Латвийская специфика
переворота

До сих пор так и неизвестно, под каким названием проходила эта операция у спецслужб США
и Великобритании, но достоверно
установлено и документально подтверждено, что именно англосаксонское разведсообщество ее спланировало и осуществило, то есть мы говорим о Ц РУ и МИ6.

Перестрелка закончилась лишь тогда, когда и те, и другие поняли, что стреляют по своим. Около двух часов ночи 21 января ОМОН покинул здание МВД. Утром после перестрелки всю территорию парка заполнили статные молодые дворники, которые собирали оставшиеся пули и гильзы. Трагические итоги вечера: восемь человек были ранены, пятеро убиты.

Это кинооператоры Андрис Слапиньш (пуля попала в аорту), Гвидо Звайгзне (тяжело раненному, ему сделали две операции и он жил еще две недели), милиционер Сергей Кононенко и школьник Эдийс Риекстиньш (погибли в парке у Бастионной горки), милиционер Владимир Гомонович (убит между 4 и 5-м этажами МВД выстрелами сверху).

Еще были ранены сотрудники милиции А. Симанавичус, Р. Заляйс, Й. Ясевич, В. Маркунс, а также Б. Дмитренко, Й. Зелчс, А. Сенченко, Й. Мезакс, Д. Озолс, российский журналист В. Брежнев, венгерский журналист И. Федор.

События 20 января в Риге до сих пор остаются неразгаданной тайной, но вся история вокруг этих событий была сразу же была переведена в политическую и явно националистически эмоциональную плоскость.

Еще продолжали бушевать страсти по поводу вильнюсских событий, как грянули новые, но теперь уже в Риге. Красная ракета над Старой Ригой, отснятая на пленку шведским дипломатом с верхних этажей гостиницы «Латвия» вечером 20 января 1991 года, стала сигналом к началу грандиозной провокации, перевернувшей историю Латвии.

Ими неформально командовал сотрудник Кировского РУВД Риги майор Георгий Ефимович Бесхлебников. Попав в Латвию по распределению после окончания Московской школы милиции, вероятно, на базе обильной «демшизы» от творческой интеллигенции о светлом будущем «как в Европе» или «как в Америке», он стал ощущать себя больше латышом, чем русским.

Со временем он даже сменил фамилию на латышскую — Майзниекс, что означает «булочник», «пекарь», но это был подход сугубо меркантильный и явно недальновидный для предателя.

Он несколько раз баллотировался в депутаты Сейма, хотел стать омбудсменом, но вершиной его политической карьеры стало председательство в сельсовете. Сейчас этот человек охотно раздает интервью о своей геройской борьбе за независимость Латвии.

Предположительно боевиков на Бастионной горке было четверо. Раймонд Граубе — сантехник и чернорабочий на заводе ВЭФ без каких-либо зачатков не только образования, но и образованности.

Оценивая в ретроспективе события января 1991 года в Вильнюсе и Риге, можно сделать однозначный вывод, что в них участвовали как минимум четыре силы: высшее руководство СССР во главе с М. С. Горбачевым; часть элиты высше­го руководства КГБ СССР, включая военную контрразведку; созданные преимуще­ственно из агентуры информаторов КГБ местные националистические движения.

Интересный факт: именно в этот период времени в Риге стало работать еще больше сотрудников различных иностранных разведок. Агенты внедрялись под видом журналистов печатных СМИ, телекорреспондентов, служителей церквей, преподавателей университетов, бизнесменов, репатриантов из эмиграционной среды, мечтающих вернуться на когда-то утраченную родину.

Несмотря на кодированный успех, центр готовил план и на случай провала. Был уже подготовлен список «правительства в изгнании». Для особо ценных же имелся план по экстренной эвакуации. КГБ делал вид, что ничего не знает.

Сопоставление различных произошедших фактов, эпизодов, телодвижений агентуры и их взаимосвязанность говорят, что столь цельный сценарий мог писаться только единым центром.

Провокация по сигналу ракеты

Уже 11 декабря 1990 года Народный фронт Латвии принимает заявление с призывом готовиться к часу «Х», активно агитирует вступать «в отряды добровольных стражей порядка особого назначения ЛР», чтобы дать отпор этим «имперским силам», тогда же и начинают происходить взрывы самодельных устройств у зданий ЦК Компартии, Дома политпросвещения, Дома печати, возле жилых домов военнослужащих СА, у больницы Прибалтийского военного округа в Риге.

