«Желтые жилеты»: Французская революция XXI века

Движение «желтых жилетов» — следствие тотального кризиса французского общества, государства и элит. Скорее даже следует говорить о социально-политическом разложении, ведь то, что мы наблюдаем в 2023 году, — это конец системы. Истоки общего разложения давние (май-68 и Маастрихтский договор — 92), но они стали особенно ощутимыми с 2007 года, когда к власти приходит новое поколение политиков, которые не знают своей страны и считают себя представителями транснациональной элиты.

Я называю их Homo euramericanus — новым человеком, чья историческая память была стерта «68‑щиной» (протестным студенческим движением мая 1968 года. — Прим. ред.), человеком без корней, без страны и чья политическая власть по определению нелегитимна, ибо это тирания узурпации.

Homo euramericanus установил неократию — власть, осуществляемую молодыми людьми, образованными, но незрелыми, без исторической и культурной памяти.

Начиная с налогового бунта, движение распространяется и требует не только отмены налога. «Общежелтожилетское» требование — референдум гражданской инициативы, то есть непосредственная демократия против политической системы. Но многие «жилеты» идут в своих требованиях дальше: списания госдолга, создания «земского собора» (Etats Généraux) по налогообложению и Учредительного собрания (возвращение к 1789 году) для VI республики, выхода из ЕС, зоны евро и НАТО или же прекращения неоколониализма в Африке и массовой миграции, которую он порождает. Хартия «желтых жилетов» направлена не на что иное, как на мировую политику.

Макрон отрицает полицейское насилие: «Не говорите о репрессиях или полицейском насилии, эти слова неприемлемы в правовом государстве». Но этот дискурс 2019 года бессилен перед лицом безостановочного зверства, тем более что каждая демонстрация, каждое нападение полиции снимается на видео. 28 марта 2023 года министр внутренних дел Дарманен выступил с речью, в которой объявил о начале гражданской войны: «Более 1000 радикально настроенных лиц из ультралевых и крайне левых, часть которых приехали из-за границы, придут, чтобы ломать, ранить и убивать полицейских и жандармов… Их цель — дестабилизировать наши республиканские институты и подтолкнуть Францию к огню и крови». Таким образом, «желтые жилеты» приравнены к террористам, а ссылка на иностранцев позволяет отрицать, что борьба, которую ведет Макрон, направлена против самой нации.

Одновременно происходило экономическое разложение. Кризис 2008 года ускорил процесс перехода от капитализма процветания к капитализму жесткой экономии. Глобализация и политика ЕС разрушили французскую промышленность, обеднили госказну, увеличили госдолг и отдали предпочтение конкурентам Франции (ФРГ, США, Китаю и другим). Некоторые элиты продолжали извлекать из этого выгоду, но Франция все быстрее теряла экономические основы, приобретенные в XX веке. Население видит это и непосредственно страдает от последствий в повседневной жизни.

Исток «жилетов»: экзистенциальный кризис

Культурное разложение

Существует также острый научный кризис: шарлатаны теоретизируют эти разрушительные идеологии, а другие пытаются статистически доказать, что кризиса нет. Существует также кризис СМИ: с 1990‑х годов почти все они стали ультралиберальными и подавляют любую свободу слова за пределами интернета.

Оно очень разнообразное: патриотическое, регионалистское, руралистское, коммунистическое, продуктивистское и т.д. Особенно интересно то, что происходит в маленьких городах. Когда в городе с населением 4 тысячи человек вы видите на улице 2 тысячи — это говорит о чем-то сильном. Эти люди борются не только за пенсии, но и за то, «что мы оставим нашим детям?» и «что будет с нашими стариками?».

«Желтые жилеты» — своеобразное движение, без сходства с забастовочными движениями XX века и тем более с «68‑щиной». Прежде всего потому, что оно не связано ни с профсоюзами, ни с партиями. Это спонтанное, гражданское движение: «желтые жилеты» борются за общий интерес. Именно поэтому оно очень быстро распространяется по всей стране и встречает огромный отклик среди населения. В то время как каждая классическая забастовка сопровождалась появлением недовольных людей, движение «жилетов» встречает единодушное уважение: во Франции нет анти-ЖЖ за пределами правящих элит больших городов и их СМИ.

