Урок математики в средней школе Могилева. Второклашки разбирают новую тему, старательно записывая примеры в тетрадь. Ребята склонились над учебниками и не сразу заметили, как Алина Янчевская тихо сползла на пол. Обморок. «Ничего страшного», — буднично заключила медсестра, поводя перед носом девочки нашатырем. Скорая тогда отвезла малышку в больницу — здорова. Но злосчастный обморок повторился, потом еще и еще. Секунды в забытьи перерастали в минуты. Без очевидной на то причины. И, кажется, без надежды на возвращение к нормальной жизни.
Школа, дом, кружки, общение с друзьями — размеренные будни Алины закончились. Приступы пугали окружающих: начинались неожиданно. И хорошо, если рядом оказывались близкие. Выйти из дому без сопровождения девочка не могла, да и не хотела. Вдруг опять?
В школе все отнеслись с пониманием. Учителя и одноклассники знали: Алине в любой момент может стать плохо, но паниковать не надо. В семье ситуацию переживали острее, вспоминает мама Татьяна:
— Долго не находила себе места. Для любого родителя болезнь ребенка — сущий ад, а когда точного диагноза нет, это еще тяжелее.
В школе все отнеслись с пониманием. Учителя и одноклассники знали: Алине в любой момент может стать плохо, но паниковать не надо. В семье ситуацию переживали острее, вспоминает мама Татьяна:
— Долго не находила себе места. Для любого родителя болезнь ребенка — сущий ад, а когда точного диагноза нет, это еще тяжелее.
На работе каждый день ждала, что мне опять позвонят из школы и скажут: упала в обморок на уроке. Это выматывало. Сосредоточиться на повседневных делах не получалось.
О проблемах с сердцем, которые давали о себе знать потерей сознания, задумались не сразу. Девочка падала в обмороки по несколько раз в неделю. Они случались от любого волнения, сильных эмоций, испуга.
— Особенно часто приступы случались в школе, — признается Алина.
О проблемах с сердцем, которые давали о себе знать потерей сознания, задумались не сразу. Девочка падала в обмороки по несколько раз в неделю. Они случались от любого волнения, сильных эмоций, испуга.
— Особенно часто приступы случались в школе, — признается Алина.
Алина Янчевская
Чтобы узнать о болезни подробнее, в 15 лет Алине поставили холтер. Врачи заподозрили, что у девочки может быть несколько видов аритмий сразу. Позже имплантировали петлевой регистратор.
— Это первая операция, которую ребенку провели в нашей клинике, она заняла не более 20 минут, — рассказывает кардиохирург РНПЦ детской хирургии Виталий Кадочкин. — Событийный монитор имплантируется под кожу под легким внутривенным наркозом. Он записывает кардиограмму удаленно, и можно более точно отследить, что происходит с сердцем.
Подобные приборы в клинике применяют несколько лет. Это одна из самых современных технологий в кардиологии. После установки пациент уходит домой, а само устройство может работать до трех лет. Данные о сбоях в работе сердца поступают на компьютер, и врачи узнают обо всем даже за сотни километров.
Спустя несколько месяцев после возвращения из клиники Алину пригласила на день рождения одноклассница. К концу вечера для ребят запустили фейерверк. Громкие хлопки, шквал эмоций — девочка снова потеряла сознание и долго не приходила в себя.
Монитор считал данные и передал их столичным медикам. Им пришла кардиограмма, показавшая угрожающее жизни нарушение ритма — фибрилляцию желудочков. Это большой риск внезапной сердечной смерти.
— Это первая операция, которую ребенку провели в нашей клинике, она заняла не более 20 минут, — рассказывает кардиохирург РНПЦ детской хирургии Виталий Кадочкин. — Событийный монитор имплантируется под кожу под легким внутривенным наркозом. Он записывает кардиограмму удаленно, и можно более точно отследить, что происходит с сердцем.
Подобные приборы в клинике применяют несколько лет. Это одна из самых современных технологий в кардиологии. После установки пациент уходит домой, а само устройство может работать до трех лет. Данные о сбоях в работе сердца поступают на компьютер, и врачи узнают обо всем даже за сотни километров.
Спустя несколько месяцев после возвращения из клиники Алину пригласила на день рождения одноклассница. К концу вечера для ребят запустили фейерверк. Громкие хлопки, шквал эмоций — девочка снова потеряла сознание и долго не приходила в себя.
Монитор считал данные и передал их столичным медикам. Им пришла кардиограмма, показавшая угрожающее жизни нарушение ритма — фибрилляцию желудочков. Это большой риск внезапной сердечной смерти.
Я была в панике и очень переживала, что дочь теперь осознает весь ужас происходящего. «Мамочка, а если однажды я не проснусь?» — эти слова боялась услышать больше всего.
