В Лоевском районе, как и в других, идет расследование по фактам геноцида, совершенного гитлеровскими захватчиками во время Великой Отечественной войны. Зафиксирована гибель более 1600 мирных граждан. При этом установлены фамилии лишь половины из них. Также за период оккупации на территории района были сожжены 78 деревень. Некоторые из них так и не возродились, навсегда исчезнув с карты района и лица белорусской земли.
На момент начала Великой Отечественной войны Лоевский район являлся одним из самых молодых в Гомельской области. В составе Речицкого округа он был образован в 1926 году. Сам Лоев по укоренившейся привычке еще долгое время называли местечком.
Для гитлеровцев район не являлся опорным пунктом. Дислокации больших частей вермахта на постоянной основе здесь не было. Крупный гарнизон и органы оккупационной власти находились в соседнем Брагине. Периодически туда же целыми группами увозили жителей Лоевского района. Обратно возвращались немногие...
На месте нынешнего районного Дома культуры размещался штаб полиции. Туда также доставляли тех, кого подозревали в связях с партизанами. После допросов с пытками их расстреливали во рву недалеко от здания. Это одно из четырех известных мест массовых захоронений. Все они указаны на картах-схемах, имеющихся в архивных документах. После войны останки погибших перезахоронили.
Отношение оккупантов к местному населению соответствовало нацистским стандартам: грабеж, насилие, убийства. А с начала 1943-го, ставшего переломным во всей войне, на поток были поставлены карательные акции, во время которых сжигались целые деревни. Часть жителей уничтожали, остальных колоннами гнали в сторону Речицы. Там, словно скот, запирали в вагонах и по железной дороге увозили в Германию. Узников ждали рабский труд и бесчеловечное отношение.
Для гитлеровцев район не являлся опорным пунктом. Дислокации больших частей вермахта на постоянной основе здесь не было. Крупный гарнизон и органы оккупационной власти находились в соседнем Брагине. Периодически туда же целыми группами увозили жителей Лоевского района. Обратно возвращались немногие...
На месте нынешнего районного Дома культуры размещался штаб полиции. Туда также доставляли тех, кого подозревали в связях с партизанами. После допросов с пытками их расстреливали во рву недалеко от здания. Это одно из четырех известных мест массовых захоронений. Все они указаны на картах-схемах, имеющихся в архивных документах. После войны останки погибших перезахоронили.
Отношение оккупантов к местному населению соответствовало нацистским стандартам: грабеж, насилие, убийства. А с начала 1943-го, ставшего переломным во всей войне, на поток были поставлены карательные акции, во время которых сжигались целые деревни. Часть жителей уничтожали, остальных колоннами гнали в сторону Речицы. Там, словно скот, запирали в вагонах и по железной дороге увозили в Германию. Узников ждали рабский труд и бесчеловечное отношение.
Прокурор Лоевского района Владимир САВЧЕНКО:
— В ходе расследования фактов геноцида на территории Лоевского района в годы Великой Отечественной войны проведено около сотни процессуальных действий. В первую очередь установлены и допрошены более 30 свидетелей, доживших до наших дней. Большинство из них — это те, кто в малолетнем возрасте был угнан на рабский труд в Германию. Также осмотрены места происшествий, изучены архивные материалы, показания других очевидцев. Рассказы о тех ужасных событиях вызывают содрогание и сегодня. Слушая их, невозможно оставаться равнодушным. Наш общий долг — помнить про то, что случилось тогда, и не позволять забывать другим, а уж тем более не допускать попыток искажения правды и переписывания истории.
Очевидно, что в период оккупации Беларуси уничтожение мирного населения было поставлено на поток и осуществлялось путем массовых расстрелов, сожжений заживо и другими зверскими способами. Все это свидетельствует о целенаправленной политике геноцида гитлеровской Германии по отношению к белорусскому народу и представителям других национальностей, проживавшим на территории республики.
— В ходе расследования фактов геноцида на территории Лоевского района в годы Великой Отечественной войны проведено около сотни процессуальных действий. В первую очередь установлены и допрошены более 30 свидетелей, доживших до наших дней. Большинство из них — это те, кто в малолетнем возрасте был угнан на рабский труд в Германию. Также осмотрены места происшествий, изучены архивные материалы, показания других очевидцев. Рассказы о тех ужасных событиях вызывают содрогание и сегодня. Слушая их, невозможно оставаться равнодушным. Наш общий долг — помнить про то, что случилось тогда, и не позволять забывать другим, а уж тем более не допускать попыток искажения правды и переписывания истории.
Очевидно, что в период оккупации Беларуси уничтожение мирного населения было поставлено на поток и осуществлялось путем массовых расстрелов, сожжений заживо и другими зверскими способами. Все это свидетельствует о целенаправленной политике геноцида гитлеровской Германии по отношению к белорусскому народу и представителям других национальностей, проживавшим на территории республики.
