«Отпор» —
обманутая молодость,
списанная
в утиль

В Сербии 5 октября 2000 года совершилась одна из первых в мире «цветных революций». Это пространство давно было интересно иностранным акторам и являлось одним из вызовов для многих международных организаций. В 1980-х годах американские социологи рассматривали возможность смены режима в тогда еще социалистической Югославии (­СФРЮ). Ее оценили как «плохой пример», который мог бы вдохновить другие страны пойти по пути, отличавшемуся от западного. Эксперты пришли к выводу, что Югославию лучше всего разрушить через институты культуры: фильмы, музыку и американский образ жизни, особенно влиянием на молодежную среду.

Это было начало того,
что мы сегодня называем «мягкой силой».
К сожалению,
распад Югославии
подготовлен с помощью
soft power,
но окончательный
демонтаж страны
был кровавым.

Однако распад Югославии не остановил разрушительное действие «эмиссаров демократии». В конце ХХ века целью стала Сербия (тогда еще в союзе с Черногорией, в рамках Союзной Республики Югославии). Причины аналогичны: Сербия не хотела бросаться в объятия победителя холодной войны. Кроме того, на Западе много веков бытует позиция, что сильная Сербия — это потенциальная опасность для Западных Балкан.

С этой точки зрения
«цветные революции»
не имеют и даже
не предполагают
новых больших идей.
Это либо
конкретная попытка
реализовать в данных условиях
известную идею
западной либеральной доктрины,
либо некие радикальные проекты,
рождающиеся в рамках
религиозных учений,
прежде всего в исламе.

С этой точки зрения «цветные революции» не содержат и не предполагают реализации какого-либо нового идео-логического процесса. Упорное настаивание на «демократическом» характере «цветных революций» на самом деле является своего рода «заполнением» идеологического вакуума, учитывая, что идеология — незаменимый спутник в конфликте между элитами и социальными группами, которые их поддерживают.

Вот что по этому поводу пишет российский психолог Мария Холкина: «В каждом обществе одновременно с реформами, переворотами и революциями происходят и так называемые символические революции, которые призваны резко изменить картину мира. При этом осуществляется радикальный пересмотр «символического капитала», который накапливался в рамках предыдущего этапа истории. Изменение символических иерархий, свойственное символическим революциям, протекает примерно по такой схеме:

Следовательно,
потребитель —
это прежде всего
недовольный человек.
Его можно направлять
в любую сторону,
если у тебя есть
достаточно средств
(финансовых, идеологических).
Патриотизм уступает коррупции.

Все это было видно на примере Сербии. Что нужно для подготовки «цветной революции»? Первый ингредиент — создание менталитета потребителя, что характерно западному образу жизни. Мысль о том, что ради шопинга стоит жить, вызывает постоянное недовольство большинства, поскольку (обычно неограниченные) желания почти всегда превышают (обычно ограниченные) возможности.

В случае с «цветными революциями» прекрасно работает принцип Тацита: «В битве проигрывает тот, кто первым опускает глаза». В то же время нельзя отрицать, что для успеха необходим все-таки момент наибольших трудностей, с которыми сталкиваются те или иные правительства: резкое или длительное и явное ухудшение экономического или политического положения.

Это подводит нас
к следующей характеристике
«цветных революций».
Это создание
с использованием технологий
«сетевого маркетинга»,
«безлидерских движений»
и «рекламного менеджмента»
гигантских «партий-големов»,
охватывающих значительное
число протестного электората
всех спектров,
привлеченных различными,
зачастую полностью
противоречащими друг другу
обещаниями.

Так представители «Отпора» и ДОС, постоянно критикуя ограничение свободы СМИ в Сербии, неудержимо открывали различные типы «свободных СМИ» и неправительственных организаций (от молодежных до пенсионерских) и громко жаловались на нарушение личных и политических свобод. Правительство называлось фашистско-коммунистической коалицией, а сам Слободан Милошевич — диктатором. Постоянные уличные протесты и множество других акций были организованы с грубейшими нарушениями закона. В то же время участники протестов говорили о том, что их цель — защита правового государства и верховенства закона.