На публичных митингах и на собраниях латышских националистов раздаются заявления, что «завоевать свободу без жертв невозможно», «Москва потопит Латвию в крови за стремление выйти из СССР».

На этом фоне и синхронно этим заявлениям в местных латышских СМИ начинается агрессивно-навязчивая кампания по культивированию образа врага. На эту роль был выбран местный ОМОН. Тексты статей сводились к тому, что данный отряд милиционеров неуправляемый.

Самих омоновцев запугивают угрозами о грядущих расправах над их семьями. По Старой Риге начинают расклеивать листовки с домашними адресами сотрудников ОМОНа. Рижский ОМОН насчитывал тогда около 150 человек личного состава, из них 20 были офицерами.

Из самих окон здания министерства обстреливали вслепую. Высовывалась рука с автоматом через подоконник и поливали по улице очередями. Тем не менее открыть прицельный огонь по машинам омоновцев можно было в темноте лишь в том случае, если заранее знать, куда и зачем они едут в данный момент.

Это значит, велось не просто наблюдение, но и координация. Во многих исследованиях пишется, что ОМОН выманили в западню на бульвар Райниса специально. Омоновцы бросились к МВД и ворвались в него по всем правилам военной тактики — с двух сторон.

Одна группа захватила здание с парадного входа, другая, проломив на грузовике металлические ворота во двор между МВД и военным ко­миссариатом, зашла с тыла через пятый этаж. Характерно, что и группа Кротова, та самая, которая ворвалась со двора, тоже была обстреляна, но из окна третьего этажа, где размещался узел связи. Потом выяснилось, что дверь туда была взломана.

Услышав выстрелы, еще один взвод ОМОНа бросился на подмогу, но по дороге был обстрелян и, ворвавшись в здание рядом, засел там, поливая огнем окна МВД.

На то, чтобы полностью установить контроль над зданием, где на момент «штурма» находилось около 100 сотрудников милиции, группе бойцов ОМОНа потребовалось 16 минут.

20 января, направляясь в Прокуратуру ЛССР для смены караула, машины ОМОНа были обстреляны неизвестными со стороны здания Госстроя, находившегося напротив МВД, дальше на бульваре Райниса, и с пятого этажа здания МВД.

Следствие, проведенное специальной бригадой Генеральной прокуратуры СССР во главе с В. Е. Костаревым, показало, что пули, изъятые из тел погибших Андриса Слапиньша, Гвидо Звайгзне, Сергея Кононенко и Эдийса Риекстиньша, выпущены из оружия, которого никогда не было на вооружении у омоновцев.

Также следователи утверждают, что экспертиза не может с точностью определить, откуда были произведены выстрелы по движущимся объектам.

Огонь по ним велся неустановленными лицами с Бастионной горки, где в этот момент находился латышский 8-й отряд «Земессардзе» (дословно с латышского — «Стража Земли») — добровольное военизированное общественное формирование самообороны, после принятия закона «О Земессардзе Латвии» 23 августа 1991 года считающееся, как национальная гвардия Латвии, частью Национальных вооруженных сил ЛР. На момент совершения преступления оно являло собой незаконное вооруженное формирование под «крышей» Народного фронта Латвии.

Ход событий фиксировали многочисленные репортеры и телеоператоры, каким-то образом предупрежденные о том, что произойдет возле Бастионной горки. Дежурный на пульте УВД отмечает: «Смотри, какая подготовка хорошая — тут и телевидение, антенны развернули, прямой репортаж…»

Республиканское телевидение и радио вело прямой эфир с места событий, где также было множество иностранных корреспондентов. Группе московских репортеров, планировавших 20 января уехать из Риги, кто-то из латвийских коллег посоветовал сдать билеты, так как «ожидаются очень интересные события». Иностранные ТВ также оказались в этом месте явно не случайно.

Были развернуты спутниковые антенны, которые в те годы были заоблачной роскошью. Стрельба велась в том числе трассирующими пулями, в результате чего западные телеканалы получали очень красивую картинку реальных боев прямо в сердце столицы.

Несмотря на полную неразбериху и неясность произошедшей трагедии, а также отсутствие более-менее вменяемого расследования, латышские СМИ все как один наперебой стали винить «ненавистный Кремль».