С помощью кардиомонитора выявляют сложные и редкие нарушения ритма сердца, которые другими способами практически не фиксируются. Специалисты центра задают верхние и нижние границы. Если ритм за них выходит — это причина для операции. В случае Алины откладывать вмешательство было нельзя.
— Мы зафиксировали желудочковую пароксизмальную тахикардию и провели радиочастотную аблацию. Это современный метод, который не предполагает операции на открытом сердце и долгого восстановления, — объясняет Виталий Кадочкин. — Обычно она проводится через сосуды ног. Под рентгеноскопическим контролем в вену вводится тонкий катетер-проводник, его подводят к источнику патологического ритма в сердце и воздействуют радиочастотным импульсом. Он разрушает участок ткани, который задает неправильный ритм.
Лечение пациентов с кардиологическими проблемами долгое. Алине предстояло еще одно хирургическое вмешательство — по установлению кардиовертер-дефибриллятора. Как и предыдущие, операция малоинвазивная. Однако переживаний от этого у родителей, ожидавших результата дома в Могилеве, меньше не стало:
— Общий наркоз, 2,5 часа на операционном столе.
— Мы зафиксировали желудочковую пароксизмальную тахикардию и провели радиочастотную аблацию. Это современный метод, который не предполагает операции на открытом сердце и долгого восстановления, — объясняет Виталий Кадочкин. — Обычно она проводится через сосуды ног. Под рентгеноскопическим контролем в вену вводится тонкий катетер-проводник, его подводят к источнику патологического ритма в сердце и воздействуют радиочастотным импульсом. Он разрушает участок ткани, который задает неправильный ритм.
Лечение пациентов с кардиологическими проблемами долгое. Алине предстояло еще одно хирургическое вмешательство — по установлению кардиовертер-дефибриллятора. Как и предыдущие, операция малоинвазивная. Однако переживаний от этого у родителей, ожидавших результата дома в Могилеве, меньше не стало:
— Общий наркоз, 2,5 часа на операционном столе.
Мы были на связи, общались по телефону, но это не заменит личное присутствие. Единственное, что помогало унять тревогу, — уверенность во врачах. В РНПЦ детской хирургии работают профессионалы, и кто, если не они, мог спасти моего ребенка?
Дефибриллятор останется с Алиной на всю жизнь. Прибор, умещающийся на ладошке, будет следить за ритмом сердца. И не даст ему остановиться. Для кардиохирургов центра работа с ним привычна:
— Если коротко, устройство помещаем под грудные мышцы. Внутри его — литиевая батарея и проводы-электроды, уходящие в желудочки и предсердия. Прибор при необходимости восстанавливает ритм сердца сверхчастой стимуляцией, а если не помогло — током.
Дефибриллятор останется с Алиной на всю жизнь. Прибор, умещающийся на ладошке, будет следить за ритмом сердца. И не даст ему остановиться. Для кардиохирургов центра работа с ним привычна:
— Если коротко, устройство помещаем под грудные мышцы. Внутри его — литиевая батарея и проводы-электроды, уходящие в желудочки и предсердия. Прибор при необходимости восстанавливает ритм сердца сверхчастой стимуляцией, а если не помогло — током.
После установки дефибриллятора Алину будут наблюдать раз в 2 — 3 месяца, затем — не реже одного в год. Кроме того, в ее теле остался инвазивный монитор, который устанавливали в первый раз. Если возникнет приступ, он пришлет данные в клинику.
Однако лечение еще не закончено. У пациентки было несколько очагов аритмии, один из которых предстоит убрать в будущем. Но уже сейчас благодаря терапии ее сердцу почти ничего не угрожает.
— Алина принимает антиаритмические препараты, которые снижают частоту пульса и в целом предотвращают приступы пароксизмальной тахикардии. Это дополняет проведенное на сегодня лечение и поможет контролировать ситуацию в будущем, — объясняет Виталий Кадочкин.
Однако лечение еще не закончено. У пациентки было несколько очагов аритмии, один из которых предстоит убрать в будущем. Но уже сейчас благодаря терапии ее сердцу почти ничего не угрожает.
— Алина принимает антиаритмические препараты, которые снижают частоту пульса и в целом предотвращают приступы пароксизмальной тахикардии. Это дополняет проведенное на сегодня лечение и поможет контролировать ситуацию в будущем, — объясняет Виталий Кадочкин.
Говорить о том, что кардиологический больной сможет вести такой же образ жизни, как здоровые люди, нельзя. Спорт, работа, активный досуг — под вопросом. Алина понимает это, как и то, что ей очень повезло попасть в руки к опытным кардиологам и кардиохирургам:
В центре познакомилась с ребятами, у которых тоже большие проблемы с сердцем. Все из разных городов. Каждому было страшно, но мы знали: врачи помогут, и наши мамы больше не будут плакать. Впереди ведь столько интересного, и мы хотим это увидеть! Получить образование, работать, иметь семью, детей. Все как у всех, но именно в этом счастье.