Члены ДОС явно
поддерживали лидеров,
не имевших настоящих
народных корней,
но получали значительную
помощь и поддержку из-за рубежа.

Принятие репрессивного закона об университете и преследование ряда политически активных преподавателей умело использовалось как повод для создания организации «Отпор». Несомненно, настоящая причина этого связана с попыткой создать всеобъемлющий, хорошо скоординированный, но намеренно непрозрачный фронт против Милошевича в Сербии, в котором особая роль должна была быть отведена студенческим активистам, хорошо себя проявившим в предыдущих протестах 1992 и 1996—1997 годов.

В тот же период
администрация Билла Клинтона
вложила в нашу страну
около 50 миллионов долларов
на «демократизацию Сербии».
Из них около 500 тысяч долларов
выделено на финансирование
организации «Отпор».

В начале февраля 2001-го на втором съезде движения административная элита внесла в «Отпор» радикальные изменения. По ее решению «Отпор» перестает определяться как «революционное движение» и отказывается от своего ключевого символа — песни. После периода нарастающего кризиса он попытался вырасти в политическую партию, но сразу же потерпел фиаско на парламентских выборах, набрав меньше голосов, чем когда-то имел членов.

Как правило, под «цветными революциями» понимается процесс смены правящих режимов под давлением массовых уличных акций протеста и при поддержке финансируемых из-за рубежа неправительственных организаций. Несмотря на то что термин «революция» используется для обозначения таких явлений, «цветные революции» не могут считаться революциями в классическом смысле. Главный недостаток (отличие от классической социальной революции) — отсутствие идеологии и настойчивости в плане дальнейшего развития.

Главными внутренними акторами «революции» были организация «Отпор» («Сопротивление») и объединенная оппозиция, в которую входило более 20 политических партий, — ДОС (Демократическая оппозиция Сербии). Они и стали основными составляющими «цветной революции».

Используя объективные экономические и политические проблемы страны, иностранные державы, в первую очередь Великобритания, Германия и особенно США, стремились ее дестабилизировать с помощью «мягкой силы», заменить существующее правительство и вывести на лидирующие позиции тех, кто сделает страну частью Запада.

Разрушительный институт культуры

«Символическая» как часть «цветной»

Без адекватной привязанности
к демократии «цветная революция»
объективно не смогла бы
получить широкую поддержку
общества, способного
генерировать, мобилизовать
и усиливать скрытые и явные
аспекты массового недовольства.

Об этом лучше всего свидетельствует «послереволюционное» развитие стран, в которых произошли такие изменения. Борьба за власть и новый баланс сил становятся доминирующими чертами отношений не только между силами, связанными со старым и новым правительством, но и внутри самих «революционных» фракций.

Другой важный элемент «цветных революций» — использование ненасильственных средств, или «мягкой силы». Главный смысл soft power в том, что это «привлекательная власть». Это власть, основанная не только на убеждении, уговорах или способности аргументированно подвигнуть людей сделать что-либо, но и на «активах», которые продуцируют ее привлекательность. По сути, soft power есть «власть информации и образов», при этом достаточно легко управляемая. Главное в ней — нематериальность, информативность и подвижность.

«Оседлать» историю,
как верно заметил
российский писатель
и публицист Федор Раззаков,
невозможно
лишь силовыми методами.
Для этого необходима
«перекодировка» сознания,
что, в свою очередь,
требует изменений не только мира
информационного,
но и мира символического.

Навстречу менталитету потребительства

Кроме денег, для подготовки «революции» нужно и господство над СМИ на территории, предназначенной для переворота. Подобно тому, как артиллерийская подготовка предшествует натиску пехоты, подготовка СМИ привлекает на улицы мегаполиса критическую массу людей, чей характер обработан в потребительском духе.

По словам одного из лидеров «Отпора» Срджа Поповича, ненасильственное сопротивление как стратегия опирается на два основных рычага: изобразить врага в таком плохом свете, что становится практически невозможно его поддержать, и изобразить себя в таком позитивном свете, к которому трудно не присоединиться. Ключевым в обоих случаях является отношение к насилию — защищаясь от умышленных провокаций ненасильственного движения, власть рано или поздно прибегает к насилию и тем самым отводит себе роль преступника. Движение, с другой стороны, соглашается терпеть насилие, не отвечая насилием, и таким образом приобретает моральный капитал жертвы.