Наци требовали мести и ответного удара. Против ряда сотрудников рижского ОМОНа тут же были возбуждены уголовные дела по статье «Попытка вооруженного переворота». Мало кого интересовало, что произошло тогда на самом деле. Доказать, что журналистов убил именно ОМОН, никто так и не смог.

По расположению трупов выходило, что ОМОН штурмовать собирался спиной вперед. Из материалов следствия пропал ряд ценнейших материалов , Во время возведения баррикад на подступах к важным объектам, Рига, 21 январь 1991 г. 393 вещественных доказательств, все данные баллистической экспертизы, «чудесным» образом изменены и показания самих омоновцев и некоторых свидетелей.

Многочисленные свидетельства также подтверждают, что видели на крыше движущиеся силуэты целой группы людей. Охранники Верховного Совета Латвии, услышав выстрелы, поднялись на крышу и увидели на Бастионной горке людей в тренировочных костюмах, которые стреляли в сторону здания МВД.

Следователь по особо важным делам Прокуратуры ЛР Вилма Упмаце обратила внимание на следующие факты. На пятом этаже МВД (там, где башенка) есть следственный кабинет. В нем находились три сотрудника и водитель. Внезапно по их окнам был открыт огонь со стороны Бастионной горки.

Как только посыпались стекла, еще до ОМОНа в комнату ворвались неустановленные вооруженные люди, одетые вразнобой — кто в армейской форме, кто вообще в тренировочных штанах. Они загнали следователей и шофера в соседнюю комнату и закрыли там. Именно они открыли огонь на поражение из всех трех окон.

Бывший начальник Управления по расследованию особо важных дел Прокуратуры ЛР Рита Аксенока рассказывает о пулемете у памятника Рудольфу Матисовичу Блауманису в парке, из которого вели огонь по зданию МВД.

1991

После Тбилиси, Баку и Вильнюса, когда всю вину успешно удавалось сваливать на военных, в Латвии нужно было действовать тоньше, виртуознее и даже изощреннее.

Изначально авторами «Поющей революции» задумывалось, что она сработает именно как тбилисский или бакинский варианты, со значительными жертвами и разрушениями. Получаемая КГБ СССР оперативная информация данный факт подтверждала. «Жертвенный алтарь» требовался, чтобы трагедия стала необратимой болью в умах людей.

Медийная часть провокации

Кроме этих сил, выступавших якобы с позиций Народных фронтов, особняком стояли ЦРУ и МИ6. Например, в кабинете того же первого заместителя председателя Верховного Совета ЛССР и одновременно председателя Народного фронта Дайниса Иванса стоял телефон прямой связи с Госдепом США.

А в самом здании находилась штаб-квартира ЦРУ, откуда, собственно, и велись планирование, текущая аналитика и координация. В самих США создавался личностный психологический портрет должностных лиц, которые могли бы помешать проведению акций в час «Х».

Странные таблетки

По признанию самих омоновцев, всю осень 1990 года под видом каких-то таблеток от гриппа им давали неизвестные препараты, после которых они чувствовали небывалый прилив сил, но одновременно и агрессию. Мозг отключался, появлялось поведение, как у механической игрушки. Чудо-таблетки бодрости могли быть из группы метамфетамина, по формуле схожими с экстази, но с боевым эффектом.

После приема у солдат появлялась уверенность в себе, они не чувствовали боли и готовы были идти на любой риск. Такие стимуляторы применялись еще во время Второй мировой войны офицерами Вермахта, до этого их испытывали на узниках концлагерей смерти.

Побочные эффекты были страшными. Испытания показали, что у солдат случаются нервные срывы, неконтролируемые приступы ярости. Каждый прием наркотических спецсредств вызывал слабовыраженный отек мозга, перевозбуждение нервных клеток.

Открытых сведений о таких разработках в современном мире практически нет, их получают только подразделения специального назначения, участвующие в боевых действиях.

19 января пятеро неизвестных изнасиловали жену командира взвода Лактионова. Есть медицинское заключение. И насильников ОМОН задержал уже буквально через сутки. Сначала их привезли на базу ОМОНа, а затем сдали в Прокуратуру Латвийской ССР. Уголовное дело открыли, но потом всех отпустили.

