Летопись Витебского района — это героическая повесть, овеянная народным мужеством и воинской славой. Долгие девять месяцев здесь стоял фронт, шли кровопролитные бои за освобождение белорусской земли от немецко-фашистских захватчиков. Погибли десятки тысяч бойцов Советской армии и мирных жителей, оказавшихся в самом пекле военных действий. Более 160 уничтоженных деревень так и не были восстановлены, 14 из них повторили судьбу Хатыни.
Вместе с директором Витебского районного историко-краеведческого музея Сергеем Зыбиным изучаем списки сожженных, замученных и расстрелянных жителей Суражского сельсовета. От ужаса стынет сердце: практически каждая вторая жертва гитлеровских палачей — это дети, подростки, старики. Очень много малышей 1940, 1941 и 1942 годов рождения. Это же каким извергом нужно быть, чтобы воевать с младенцами!
— До войны на территории нынешнего Витебского района проживали свыше 77,6 тысячи человек, — приводит статистические данные Сергей Юрьевич. — Убыль населения во время Великой Отечественной оказалась настолько катастрофической, что и через четверть века нам не удалось даже приблизиться к довоенному рубежу: в 1969-м в районе насчитывалось всего чуть больше 51 тысячи граждан. Неудивительно, ведь генофонд получил губительный удар. Почти 9,2 тысячи мирных жителей были уничтожены нацистами, в рабство угнали более 4,3 тысячи мужчин, женщин и подростков, в партизанских отрядах погибли свыше 2260 защитников Отечества, еще 5256 солдат не вернулись с фронта. И это далеко не окончательные цифры…
Пять лагерей принудительного содержания гражданского населения и военнопленных, а также два еврейских гетто были созданы гитлеровцами в Витебском районе, чтобы добиться «послушания» на оккупированной территории. И деревни тут стирались с лица земли в ходе карательных операций с той же целью. В Лычнево сожгли дома и 144 человека, заживо сгорели 99 жителей (в том числе около 40 детей) в Дуброво, 84 сельчанина в Шитиках, 61 — в Шухвостах, 60 — в Поросятнице. Не суждено было вырваться из огненной западни более чем 220 жителям Аржаухово, Волчков, Дубовицы, Плоток, Подородни, Подтево, Сазанов, Старого Стукально и Стеськино…
Сегодня все эти села увековечены в мемориальном комплексе «Хатынь», а память о них — навечно в сердцах потомков.
— До войны на территории нынешнего Витебского района проживали свыше 77,6 тысячи человек, — приводит статистические данные Сергей Юрьевич. — Убыль населения во время Великой Отечественной оказалась настолько катастрофической, что и через четверть века нам не удалось даже приблизиться к довоенному рубежу: в 1969-м в районе насчитывалось всего чуть больше 51 тысячи граждан. Неудивительно, ведь генофонд получил губительный удар. Почти 9,2 тысячи мирных жителей были уничтожены нацистами, в рабство угнали более 4,3 тысячи мужчин, женщин и подростков, в партизанских отрядах погибли свыше 2260 защитников Отечества, еще 5256 солдат не вернулись с фронта. И это далеко не окончательные цифры…
Пять лагерей принудительного содержания гражданского населения и военнопленных, а также два еврейских гетто были созданы гитлеровцами в Витебском районе, чтобы добиться «послушания» на оккупированной территории. И деревни тут стирались с лица земли в ходе карательных операций с той же целью. В Лычнево сожгли дома и 144 человека, заживо сгорели 99 жителей (в том числе около 40 детей) в Дуброво, 84 сельчанина в Шитиках, 61 — в Шухвостах, 60 — в Поросятнице. Не суждено было вырваться из огненной западни более чем 220 жителям Аржаухово, Волчков, Дубовицы, Плоток, Подородни, Подтево, Сазанов, Старого Стукально и Стеськино…
Сегодня все эти села увековечены в мемориальном комплексе «Хатынь», а память о них — навечно в сердцах потомков.
…Это кованое приспособление когда-то передали в музей поисковики, проводившие раскопки вблизи агрогородка Копти на месте бывшего расположения немецких подразделений. Огромные ржавые щипцы более чем полуметровой длины. Нынешнее поколение может долго гадать о предназначении этого непонятного инструмента. То ли сельскохозяйственное орудие труда, то ли приспособление для мастеров кузнечных дел… Возможно. Но, увы, еще одна жуткая подсказка рядом: на старой фотографии, сделанной когда-то в Освенциме, точно такими же щипцами тащат в кремационную печь лагеря смерти тело измученного человека. Сравниваешь и ужасаешься: возможно, этот «товар» выпускали в промышленных масштабах? И каратели нашли ему однозначное применение? Большим кольцом, сделанным на щипцах, было удобнее цепляться за шею жертвы…
Еще один нерядовой экспонат: старый паспорт на имя Маценко Анны Никоноровны, 1899 года рождения. Женщина проживала в местечке Яновичи под Витебском. Документ вместе с выцветшими немецкими листовками обнаружили в 2004-м при разборке ветхого дома в одной из деревень Витебского района. Оказывается, он был выдан незадолго до начала войны. Уникальность его в том, что несколько страниц испещрены официальными записями на немецком языке — новые «хозяева» на свой лад пытались «узаконить» советские документы.
Еще один нерядовой экспонат: старый паспорт на имя Маценко Анны Никоноровны, 1899 года рождения. Женщина проживала в местечке Яновичи под Витебском. Документ вместе с выцветшими немецкими листовками обнаружили в 2004-м при разборке ветхого дома в одной из деревень Витебского района. Оказывается, он был выдан незадолго до начала войны. Уникальность его в том, что несколько страниц испещрены официальными записями на немецком языке — новые «хозяева» на свой лад пытались «узаконить» советские документы.