Американская администрация поощряла создание такого всеобъемлющего антирежимного фронта, цель которого — расширить политическую борьбу в Сербии (внепарламентскую, но ненасильственного направления). С самого начала основные оппозиционные политические партии через своих молодых членов пытались направить развитие «Отпора», заявляя, что не имеют к этому движению никакого отношения.

Расцвет и агония «Отпора»

Все началось с того, что горстка студентов, возмущенных законом об университете и правлением Милошевича, под покровом ночи начала писать угрожающие лозунги и ранее неизвестные символы на стенах в центре Белграда. Вскоре сербская общественность уже воспринимала «Отпор» как невинную жертву режима Милошевича и считала его единственной силой, которая борется за общее дело, не претендуя на власть.

К середине 2000 года «Отпор» вырос в многочисленное, хорошо организованное, дисциплинированное и высокоэффективное общественное и политическое движение нового типа. Он смог сыграть решающую роль в преодолении страха и апатии, дискредитации и ослаблении режима и мобилизации усталого и разочарованного электората Сербии в те дни, которые решили ее политическую судьбу.

Но после реализации главной политической цели объединенной сербской оппозиции и «Отпора» — после свержения режима Милошевича в конце 2000 года — начался неудержимый регресс движения. Разделенное на фракции и неспособное четко представить свою будущую политическую роль бывшее молодежное движение быстро превращается в скелетного, безыдеального и коррумпированного политического динозавра, к очевидному разочарованию всей сербской общественности.К середине 2000 года «Отпор» вырос в многочисленное, хорошо организованное, дисциплинированное и высокоэффективное общественное и политическое движение нового типа. Он смог сыграть решающую роль в преодолении страха и апатии, дискредитации и ослаблении режима и мобилизации усталого и разочарованного электората Сербии в те дни, которые решили ее политическую судьбу.

«Отпор» исчез
с сербской политической сцены
в сентябре 2004 года,
влившись в Демократическую партию
(главную составляющую ДОС).
Тем не менее наряду
с агонией организации
своего рода загробная жизнь
«Отпора» начинается
как политический проект,
подходящий для экспорта
в другие среды.

Этот экспорт осуществлялся и продолжает осуществляться через не совсем прозрачные организации по передаче революционных know-how, такие как Centre for Applied Non-Violent Action and Strategies (CANVAS), i Center for Non-Violent Resistance. Вот какой путь прошла главная «революционная» и «неправительственная» организация сербской «революции»…

Работа НПО: «ненасытные рты и хищные руки»

Стоит заметить, что неправительственные организации (НПО), роль которых определяется в международном праве как сотрудничество между частными национальными группами, по существу, выступают в качестве мощного полугосударственного фактора. Часто их роль превышает возможности легальных институтов государства.

Только в 1995 году
6 миллиардов долларов
инвестировано в НПО в странах
с переходной экономикой,
которые включены
в глобальную сеть.
Деньги переводятся в основном
через многочисленные фонды,
созданные для этой цели,
число которых увеличилось
с 32 тысяч в 1990-м
до 56 тысяч к 2000 году.

Самыми важными НПО являются National Endowment for Democracy, Heritage Foundation и The Open Society Fund. В первом были созданы специальные ведомства для Центральной и Восточной Европы, а также для «новых независимых государств». Директор ее исследовательского центра однажды призналась: «Многое из того, что мы делаем сегодня, тайно сделано ЦРУ 25 лет назад».

Весной и летом 1998 года администрация США впервые начала серьезно рассматривать вопрос об отстранении Милошевича от власти и готовиться к войне против Сербии, которая должна была стать одним из первых шагов на этом пути. Для этого американская администрация интенсивно искала местных союзников. Ее представители несколько раз в течение 1998 года вели интенсивные переговоры с лидерами разделенной сербской оппозиции с целью убедить их пойти на компромисс друг с другом, чтобы создать единый политический фронт, который ослабит Милошевича изнутри.