В ту же ночь, то есть с 19 на 20 января, пост ОМОНа у Дома печати был обстрелян неизвестными. Омоновцы смогли задержать подозреваемых. В их микроавтобусе были обнаружены огнестрельное оружие, патроны, коктейли Молотова, радиоаппаратура оперативной телефонной связи иностранного производства и полный комплект документов, раскрывающих все шифры, коды доступа к расшифровкам и позывные других боевиков системы связи в эфире.

КГБ не заинтересовала прямая возможность вычислить источники финансирования боевиков, схемы доставки, переброски через границу, получения ими оружия и технических средств связи, включая рации, мобильные телефоны шведского производства и особенно новые системы шифрования и дешифрования, которыми пользуется военная разведка.

Кто стрелял и откуда так и не было установлено. Башенка, из которой стреляли, была полна гильз, окна настежь. У дежурных следователей были только пистолеты, и те лежали в закрытом сейфе.

Загадочное оружие

Это важно для понимания его дальнейшей карьеры. Он стал вторым генерал-майором в истории независимой Латвии и верховным главнокомандующим вооруженными силами страны.

Другой боевик — Дидзис Мейерс — дослужился до полковника, но карьера его не была такой же успешной, как у его коллег по цеху. Мейерс был запойным алкоголиком. В моменты угара начинал бравировать сокровенными тайнами. Чуть позже он будет найден мертвым, полиция квалифицировала это как самоубийство. Личности двоих других так до сих пор и не установлены.

Кроме того, житель одного из домов говорит, что еще до первых выстрелов он отчетливо слышал, что кто-то бежит по крыше. Шаги были тяжелые, явно не детские, тем более ночью.

Она считает, что без сомнений за организацией провокации для резкой дестабилизации обстановки в республике стояли отдельно взятые латвийские деятели, которые перешли на сторону противника, в первую очередь это были люди из Компартии Латвии, а также из рядов КГБ и МВД.

Бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Валерий Костарев утверждает, что, как установлено в ходе его следствия, стреляли из нескольких мест. В частности, все началось с нескольких одиночных выстрелов откуда-то со стороны, потом же стреляли и от Управления канализации и водоснабжения, и от гостиницы «Ридзене», и с Бастионной горки, и от Лебяжьего домика у канала, и даже от Академии художеств. Неизвестных людей с автоматами и радиотелефонами по гражданке видели у магазина «Орбита» (теперь «ElkorSport»).

После событий в Вильнюсе это было наиболее востребовано. Операторы ТВ отсняли много очень загадочных эпизодов. На одном кадре отчетливо видно, как перед зданием МВД появляются какие-то люди в камуфляже без опознавательных знаков 392 и в спецназовских масках, полностью скрывающих лица, потом они спешно уезжают на машинах прямо во время перестрелки.

Видно, как по парку по-пластунски ползут другие люди, уже в темной одежде. Это подтверждается и результатами расследования союзной прокуратуры.

Бывший министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис передал следствию оперативную информацию о том, что еще до вильнюсских событий, т. е. до 13 января 1991 года, в Лиелупе, в Юрмалу, якобы из Пскова прибыла какая-то группа из сорока человек, назвавшихся болгарскими спортсменами, но разговаривающих исключительно по-русски.

Вечером 20 января на служебном автобусе их привезли к зданию Театра оперы и балета в Риге, где они быстро пересели в черные «Волги» и уехали. Подвозивший их шофер автобуса вскоре внезапно умер...

Вопросы о том, кто же первый тогда выстрелил, — вовсе не праздные. По материалам прокуратуры ЛССР, из неустановленного уазика, закамуфлированного под омоновский , выскочили трое вооруженных людей в военной форме без знаков различия с масками на лицах и стали стрелять по асфальту. Эти выстрелы можно считать первыми.

1 сентября 1991 года в соответствии с Приказом министра внутренних дел СССР № 305 на 14 военно-транспортных самолетах 124 бойца ОМОНа, вооружение и техника были отправлены в Тюмень. Там их принял начальник УВД Тюменской области Вениамин Башарин. 8 октября 1991 года в Сургуте был арестован и этапирован в Латвию заместитель командира отряда старший лейтенант Сергей Парфенов по статьям «бандитизм» и «терроризм».

После публикаций в «Известиях», «Комсомольской правде», «Огоньке» адвокату удалось добиться в августе 1993 года перевода Парфенова из латвийской камеры смертников, куда его посадили под предлогом невозможности обеспечения информационной изоляции, в российскую. Для латышских нацистов это стало очень неприятным сюрпризом, по всей видимости, сломало и расстроило многие их будущие планы.

