Три года, которые длилась оккупация Лунинецкого района немецко-фашистскими захватчиками, оставили после себя страшный след. Более 16 тысяч убитых мирных жителей и 22 полностью либо частично сожженные деревни... Трагическая судьба 13 из них увековечена в мемориальном комплексе «Хатынь» на символических «Древах Жизни» — списке возрожденных деревень.
Одна из этих деревень — Мелесница, расположенная буквально в нескольких километрах от Лунинца. Самым черным днем в ее истории стала дата 1 октября 1943 года, когда гитлеровскими оккупантами и их пособниками-полицаями было сожжено 74 двора и убито 114, а по другим сведениям — 183 местных жителя.
Такое разночтение в количестве жертв во многом связано с тем, что и сейчас, спустя почти 80 лет, все еще нет полных данных о той страшной трагедии. Хотя фактов о ней собрано немало. Во многом благодаря местному краеведу, журналисту и автору двух книг о Мелеснице Татьяне Конопацкой, для которой известные слова «Никто не забыт, ничто не забыто!» стали руководством к действию. Для этого у нее есть и личные мотивы: отец Татьяны Василий Павлович Конопацкий был родом из этой сожженной деревни, а в тот страшный октябрьский день 1943-го от рук карателей погибло более 50 ее родственников.
— По архивным данным, на начало 1941 года в Мелеснице было 78 дворов, 367 жителей, — рассказывает Татьяна Конопацкая. — Во время войны она считалась партизанской деревней, поэтому не случайно ее единственная улица сейчас так и называется — Партизанская. Деревня, расположенная рядом с лесом, давала приют народным мстителям, обеспечивала их продовольствием и одеждой. Несмотря на запрет оккупационных властей, сельчане переправляли в лес свиней и коров. Понятно, что жили в постоянном ожидании опасности. И когда начались карательные акции захватчиков, многие семьи стали уходить в лес: ночевали в стогах сена, а утром возвращались на свои усадьбы, чтобы управиться с хозяйственными делами.
30 сентября, накануне трагедии, стояла ненастная погода. Но людям приходилось копать картошку, они сильно вымокли, поэтому многие решили остаться ночевать дома. И по роковому стечению обстоятельств именно 1 октября фашисты пришли в деревню…
Такое разночтение в количестве жертв во многом связано с тем, что и сейчас, спустя почти 80 лет, все еще нет полных данных о той страшной трагедии. Хотя фактов о ней собрано немало. Во многом благодаря местному краеведу, журналисту и автору двух книг о Мелеснице Татьяне Конопацкой, для которой известные слова «Никто не забыт, ничто не забыто!» стали руководством к действию. Для этого у нее есть и личные мотивы: отец Татьяны Василий Павлович Конопацкий был родом из этой сожженной деревни, а в тот страшный октябрьский день 1943-го от рук карателей погибло более 50 ее родственников.
— По архивным данным, на начало 1941 года в Мелеснице было 78 дворов, 367 жителей, — рассказывает Татьяна Конопацкая. — Во время войны она считалась партизанской деревней, поэтому не случайно ее единственная улица сейчас так и называется — Партизанская. Деревня, расположенная рядом с лесом, давала приют народным мстителям, обеспечивала их продовольствием и одеждой. Несмотря на запрет оккупационных властей, сельчане переправляли в лес свиней и коров. Понятно, что жили в постоянном ожидании опасности. И когда начались карательные акции захватчиков, многие семьи стали уходить в лес: ночевали в стогах сена, а утром возвращались на свои усадьбы, чтобы управиться с хозяйственными делами.
30 сентября, накануне трагедии, стояла ненастная погода. Но людям приходилось копать картошку, они сильно вымокли, поэтому многие решили остаться ночевать дома. И по роковому стечению обстоятельств именно 1 октября фашисты пришли в деревню…
— Уничтожение Мелесницы началось затемно, с близлежащих хуторов, — говорит краевед. — А на рассвете ее оцепили немцы и полицаи, чтобы никто не мог прорваться и предупредить. Карателям содействовал утренний густой туман. Только собаки лаяли как сумасшедшие, подняв тревогу. Мужчины думали, что началась облава на них, чтобы вывезти в Германию. Они первыми бросились прятаться. Надеялись: женщин и детей не будут трогать. И это ошибочное предположение стоило многих жизней.
Вот как то страшное утро описал чудом выживший свидетель трагедии Михаил Агеевич Конопацкий:
— Наш дом стоял в самом начале деревни, на хуторе. 13-летний мальчик, я в ту ночь спал, как говорят, без задних ног. Утром разбудила мама — нужно выгонять корову. Еще и позавтракать не успели, как в хату вошли полицаи и забрали паспорта. Отец попробовал поинтересоваться: зачем? Его обругали, приказали идти в дом. Полицаи в плечи загоняли всех, кто был во дворе. И начали стрелять — давали автоматные очереди просто по лицам. Все попадали на пол. Упал и я, закатившись под кровать. Спрятался за бабушку: когда ее убили, она сползла и будто села возле кровати. Полицаи не поленились наклониться, поднять одеяло и заглянуть под кровать: нет ли кого? Но меня не заметили: надежно прикрыла бабушка. Одиночными выстрелами добивали раненых. Дольше всего стонал шурин — муж сестры. Я сидел тихо. Осторожно наблюдал, заметив, что полицай, гад, смотрел в окно: не поднимется ли кто. Через некоторое время, когда на дворе не стало слышно голосов, выбрался из избы и побежал в глинища — карьер возле деревни, где раньше копали глину для кирпичного завода.