Матрене Юрьевне Афанасенко запомнилось убийство жителей деревни Мохов. Незадолго до этого на партизанской мине подорвался автомобиль оккупантов. Волею случая 12-летняя Матрена в этот момент была совсем рядом:
— Я относила обед моей тетке, которая в поле копала картошку. И тут на перекрестке как бабахнет — взорвалась машина с немцами. Я испугалась, упала на землю, потом побежала к деду, который сушил зерно. Дед сказал быстрее собирать зерно, потому что теперь деревню будут сжигать. Приехали немцы, схватили тех, кого смогли, и согнали человек 40 к школе. Потом вывели 13 человек и расстреляли из винтовок…
Троих мужчин судьба уберегла — они остались живы. В тот раз палачи, вопреки обыкновению, не проверяли жертв, предпочтя поскорее убраться с места преступления. Следом, с трудом поднявшись, вытирая свою и чужую кровь рукавами рубашек, разошлись по домам и трое выживших. Матрена Юрьевна называет их имена: Адам Аникеенко, Александр Максименко, Василий Лысенок. Остальных земляков сельчане похоронили на кладбище. Вскоре после этого расстрела немцев погнали — наступала Красная армия.
А вот свидетелей уничтожения деревни Хатки не осталось. Село, название которого созвучно со знаменитой Хатынью, постигла та же трагическая участь. Ее жителей нацисты уничтожали дважды. В первый раз — в начале 1943-го. Тогда каратели расстреляли 13 человек. А в июне они нагрянули снова. В этот раз в гумно (зернохранилище) загнали 55 мирных жителей — местных и земляков из окрестных деревень. После чего оккупанты сожгли их заживо.
— Я относила обед моей тетке, которая в поле копала картошку. И тут на перекрестке как бабахнет — взорвалась машина с немцами. Я испугалась, упала на землю, потом побежала к деду, который сушил зерно. Дед сказал быстрее собирать зерно, потому что теперь деревню будут сжигать. Приехали немцы, схватили тех, кого смогли, и согнали человек 40 к школе. Потом вывели 13 человек и расстреляли из винтовок…
Троих мужчин судьба уберегла — они остались живы. В тот раз палачи, вопреки обыкновению, не проверяли жертв, предпочтя поскорее убраться с места преступления. Следом, с трудом поднявшись, вытирая свою и чужую кровь рукавами рубашек, разошлись по домам и трое выживших. Матрена Юрьевна называет их имена: Адам Аникеенко, Александр Максименко, Василий Лысенок. Остальных земляков сельчане похоронили на кладбище. Вскоре после этого расстрела немцев погнали — наступала Красная армия.
А вот свидетелей уничтожения деревни Хатки не осталось. Село, название которого созвучно со знаменитой Хатынью, постигла та же трагическая участь. Ее жителей нацисты уничтожали дважды. В первый раз — в начале 1943-го. Тогда каратели расстреляли 13 человек. А в июне они нагрянули снова. В этот раз в гумно (зернохранилище) загнали 55 мирных жителей — местных и земляков из окрестных деревень. После чего оккупанты сожгли их заживо.
Памятник с именами жителей Лоева, погибших от рук нацистских палачей
Материалы дела о фактах геноцида в Лоевском районе
Прокурор Лоевского района Владимир Савченко рассказывает о результатах работы по уголовному делу. Материалы, собранные совместно с сотрудниками РОСК, уже занимают девять томов. И, очевидно, это не предел: следственные действия продолжаются.
Самые ценные источники информации — свидетели, дожившие до нашего времени. Их, к сожалению, становится все меньше. Возраст каждого давно перешагнул 80-летний рубеж. Люди, которых принято называть детьми войны, пронесли ее ужасы через всю жизнь в своих воспоминаниях. Некоторые события они описывают так, будто это случилось с ними вчера.
Обращаемся к их показаниям. Жительницы деревни Синск — Мария Васильевна Лемех и Нина Ивановна Буховец (им по 90 лет) — почти слово в слово рассказали о том, как было уничтожено село. Сперва его жителей под дулами автоматов загнали на возвышенность. Оттуда сельчане видели, как немцы разъезжают на мотоциклах и поджигают хату за хатой. А затем всех погнали в сторону Речицы для отправки в Германию.
Самые ценные источники информации — свидетели, дожившие до нашего времени. Их, к сожалению, становится все меньше. Возраст каждого давно перешагнул 80-летний рубеж. Люди, которых принято называть детьми войны, пронесли ее ужасы через всю жизнь в своих воспоминаниях. Некоторые события они описывают так, будто это случилось с ними вчера.
Обращаемся к их показаниям. Жительницы деревни Синск — Мария Васильевна Лемех и Нина Ивановна Буховец (им по 90 лет) — почти слово в слово рассказали о том, как было уничтожено село. Сперва его жителей под дулами автоматов загнали на возвышенность. Оттуда сельчане видели, как немцы разъезжают на мотоциклах и поджигают хату за хатой. А затем всех погнали в сторону Речицы для отправки в Германию.