А через три дня после прибытия в СИЗО г. Великие Луки пришел приказ Президента Российской Федерации о помиловании.

В 1999 году десять бывших омоновцев обвинялись в уничтожении таможенных пунктов на границе с Россией, захвате здания МВД и телецентра в Риге, а также в избиении людей и условно осуждены на сроки от полутора до четырех лет лишения свободы, а в 2004 к условным срокам были приговорены еще двое.

LATVIA

Время баррикад» в Латвии — это период с 13 по 27 января 1991 года. Один из элементов спецоперации англосаксонского разведсообщества по развалу СССР с общим кодовым названием для всех стран Прибалтики — «поющая революция». В современной Латвии теперь это государственный праздник всей латышской нации, неотъемлемая часть в пропагандистской мифологии.

В то самое время, когда еще продолжали бушевать страсти по поводу вильнюсских событий 13 января, грянули новые события, теперь и в Риге. Трагические события Борисом Ельциным использовались для дальнейшей и более мощной дискредитации высшего руководства союзного центра и лично самого М. С. Горбачева, как руководителя.

Борис Николаевич срочно прилетел в Таллин, где с руководителями Прибалтийских республик Анатолием Горбуновым, Арнольдом Рюйтелем и Витаутасом Ландсбергисом подписал совместное заявление о взаимном признании сторонами государственного суверенитета друг друга и готовности оказать поддержку и помощь друг другу в случае возникновения угрозы их суверенитету.

Явно бесполезная, дворовая горстка, ни больше ни меньше. Любым мифам нужны свои символы, понятные всем без перевода, лучше максимально фотогеничные, вызывающие эмоциональную жалость и переживание.

«Включить Голливуд» — это неотъемлемая часть любой «Цветной революции». В этом смысле баррикады идеально вписались в общий концепт информационной атаки западных СМИ на СССР. Теперь сам Горбачев, его КПСС с КГБ — это «абсолютное зло», а вот люди у костров — «светлые силы свободы и демократии».

Зомбировочные мемы от Джина Шарпа всегда так легко заходят в головы недалеких репликаторов! Карнавалы любят все, на то и незамысловатый расчет. Уже потом выяснится, что никто ничего штурмовать и не собирался. Весь разыгранный спектакль изначально играл роль символа: латыши восстали — дайте денег на борьбу против «коммунистического режима».

Одновременно были также подписаны обращение к Генеральному секретарю ООН Хавьеру Пересу де Куэльяру, в котором призывали его «незамедлительно созвать внеочередное заседание ООН по урегулированию проблем Балтийских государств», и еще один документ, который было направлен против предложенного М. С. Горбачевым нового Союзного договора.

Этот документ юридически закреплял прямой отказ от признания верховенства законов Верховного СоАвтобус, расстрелянный рижским ОМОНом 395 вета и всех решений правительства СССР. Иными словами, договорились не признавать законными любые действия Кремля на территории своих республик. Спустя уже несколько часов после этого подписания в Риге началось строительство уличных баррикад.

Ну а кто же еще? Латышский хор неонацистов разом взвыл в едином порыве многоголосья, уже теперь открыто, с призывом к светочам всего демократического защитить их от Кремля. В своих воспоминаниях в январе 2007 года бывший лидер госпереворота Дайнис Иванс вспоминал, что план срочной эвакуации на случай провала был подготовлен заблаговременно. «Все было подготовлено заранее. Строительство баррикад позволило мобилизовать людей. Кроме того, это повлияло на международную общественность. Некоторые улицы были преграждены сельскохозяйственной техникой и рейсовыми автобусами. В случае штурма люди не смогли бы оказать сопротивления. И если бы штурм начался, то погибло бы немало людей. Но без крови не может быть свободы».

А вот мнение об этих баррикадах первого секретаря ЦК Компартии Латвии Альфреда Рубикса: «Сами баррикады ничего такого устрашающего не представляли. Всюду шла пьянка, горели костры. То есть это была провокация, а вовсе никакая не борьба. Хотя многие сейчас преподносят это как великое сопротивление и кричат о своих заслугах». По свидетельству самих участников тех событий, у «баррикадников» все же было оружие. Алкоголь, табак, продукты, дрова для костров постоянно подвозили какие-то неизвестные люди, в прессе их представят чуть позже как очень «неравнодушных граждан».