Увы, мы знаем далеко не всё. Ушли живые свидетели, уходит время. И только на основании тщательного анализа и сопоставления архивных данных и воспоминаний очевидцев можно еще восстановить утраченные страницы жуткой истории геноцида. Печально это осознавать сейчас, через 80 лет после окончания Второй мировой, но перечень сожженных деревень далеко не полон, как и списки убитых мирных жителей. Во имя сохранения памяти и справедливости в рамках расследования уголовного дела о геноциде белорусского народа историкам и поисковикам все еще есть над чем работать.
На территории Витебского района сохранилось много зданий и трагических мест, которые сами по себе являются свидетелями непревзойденного по жестокости геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной.
Так, до сих пор в деревне Летцы стоит небольшое здание, оно сейчас принадлежит санаторию. А когда-то немцы создали тут трудовой лагерь, обнесенный колючей проволокой: около 150 заключенных рыли окопы и строили бункеры. Летом — осенью 1941-го был организован концентрационный лагерь для военнопленных в поселке Лужесно, а с 1942 года в нем содержали мирных жителей, включая жертв фашистских карательных экспедиций. Здесь были замучены более 500 человек…
— Легендарная суражская зона — край партизанской славы, — рассказывает старейший сотрудник музея Александр Островский. — В краю непроходимых лесных чащ фашисты зверствовали особенно изощренно. Самое трагическое место — ручей Городище вблизи бывшего Суражского льнозавода. В начале августа 1941-го гитлеровцы и полицаи заставили мужчин-евреев выкопать ямы. Детей бросали туда живыми, женщин в большинстве своем насиловали и тоже закапывали живьем. Перед уничтожением всех заставляли раздеться, всячески измываясь над жертвами. В общей сложности замучили и расстреляли 969 человек...
Так, до сих пор в деревне Летцы стоит небольшое здание, оно сейчас принадлежит санаторию. А когда-то немцы создали тут трудовой лагерь, обнесенный колючей проволокой: около 150 заключенных рыли окопы и строили бункеры. Летом — осенью 1941-го был организован концентрационный лагерь для военнопленных в поселке Лужесно, а с 1942 года в нем содержали мирных жителей, включая жертв фашистских карательных экспедиций. Здесь были замучены более 500 человек…
— Легендарная суражская зона — край партизанской славы, — рассказывает старейший сотрудник музея Александр Островский. — В краю непроходимых лесных чащ фашисты зверствовали особенно изощренно. Самое трагическое место — ручей Городище вблизи бывшего Суражского льнозавода. В начале августа 1941-го гитлеровцы и полицаи заставили мужчин-евреев выкопать ямы. Детей бросали туда живыми, женщин в большинстве своем насиловали и тоже закапывали живьем. Перед уничтожением всех заставляли раздеться, всячески измываясь над жертвами. В общей сложности замучили и расстреляли 969 человек...
Похожая судьба ждала и узников яновичского гетто.
Но самая страшная преисподняя, которая подобно конвейеру безостановочно перемалывала людские жизни, — витебский лагерь смерти «Пятый полк». Здесь было уничтожено свыше 100 тысяч человек! Еще 10 тысяч евреев, не успевших эвакуироваться из города до прихода немцев, расстреляли в так называемом Иловском (Туловском) рву.
…Деревни, хутора и поселки, превращенные в пепел. Сегодня на месте многих из них растут леса. Нет домов. Нет людей. И только если очень тщательно присмотреться, можно увидеть небольшие опушки — еле заметные очертания расположения бывших усадеб. Но братские могилы да скромные обелиски на гражданских кладбищах — свидетельства того, что эти деревни могли существовать и процветать до сих пор. Если бы не фашистская политика «выжженной земли».
Но самая страшная преисподняя, которая подобно конвейеру безостановочно перемалывала людские жизни, — витебский лагерь смерти «Пятый полк». Здесь было уничтожено свыше 100 тысяч человек! Еще 10 тысяч евреев, не успевших эвакуироваться из города до прихода немцев, расстреляли в так называемом Иловском (Туловском) рву.
…Деревни, хутора и поселки, превращенные в пепел. Сегодня на месте многих из них растут леса. Нет домов. Нет людей. И только если очень тщательно присмотреться, можно увидеть небольшие опушки — еле заметные очертания расположения бывших усадеб. Но братские могилы да скромные обелиски на гражданских кладбищах — свидетельства того, что эти деревни могли существовать и процветать до сих пор. Если бы не фашистская политика «выжженной земли».
За переводом неразборчивых пометок мы обратились к педагогам витебской СШ № 45 имени Героя Советского Союза Василия Маргелова. Учителя немецкого смогли расшифровать витиеватые каракули гитлеровцев. Оказывается, в паспорте жительницы оккупированной территории они не только по-своему проставили место жительства и указали номер, под которым зафиксирована гражданка в Витебском городском Совете, но и указали ее особые приметы: «Русская, высокая, круглое лицо, серые глаза, темно-русый цвет волос…» Вот такое досье составлено на нашу соотечественницу, родственников которой, к сожалению, найти пока не удалось. Жаль, что судьба Анны Никоноровны остается неизвестной. Может быть, в будущем школьники — юные следопыты проведут собственное расследование и смогут дополнить музейную экспозицию интересным рассказом? Ведь на таких живых историях и познают потомки поколения победителей истинную правду о далекой войне.
Сергей Зыбин, директор музея.
Александр Островский и Александр Воробей, научные сотрудники музея.
Изощренные издевательства нацистов приводят в ужас и десятки лет спустя.
В Витебском районном историко-краеведческом музее хранится паспорт незнакомки с пометками оккупационных властей.