Хорошо информированный британский журналист Тим Маршалл отмечал: «Практически все указывает на то, что в период с декабря 1998 года по 24 марта 1999 года, когда начались бомбардировки, государственный департамент США и в конечном итоге администрация Клинтона не хотели ничего, кроме свержения Милошевича».

В ходе агрессии альянс ­НАТО,
по данным генерал-подполковника
Горана Радовановича,
использовал около 1200 самолетов,
из которых 850 — истребители
и штурмовики.
Было выполнено 26 289 полетов,
реализован пуск примерно
тысячи крылатых ракет
и около 2900 бомб и снарядов.
При этом выполнено 2300 атак
на 995 объектов,
на которые сброшено
около 21 700 тонн
самого разрушительного
взрывчатого вещества,
включая 152 контейнера
с 35 450 кассетными бомбами,
которые запрещено использовать
согласно международным конвенциям.

Сербов также обстреливали ракетами с обедненным ураном. В результате Сербия имеет в два раза больше детей, чем в среднем по Европе, страдающих от злокачественных образований.

К странам и участникам варварской агрессии США и ­НАТО санкции не вводились. Агрессию осудили, в том числе Россия, Китай, Индия, Бразилия, Испания, Кипр, Греция, Румыния и Беларусь.

Причем Президент Беларуси
Александр Лукашенко
14 апреля 1999 года
посетил Белград —
без гарантий безопасности
от авиации ­НАТО.
Сербы это будут помнить всегда!

Кстати, как акт агрессии
события в Сербии тогда
осудило немало государств.
Но не Украина…

Партия-голем: самоуничтожение «мавра» по ненужности

Что же касается результатов, то Сербия более 20 лет после свержения Слободана Милошевича сталкивается с теми же проблемами, что и тогда: хрупкие демократические институты, нетерпимость к публичным выступлениям, непримиримые политические разногласия, несвободные СМИ, коррупция, плохое правосудие и тому подобное.

Даже в статьях некоторых западных СМИ раскрывается длительная и сложная «игра с тенями», которая привела к падению Милошевича. Тексты такого рода проливают свет на действия некоторых американских правительственных, неправительственных и полугосударственных учреждений (NED, NDI, IRI, USAID, USIP, Freedom House, OSI / Fund for an Open Society или даже менее известных AEI, ICNC). Тезис ясен: без упомянутых форм внешней помощи сербская оппозиция осталась бы разобщенной и неэффективной, а члены «Отпора» — благонамеренными, но нецеленаправленными и по существу безобидными студентами.

«Отпор» практически сразу
после выполнения «домашней задачи»
ушел в историю.
ДОС — конгломерат программно
очень разных
политических ориентаций —
тоже больше не существует.
Насколько они действительно
отражали волю граждан,
лучше всего показывает тот факт,
что большинство
этих политических организаций
не смогли достичь
избирательного порога,
участвуя в выборах самостоятельно.
Сегодня из 20 партий прежнего ДОС
нет ни одного представителя
в Скупщине Сербии.
К их сожалению,
нет и иностранных фондов.
Их финансирование завершилось,
как только свою задачу
они выполнили.

Случилось точно, как писал П. Ильченков: «Отсутствие единого открытого руководства позволяет этим движениям обрести высокую степень неуязвимости, позволяет собрать под одним флагом необъединимое любым другим способом число сторонников. Эта «партия-голем» может быть разбужена в момент Х при появлении необходимости вывести народ на улицы для проведения массовых акций гражданского неповиновения. А по достижении целей переворота может быть полностью ликвидирована посредством встроенного механизма самоуничтожения, мешающего этим массовым, но безголовым партиям превратиться в «гегемона». Механизм самоуничтожения скрывается в постыдной и скрываемой до победы переворота тайне их возникновения и финансирования, а также в исключительной широте спектра участников».

Мирослав ­МЛАДЕНОВИЧ, доктор политических наук, профессор факультета безопасности Белградского университета, Сербия.

SERBIA

2000