Уже достоверно установлено и документально подтверждено, что в резкой дестабилизации обстановки в республике участвовали не только нацисты и зарубежные инструкторы, но и люди из самого правительства Латвии. Немало таких людей было из высшего командования МВД и КГБ.

Бывший председатель КГБ Латвии генерал-майор Эдмундс Йохансонс в своих воспоминаниях указывает, что «как минимум 40 депутатов избранного весной 1990 года Верховного Совета были «активными агентами КГБ». Многие сегодняшние ярые националы — наши агенты. У нас не было сомнений, что за организацией провокаций стояли наши деятели, перешедшие на сторону противника». С этой точки зрения голливудской картинки для западных СМИ баррикады выполнили свою задачу блестяще и до конца.

Не было никаких «героев», никто не блокировал воинские части, никто не протестовал на митингах. В эти дни особо ярые поклонники всего латышского судорожно прятались по хуторам, массово закупали продукты, некоторые вывозили семьи за границу.

Те, кто бравировал своей новой латвийской униформой, как-то резво ее сняли. Кто был поближе к КГБ, те ныкались на явочных квартирах. Для них главное было уцелеть, выжить, не быть арестованным, не сесть в тюрьму, не попасть под шальную пулю своих же...

Предтечей непрекращающихся попыток так или иначе сокрушить CCCР было давнее решение администрации Рональда Рейгана.

«Герои» и «спасители» постфактум

Одним из главных инициаторов процесса восстановления независимости балтийских стран был доктор международного права, балтийский немец, профессор Кильского университета Дитрих Андрей Лебер, фанат и ярый подражатель директора Института Германии и Восточной Европы профессора Бориса Мейснера, когда-то выдвинувшего националистическую концепцию оккупации балтийских стран и научно обосновавшего ее непризнание при канцлере ФРГ Аденауэре.

Немецкие профессора всегда внушали своим балтийским коллегам идею непрерывности существования балтийских республик, суверенитет которых всего лишь следует восстановить. Эта идея и нашла свое воплощение в соответствующих документах Верховных Советов Эстонии, Латвии и Литвы, принятых еще в момент существования этих стран как республик СССР.

Поскольку формально эти декларации противоречили Союзному договору, их принимали с оговорками о переходном периоде, в течение которого надлежало сформировать процедуру выхода из СССР де-юре и де-факто.

С 1983 года и поныне с целью перехвата сфер советского влияния и разрушения «империи зла» сотни структур аккумулируют и используют огромные средства для создания форпостов американского влияния по всему миру. Естественно, все идет под прикрытием сугубо гуманитарной деятельности в построении «гражданского общества» и защиты прав человека, оказания содействия в проведении «демократических» выборов и создания «альтернативной прессы».

Сам акт о признании государственной независимости Латвии был подписан 24 августа, спустя три дня после поражения ГКЧП. Так как все делалось в необычайной спешке, вопрос о защите прав русских в Латвии вообще никак не оговаривался. Ельцин не требовал никаких гарантий, выдавив из себя: «Ну, вы там русских не обижайте».

Любое конституционное стремление защитить свои поруганные права тут же клеймится официальной пропагандой как главная идеологическая диверсия «кровавого режима Путина» от «агентов Кремля», и латышская секретная служба тут же заводит уголовные дела.

Свой этнолингвистический геноцид латышские наци теперь в оправдание нашли все в той же идеологии западного либерализма. Главный их тезис сейчас: «Латвия идет по тому же пути, что и развитые страны Запада, и национальная политика в Латвии ничем не должна отличаться от политики, реализуемой мировым демократическим сообществом».

В качестве главного примера приводится Франция, где действующее законодательство вообще не признает наличия национальных меньшинств и все жители Франции, независимо от их национальности, зовутся французами. В Латвии все представители нацменьшинств должны стать латышами. Деление на «свой— чужой» происходит по всей линейке властной иерархии.

