациента приложил Евгений Жилинский. Вместе с другими врачами-комбустиологами он выполнил свыше 45 операций по лечению глубоких ожогов и 15 – реконструктивно-пластических по восстановлению лица. Хирург следил за тем, как проходит лечение, ведь состояние Саши могло ухудшиться.
- Любое неверное действие провоцирует осложнения. Практически сразу при поступлении мы начали проводить первые операции, – рассказывает Евгений Жилинский. – Удаляли погибшие ткани, одновременно производя кожную пластику. Раны закрывали кожей самого пациента, но ее не хватало. По мере заживления с каждого здорового участка приходилось брать материал по три-четыре раза.
- Любое неверное действие провоцирует осложнения. Практически сразу при поступлении мы начали проводить первые операции, – рассказывает Евгений Жилинский. – Удаляли погибшие ткани, одновременно производя кожную пластику. Раны закрывали кожей самого пациента, но ее не хватало. По мере заживления с каждого здорового участка приходилось брать материал по три-четыре раза.
Как минимум половина пациентов умирает от этого. Чтобы справиться, применяют антимикробные препараты, однако и они не гарантируют, что проблему удастся решить.
Отдельного внимания потребовал перелом голени. Сложнейшую операцию по трансплантации кости выполнили заведующий кафедрой пластической хирургии и комбустиологии БелМАПО, доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский и доцент кафедры травматологии и ортопедии БелМАПО, кандидат медицинских наук Юрий Ладутько. Кожный дефект закрыли лоскутом со спины пациента.
Отдельного внимания потребовал перелом голени. Сложнейшую операцию по трансплантации кости выполнили заведующий кафедрой пластической хирургии и комбустиологии БелМАПО, доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский и доцент кафедры травматологии и ортопедии БелМАПО, кандидат медицинских наук Юрий Ладутько. Кожный дефект закрыли лоскутом со спины пациента.
Перенести все пациенту помогло то, что он вел здоровый образ жизни. Тяжелый физический труд, спорт и отсутствие вредных привычек сказались на общем состоянии организма. Плюс молодой возраст. Людям старше 50 выкарабкаться еще труднее. В случае Саши многое сложилось в его пользу.
Конечно, понадобилось хирургическое вмешательство. Количество операций, которые сделали за все время пребывания в БСМП, не укладывается в голове. Но это реальность - их было больше 60. Кроме консервативного лечения, врачи прибегли к трансплантации трупной кожи, а затем еще и реконструктивно-пластическим операциям. Это сопровождалось кровопотерей, поэтому пациенту переливали компоненты донорской крови: эритроциты, тромбоконцентрат, плазму.
Конечно, понадобилось хирургическое вмешательство. Количество операций, которые сделали за все время пребывания в БСМП, не укладывается в голове. Но это реальность - их было больше 60. Кроме консервативного лечения, врачи прибегли к трансплантации трупной кожи, а затем еще и реконструктивно-пластическим операциям. Это сопровождалось кровопотерей, поэтому пациенту переливали компоненты донорской крови: эритроциты, тромбоконцентрат, плазму.
От боли и беспомощности хотелось умереть - лишь бы все прекратилось.
От боли и беспомощности хотелось умереть - лишь бы все прекратилось.
За все время пребывания в БСМП сделали
больше 60 операций.
больше 60 операций.
За все время пребывания в БСМП сделали
больше 60 операций.
больше 60 операций.
Я узнал ее, но почти не мог общаться - издавал какие-то странные звуки, а она плакала и гладила меня по руке.
Я узнал ее, но почти не мог общаться - издавал какие-то странные звуки, а она плакала и гладила меня по руке.
У меня до сих пор не укладывается в голове, почему жена так поступила
У меня до сих пор не укладывается в голове, почему жена так поступила
Благодарен медикам БСМП, спасшим мне жизнь. Их мне послал Господь.
Благодарен медикам БСМП, спасшим мне жизнь. Их мне послал Господь.
Взрыв. Сильнейшей огненной волной Сашу отбрасывает в смотровую яму.
Взрыв. Сильнейшей огненной волной Сашу отбрасывает в смотровую яму.
После таких глубоких ожогов часто развиваются тяжелые инфекционные осложнения. Эпизоды сепсиса бывают по три, четыре и даже шесть раз.
После таких глубоких ожогов часто развиваются тяжелые инфекционные осложнения. Эпизоды сепсиса бывают по три, четыре и даже шесть раз.