После этого Михаил чудом сумел добраться до леса, где встретил прятавшихся там односельчан, после чего его переправили в семейный партизанский лагерь. И уже будучи взрослым человеком, он часто повторял: «С того дня я живу за себя и за всю свою погибшую семью».
Вместе с отцом тогда уцелел и еще один подросток — Василий Афанасьевич Конопацкий. События того дня навсегда запечатлелись в его памяти:
— В тот день собирались идти молотить жито. Утром увидели оцепление. Остались в доме, сидели в ожидании неизвестно чего. Мама не выдержала первой. Забрала младших братьев и сестер и пошла прятаться в глинища. Мы с отцом остались дома. Видели, как немцы начали выгонять коров из сараев. Ну, думаем, теперь и до нас очередь дойдет. Стали и мы пробираться в глинища. Долго я бегал там по ямам, искал маму. Не нашел. Спрятались с отцом под вывернутым корчем. Немцы нас не заметили. Потихоньку перебрались в лес в надежде, что встретимся там с родными. Затем уже люди рассказали, что каратели обнаружили маму с детьми и убили.
Спрятавшись в глиняном карьере, смог спастись и Павел Васильевич Конопацкий. Оттуда он увидел поистине душераздирающую сцену:
— К пылающему навесу кирпичного завода немец и полицай вели Федоса и Любу Конопацких. Федос вдруг рванулся и быстро побежал. Вслед ему раздались выстрелы, но он успел скрыться в лесу и спастись. Любу же, 20-летнюю мелесницкую красавицу, конвоиры подвели к пылающему навесу. Она просила о пощаде полицая Александра Олешкевича из Лунинца: «Саша, ты же меня хорошо знаешь, отпусти, спаси меня, Саша!» А он и в самом деле хорошо знал Любу, потому что до войны крепко ухаживал за ней и собирался даже сватов засылать. Но грянула война. Она переиначила этого человека. И он помог немцу бросить девушку в пламя. Она же, здоровая, сильная, мгновенно выскочила назад. Тогда бывший ухажер со всего размаху ударил Любу прикладом по голове — и вдвоем с немцем они снова бросили ее в огонь. На этот раз девушка не выскочила…
Вот как то страшное утро описал чудом выживший свидетель трагедии Михаил Агеевич Конопацкий:
— Наш дом стоял в самом начале деревни, на хуторе. 13-летний мальчик, я в ту ночь спал, как говорят, без задних ног. Утром разбудила мама — нужно выгонять корову. Еще и позавтракать не успели, как в хату вошли полицаи и забрали паспорта. Отец попробовал поинтересоваться: зачем? Его обругали, приказали идти в дом. Полицаи в плечи загоняли всех, кто был во дворе. И начали стрелять — давали автоматные очереди просто по лицам. Все попадали на пол. Упал и я, закатившись под кровать. Спрятался за бабушку: когда ее убили, она сползла и будто села возле кровати. Полицаи не поленились наклониться, поднять одеяло и заглянуть под кровать: нет ли кого? Но меня не заметили: надежно прикрыла бабушка. Одиночными выстрелами добивали раненых. Дольше всего стонал шурин — муж сестры. Я сидел тихо. Осторожно наблюдал, заметив, что полицай, гад, смотрел в окно: не поднимется ли кто. Через некоторое время, когда на дворе не стало слышно голосов, выбрался из избы и побежал в глинища — карьер возле деревни, где раньше копали глину для кирпичного завода.
После этого Михаил чудом сумел добраться до леса, где встретил прятавшихся там односельчан, после чего его переправили в семейный партизанский лагерь. И уже будучи взрослым человеком, он часто повторял: «С того дня я живу за себя и за всю свою погибшую семью».
Вместе с отцом тогда уцелел и еще один подросток — Василий Афанасьевич Конопацкий. События того дня навсегда запечатлелись в его памяти:
— В тот день собирались идти молотить жито. Утром увидели оцепление. Остались в доме, сидели в ожидании неизвестно чего. Мама не выдержала первой. Забрала младших братьев и сестер и пошла прятаться в глинища. Мы с отцом остались дома. Видели, как немцы начали выгонять коров из сараев. Ну, думаем, теперь и до нас очередь дойдет. Стали и мы пробираться в глинища. Долго я бегал там по ямам, искал маму. Не нашел. Спрятались с отцом под вывернутым корчем. Немцы нас не заметили. Потихоньку перебрались в лес в надежде, что встретимся там с родными. Затем уже люди рассказали, что каратели обнаружили маму с детьми и убили.