Более того, к «желтым жилетам» присоединились очень многие мэры (даже правые) малых и средних городов. Эти мелкие представители периферийной Франции, описанной географом Гиллюи в 2014 году, — политическая сила, которую мы никогда раньше не видели вовлеченной в социальное движение.

Управляемые перевороты зачастую создаются в интересах сторонних государств — для контроля как внешней, так и внутренней политики стран. Сегодня мы являемся свидетелями событий во Франции, которые пока не вписываются в этот ряд: еще не проявились глубинные заказчики и конструкторы юбилейного «цветного переворота» (в мае 1968‑го это были англосаксы и израильтяне). Но привкус 55‑й годовщины мая-68 благоухает сейчас по всей Франции, даже сильнее, чем той памятной весной.

Капитализм жесткой экономии сводит к нулю крохи, которыми можно поделиться. Таким образом, уровень напряженности становится максимальным и лидеры вынуждены противостоять собственному народу.

Есть и социальное разложение. Все социальные классы, кроме высшей буржуазии в больших городах, теперь затронуты понижением статуса и прекаризацией (так называется переход от постоянных гарантированных трудовых отношений к неустойчивым формам занятости, ведущий к практически полной потере работником социально-трудовых прав, снижению или потере доходов. — Прим. ред.). Это рабочий класс, средний класс и даже часть высшего среднего класса. Эти люди выходят на демонстрации, потому что им больше нечего терять, их будущее заблокировано прекаризацией, которая подразумевает выживание, а не возможность развития. В то же время общество становится все более глубоко атомизированным.

2018

Происходит политическое разложение: старое разделение на правых и левых исчезло в пользу борьбы между ультралиберальным европеистским центризмом и «популизмами» (крайне правыми и крайне левыми). Более того, в 2017 году Франция пережила беспрецедентную политическую трансформацию: президент Эммануэль Макрон создал с нуля собственную партию, которая становилась практически единственной в парламенте. Макрон создал систему, очень близкую по структуре и идеологической банальности к «партии власти», но без боевой базы, а состоящей из номенклатуристов. Франция вступила в режим, при котором президент управляет единолично и игнорирует все парламентские дебаты. Началась тирания исполнения. Это привело к обострению политического отторжения населения, тем более что Макрон, как и Саркози и Олланд, множит признаки неуважения к населению: у него те или иные люди — «ничтожества», «беззубые», «неграмотные», «ленивые», «тугодумные галлы», «собачьи толпы». Эта тирания основана и на возрождении сетей грязных спецслужб, используемых внутри страны для нагнетания политической напряженности и разрешения ее насильственными методами.

От капитализма процветания — к жесткой экономии

Выбор желтого жилета как символа неслучаен. Жилет был навязан законом всем водителям в 2008 году, чтобы быть сразу заметным на дороге, в то время как дорожные и даже городские сборы росли. Символ означает, что существует слишком много деспотичных законов и что носители жилета борются за первую фундаментальную свободу — свободно передвигаться по своей стране, в то время как дорожные сборы — это возврат к Ансьен Режиму до 1789 года.

Желтые жилеты как «Анти-68‑щина»

Роль этих мэров дает нам точную географию движения: вопреки утверждениям глобалистских СМИ, которые показывают «спокойную Францию» и несколько мест противостояния, нарушенных «жилетами», вся страна оказывается «желтой», и только центральные районы крупных глобализированных городов (Парижа, Лиона, Марселя, Лилля и некоторых других) остались бастионами евроамериканской власти. Там и происходят уличные бои.