Кардиохирург Виталий Кадочкин приводит статистику: 90 процентов аритмий у детей проходит полностью, если лечение начинают в младшем школьном возрасте. Если позже — шансов меньше. Именно поэтому игнорировать неприятные ощущения в области сердца, обмороки и в целом плохое самочувствие нельзя. Консультация педиатра лишней не будет, а у родителей станет меньше поводов для переживаний.
Ольга НЕВМЕРЖИЦКАЯ
Фото Егора ЕРМАЛИЦКОГО, Дарьи ТИТОВОЙ
Видео Павла КУЗЬМИНА
Кардиохирург Виталий Кадочкин приводит статистику: 90 процентов аритмий у детей проходит полностью, если лечение начинают в младшем школьном возрасте. Если позже — шансов меньше. Именно поэтому игнорировать неприятные ощущения в области сердца, обмороки и в целом плохое самочувствие нельзя. Консультация педиатра лишней не будет, а у родителей станет меньше поводов для переживаний.
Ольга НЕВМЕРЖИЦКАЯ
Фото Егора ЕРМАЛИЦКОГО, Дарьи ТИТОВОЙ
Видео Павла КУЗЬМИНА
Представляю, насколько сложно им было. В обморок падала в коридоре, во время уроков. Знаю, как переживали учителя, и очень им благодарна за поддержку.
Когда после первого приступа скорая отвезла девочку в больницу, мама помчалась туда, уверенная — случайность. Ведь до этого проблем со здоровьем у Алины почти не было. Так, привычные для родителей простуды. Маленькую пациентку обследовали, но ничего серьезного не выявили. Она вернулась домой.
Когда через несколько дней приступ повторился, в школе забили тревогу. Снова больница — и растерянность врачей. Окончательный диагноз Алине поставили только через два года. Сердце. Дальше — Минск. Девочку направили в кардиологический центр РНПЦ детской хирургии.
— Диагностировали сложную тахикардию.
Когда после первого приступа скорая отвезла девочку в больницу, мама помчалась туда, уверенная — случайность. Ведь до этого проблем со здоровьем у Алины почти не было. Так, привычные для родителей простуды. Маленькую пациентку обследовали, но ничего серьезного не выявили. Она вернулась домой.
Когда через несколько дней приступ повторился, в школе забили тревогу. Снова больница — и растерянность врачей. Окончательный диагноз Алине поставили только через два года. Сердце. Дальше — Минск. Девочку направили в кардиологический центр РНПЦ детской хирургии.
— Диагностировали сложную тахикардию.
Виталий Кадочкин
С самого начала нас предупредили, что потребуется операция и, скорее всего, не одна. Однако решили начать с медикаментозного лечения, — рассказывает Татьяна Михайловна.
Препараты для регуляции ритма сердца помогали лишь отчасти. Количество приступов снизилось, но избежать их все равно не удавалось. Кардиологи продолжали наблюдать Алину, а семья ждала часа икс, когда состоится операция. Так прошли еще несколько лет. Не без неприятных событий:
— Как мама я опасалась самого страшного. Со временем дочка стала терять сознание уже не на секунды. Однажды школьная медсестра рассказала:
Препараты для регуляции ритма сердца помогали лишь отчасти. Количество приступов снизилось, но избежать их все равно не удавалось. Кардиологи продолжали наблюдать Алину, а семья ждала часа икс, когда состоится операция. Так прошли еще несколько лет. Не без неприятных событий:
— Как мама я опасалась самого страшного. Со временем дочка стала терять сознание уже не на секунды. Однажды школьная медсестра рассказала:
Заведующая консультативно-поликлиническим отделением Елена Засим
Мысли о том, что могу потерять дочь, терзали днем и ночью.
Мысли о том, что могу потерять дочь, терзали днем и ночью.
Я едва успевала сказать ребятам, что мне плохо, как в глазах темнело
Я едва успевала сказать ребятам, что мне плохо, как в глазах темнело
При норме до 90 ударов в минуту ее сердце стучит от 140 до 220.
При норме до 90 ударов в минуту ее сердце стучит от 140 до 220.
«Алина не приходила в себя 4 минуты!»
«Алина не приходила в себя 4 минуты!»
— Утром следующего дня мы позвонили родителям. Это тот самый случай, когда не к нам обращаются, а мы, врачи, сообщаем о проблеме, — рассказывает Виталий Олегович.
— Утром следующего дня мы позвонили родителям. Это тот самый случай, когда не к нам обращаются, а мы, врачи, сообщаем о проблеме, — рассказывает Виталий Олегович.
Моей храброй девочке пришлось пройти это самостоятельно.
Моей храброй девочке пришлось пройти это самостоятельно.
— Я буду жить. Разве не чудо?
— Я буду жить. Разве не чудо?