Спрятавшись в глиняном карьере, смог спастись и Павел Васильевич Конопацкий. Оттуда он увидел поистине душераздирающую сцену:
— К пылающему навесу кирпичного завода немец и полицай вели Федоса и Любу Конопацких. Федос вдруг рванулся и быстро побежал. Вслед ему раздались выстрелы, но он успел скрыться в лесу и спастись. Любу же, 20-летнюю мелесницкую красавицу, конвоиры подвели к пылающему навесу. Она просила о пощаде полицая Александра Олешкевича из Лунинца: «Саша, ты же меня хорошо знаешь, отпусти, спаси меня, Саша!» А он и в самом деле хорошо знал Любу, потому что до войны крепко ухаживал за ней и собирался даже сватов засылать. Но грянула война. Она переиначила этого человека. И он помог немцу бросить девушку в пламя. Она же, здоровая, сильная, мгновенно выскочила назад. Тогда бывший ухажер со всего размаху ударил Любу прикладом по голове — и вдвоем с немцем они снова бросили ее в огонь. На этот раз девушка не выскочила…
Виктор РАФАЛОВИЧ, председатель Лунинецкого районного Совета депутатов:
— В районе свято чтится память земляков, погибших от рук немецко-фашистских оккупантов. На постоянной основе проводится целый ряд тематических мероприятий, в том числе с участием священнослужителей Белорусской православной церкви. При поддержке общественности, учащихся учреждений образования, сельхозпредприятий все памятные места, связанные с событиями Великой Отечественной войны, поддерживаются в надлежащем порядке. Так мы не только отдаем дань памяти погибшим, но и сохраняем ее в будущих поколениях, чтобы они знали правду о всех тех ужасах, через которые пришлось пройти нашему народу, и не допустили фальсификации нашей истории.
— В районе свято чтится память земляков, погибших от рук немецко-фашистских оккупантов. На постоянной основе проводится целый ряд тематических мероприятий, в том числе с участием священнослужителей Белорусской православной церкви. При поддержке общественности, учащихся учреждений образования, сельхозпредприятий все памятные места, связанные с событиями Великой Отечественной войны, поддерживаются в надлежащем порядке. Так мы не только отдаем дань памяти погибшим, но и сохраняем ее в будущих поколениях, чтобы они знали правду о всех тех ужасах, через которые пришлось пройти нашему народу, и не допустили фальсификации нашей истории.
Татьяна Конопацкая (в центре), для которой сохранение правды о трагедии в Мелеснице стало делом всей жизни, рассказывает учащейся молодежи и педагогам о тех страшных событиях
В годовщину трагедии обелиск в память о ее жертвах всегда утопает в цветах, которые сюда приносят жители Мелесницы и района.
Неутомимый краевед уделяет пристальное внимание не только трагическим страницам истории родной деревни, но и других населенных пунктов района. Так, летом 2021-го, после того как Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, Татьяна Конопацкая предоставила в прокуратуру Лунинецкого района сведения о месте массового захоронения жертв фашизма в урочище Мочуло на окраине Лунинца. По имевшимся в ее распоряжении данным, которые нашли свое подтверждение в документах Пинского зонального архива, в августе 1941 года немецко-фашистские захватчики расстреляли здесь около 1300 мирных граждан. Военнослужащие 52-го отдельного поискового батальона Министерства обороны провели в урочище Мочуло раскопки. На месте также работали прокуроры с участием представителей Следственного комитета и Государственного комитета судебных экспертиз. В итоге были обнаружены останки расстрелянных оккупантами 800 человек, торжественное перезахоронение которых прошло 6 мая 2022-го.
— Все тайное когда-нибудь становится явным, — убеждена Татьяна Конопацкая. — Уверена, что еще появятся новые факты о злодеяниях фашистов на нашей земле и откроются ранее неизвестные места захоронений их невинных жертв. Сохранить память о них — наш святой долг, этому делу должно уделяться внимание со стороны всего общества. Ведь это наша общая боль.
— Все тайное когда-нибудь становится явным, — убеждена Татьяна Конопацкая. — Уверена, что еще появятся новые факты о злодеяниях фашистов на нашей земле и откроются ранее неизвестные места захоронений их невинных жертв. Сохранить память о них — наш святой долг, этому делу должно уделяться внимание со стороны всего общества. Ведь это наша общая боль.
Жизнь многих из этих ребят, запечатленных на снимке учащихся Мелесницкой сельской школы в 1938-м, оборвалась в ходе карательной операции фашистов 1 октября 1943 года
— Каждый год в Мелеснице накануне и в день трагедии проходят различные мероприятия в память о погибших земляках, — говорит Татьяна Конопацкая. — Их участниками становятся не только жители и уроженцы деревни, но и представители общественности, воинских частей и учащаяся молодежь района. Не раз на этих мероприятиях присутствовал и архиепископ Пинский и Лунинецкий Стефан, который ушел из жизни в апреле этого года. Несколько лет назад с его благословения напротив памятного обелиска жертвам фашизма был установлен поклонный крест.