Разница с «68‑щиной» и «цветными революциями» очевидна сразу. Контекст противоположный: в мае 1968‑го все было хорошо. А в 2023‑м Франция достигла своего надира. «Желтые жилеты» — это внутрифранцузское движение, а не импортированное, как студенческая «68‑щина». Это движение, которое по классовым причинам встречает презрение, цензуру и ненависть СМИ (их именуют «вонючками-желтожилеточниками»), в то время как май-68 широко приветствовался восторженными СМИ. Бездельничающая богатая молодежь «68‑щины» — абсолютная противоположность «жилетов», которые представляют все возрасты и группы: брошенных матерей, пенсионеров, бедных, семьи, обремененные налогами. «Желтые жилеты» — движение без лидеров, в то время как в мае 1968‑го был Кон-Бендит с товарищами, которые постоянно появлялись в СМИ.

Наконец, май-68 длился всего несколько недель, «жилеты» же закрепились во времени после пяти лет социальной борьбы. Май стартовал с Парижа, «жилеты» были провинциальным движением, которое в итоге достигло столицы. В 1968‑м «звезды» поддерживали движение и даже предшествовали ему (хиппи, рок), ныне они редко поддерживают восставших, а те часто отвергают «звезд» во имя классовой борьбы.

По сути, вне какой-либо традиционной структуры «желтые жилеты» обнаруживают двойное политическое наследие, которое они воссоздают более или менее сознательно. С одной стороны, это патриотическое наследие истинного Сопротивления, от которого отказалась голлистская партия в 1969 году и которое систематически заявляет о французском флаге, «Марсельезе», Марианне, Триумфальной арке, 14 июля, культурном величии Франции, праве суверенного народа в своей стране против иностранных держав. С другой стороны, это подлинно коммунистическое наследие, оставленное Французской компартией после 1991 года: социальные права, классовая борьба, народное братство, антиколониальная борьба.

Многочисленные случаи сожжения церквей (например, Нотр-Дам) свидетельствуют о том же.

И они показывают, что восстал не класс, а вся страна, вступившая в истинную революцию.

В таком контексте экзистенциального кризиса в ноябре 2018 года возникло движение «желтых жилетов». Оно родилось из всеобщего протеста против налога на стоимость топлива. «Жилеты» сразу же стали национальным бунтарским движением.

Зарисовки с весенних улиц Франции

Набирает популярность лозунг «Мы Людовикa XVI обезглавили, Макрон, мы можем повторить».

На улице демонстрант выдает себя за полицейского и намеренно провоцирует аварию между полицейскими машинами. Другие бьют машину, полиция не осмеливается выйти из автобусов и отреагировать.

Группа демонстрантов поет: «Мы здесь, мы здесь! Даже если Макрон не хочет нас, мы здесь! За честь рабочих и за лучший мир, даже если Макрон не хочет нас, мы здесь!» Эта песня — политическая адаптация спортивного гимна футбольного клуба RC Lens.

Люди скандируют: «Макрон будет свергнут! Макрон будет обезглавлен! Макрон будет взорван!»

Это народное восстание против общего снижения статуса не только каждого человека, но и страны в целом.

Неократы обращаются к полному обскурантизму: коммунитаризм, постоянное социально-политическое междусобойство, которое приводит к незнанию реалий страны и мира, вокизм, ЛГБТизм, европеистское ничтожество, которое противоречит всем культурным традициям европейских государств и матрицам Европы (греческой, римской, христианской и индоевропейской).

Постмодернистский деконструктивизм, практикуемый с 1968 года, и глобализация уничтожили почти все посреднические органы, которые раньше организовывали реальные группы: профсоюзы теперь куплены ЕС, культурные ассоциации маргинализированы, Отечество, школа, церковь и семья постоянно подвергаются нападкам, осмеянию и разрушению.

Более того, капитализм жесткой экономии и евросоюзные договоры означают, что правительство больше не может отступать и вести переговоры с собственным населением, потому что эти договоры устанавливают жесткие правила, которые более обязательны для лидеров, чем их политическая ответственность перед избирателями.

Эти два наследия легко объединяются в контексте экзистенциального кризиса, который представляет собой ультралиберальную социально-экономическую эксплуатацию и «расфранцузизацию» политической и культурной власти. Поэтому движение стало социальным и национальным, оно объединяет всех французов. Иными словами, это именно «анти-68‑щина».