Когда-то привезенная для президентства латышская пенсионерка из Канады Вайра Вике-Фрейберга еще в 2004 году высказалась так: «Русские должны принять, что Латвия — это независимая страна, и им надо стать латышами: да, пусть и российского происхождения, но латышами. Если хотят быть русскими — пусть едут в Россию»

А те далекие и «славные времена баррикад», с чего все начиналось, так же бесславно закончились сами по себе уже 22 января. Премьер-министр СССР Валентин Павлов вдруг объявил денежную реформу с изъятием 50- и 100-рублевых купюр. Рижане очень быстро остыли к идеям свободы и независимости и спешно бросились спасать свои сбережения…

Разумеется, такое действо с неизбежностью требовало соответствующего и идеологического обоснования. Отныне априори Латвия как государство существовало извечно.

Период же авторитарного правления президента Карлиса Ульманиса в 1930-х теперь должен именоваться не иначе как «золотым веком» в жизни латышей, а вхождение в состав СССР в 1940 году — лишь гнусной советской оккупацией с последующим насильственным навязыванием чуждой для латышей индустриализации.

Соответственно, все военные преступления пособников Гитлера были исключительно «борьбой против большевиков за независимую Латвию». Нелатыши теперь рассматриваются как сформировавшаяся в основном после 1945 года община людей, но все они пришлые, значит, с пренебрежением относятся ко всему латышскому, а потому вся многовековая история русскоязычных в Латвии теперь вытравливается.

Мусорные баррикады: пьянки и костры

Это именно он возглавил «добровольцев» для возведения баррикад. По радио нон-стопом звучали настойчивые призывы всем выйти на улицы для защиты латышской демократии. Город стал обрастать горами, наспех сделанными из какого-то мусора, отбросов и ненужных коробок, которые впоследствии почему-то будут горделиво называть баррикадами.

Видно, романтизм уроков литературы в советских школах, рассказывающих о жизнерадостном, смекалистом, пронырливом и одновременно храбром и отзывчивом бездомном парижском сорванце Гавроше Тернадье, сражавшемся на баррикадах и погибшем в ходе Июньского восстания 1832 года в Париже из романа Виктора Гюго «Отверженные», не давал покоя местным акулам совсем местного пера.

Пик местной «цветной революции» пришелся на вечер 20 января, когда из верхних окон здания МВД Латвии были обстреляны патрульные машины ОМОНа. Стрелявших, конечно же, не обнаружили, и при полном отсутствии хоть какого-то мало-мальски вменяемого следствия вся вина за произошедшее тут же была возложена на Москву.

Научно обоснованная «оккупация»

«Штаб обороны» Народного фронта Латвии тогда возглавили трое крайне радикальных латышских активистов: адвокат Андрей Крастыньш, прокурор Талавс Юндзис (впоследствии первый министр обороны) и автор незабвенного школьного учебника «История Латвии» для младших классов Одиссей Костанда. Именно этот грек по национальности и латыш на всю голову, сын работника советской торговли, из всех троих был самым нездорово активным и весьма деятельным.

Значительная часть современного латышского населения поддерживает сегодня вовсе не демократическую идеологию, а идеологию этнократии, ставя вопросы политики выше экономики, в результате чего конец государства как государства не кажется таким уж чем-то фантастически призрачным.

После этого новая латышская этнократическая псевдоэлита могла больше не таиться и под руководством все тех же радикалов из западной латышской эмиграции и националистической организации «Даугавас Ванаги», созданной при помощи ЦРУ, начать строительство государства-нации, т. е. «Латышской Латвии».

Зато сейчас, прям как никогда и пышным цветом, появился целый рой «истинных героев» и «отважных спасителей» многострадальной Латвии. В этом контексте крайне примечателен случай, когда бывших, еще советских, милиционеров из городка Бауска площадью 6,2 квадратных километра и с населением около 10 тысяч человек, дезертировавших со своих постов, представили к боевой награде как бойцов сопротивления советскому режиму.

Пропаганда официальной Риги сейчас не скупится на способы по легендированию «подвига латышских наци». Откровенное издевательство над логикой и разумом, историей и фактологией, полный примитивизм, невероятно слабоумная местечковость самого мышления обычной дешевой пропаганды на фоне маргинального, уже какого-то психиатрического самовосхваления, замешенного на пещерной русофобии.

Рижские баррикады никак не могли быть фортификационными заграждениями и тем более препятствовать проезду бронетехники. Но особо печальное и уныло-бедное зрелище — это, конечно, люди с баррикад. На вид «баррикадники» были похожи на каких-то собранных в единую кучку бомжей.