FRANCE

Ультранасильственное президентство Макрона

В 2019 году Макрон и префект Лаллеман также воссоздают BRAV-M — ультранасильственное моторизованное подразделение полиции для рейдов, бойцы которого избивают и терроризируют демонстрантов. В 2019‑м был принят закон «против вандалов», позволивший ввести уголовную ответственность для «желтых жилетов». Правосудие действует против них через министерство юстиции и прокуратуру. Используются принципы криминализации политических действий и деполитизации боевых действий. То есть политический смысл насилия игнорируется системой правосудия, поэтому действия протестующих становятся «вандализмом», «терроризмом», «вооруженным нападением»...

После пяти лет неустанной социальной борьбы, беспощадных полицейских репрессий, политической и медийной изоляции видно, что «желтые жилеты» — носители настоящей народной революции, способной изменить историю Франции.

По самым минимальным оценкам, за пять лет репрессий было более 4 тысяч раненых (травмы глаз, травматические ампутации, иные изуродования от полицейского оружия), 3200 заключенных и осужденных и несколько убитых.

Эффективность «жилетов» поражает. За несколько недель им удается вызвать панику среди политико-экономических элит. 1 декабря 2018 года лишь игнорирование «жилетами» смехотворно малой численности войск, находящихся в распоряжении президента, позволило тому избежать захвата.

«Жилетные» технологии протеста

Новый 1789 год неизбежен?

Незнакомые люди собираются вместе в масштабах района и становятся группами друзей, реальной растущей социальной силой. Таким образом, они создают новую политическую территорию, которая сразу же становится мобилизуемой и неустранимой.

Это не случайно. С одной стороны, исторический цикл Пятой республики завершился с 2017 года, поэтому встает вопрос о новом режиме. С другой стороны, как и в 1792‑м, французы чувствуют, что их родина и общество находятся в опасности от вторжения иностранных держав (ЕС, НАТО, глобалистов), от контекста общеевропейской войны, от предательских лидеров (Homo euramericanus — молодых представителей современной бескультурной французской элиты) и действующих тиранов (Макрона, Борна, Дарманена, префекта Лаллеманда).

Следует также отметить, что тот, кто защищал в парламенте право «желтых жилетов» на демонстрации в 2019 году и кто выдвинул вотум недоверия правительству в марте 2023‑го, — это Шарль де Курсон, коренной депутат-аристократ, полная противоположность Homo euramericanus и потомок депутатов Конвента 1792 года. У Homo euramericanus слишком короткая память, чтобы понять этот аспект, который очевиден для «несговорчивых галлов». Как дорожные сборы XXI века отсылают к веку XVIII, так и предсказуемое падение Макрона может вернуть Францию к ее прошлому величию, а также к ее старым кошмарам (искусственно вызванной гражданской войне, диктатуре, военному перевороту). И к великим вопросам XVIII века, ставшего отправной точкой современного капитализма и рационализма Просвещения, которые сейчас вступили в свой последний кризис.

Основной вопрос: кто несет ответственность за насилие. Репрессии против «желтых жилетов» не­обычны. С восьмидесятых годов во Франции не было репрессий против социальных движений (подавление беспорядков в пригороде в 2005‑м — совершенно другой случай, там речь шла о противостоянии преступным группам). В 2018 году репрессии начинаются против социального движения с использованием новейших спецсредств (flashballs, гранаты TNT со слезоточивым газом).

В то же время «желтым жилетам» удалось установить баррикады на Елисейских полях (тем самым унизив французский глобалистский капитализм в глазах всего мира) и занять Триумфальную арку, то есть вернуть национальное историческое наследие, узурпированное глобалистскими элитами, которые уже несколько раз размещали на арке свои европеистские символы, что было провокацией. Все это происходит в нескольких метрах от частных домов властей. И если Макрон и остался президентом, то лишь наполовину, потому что его легитимность поставлена под сомнение символической силой этих событий.

В 2019 году движение сохранилось, несмотря на жестокие репрессии. В 2020‑м оно стало невозможным из-за антивирусных мер, но некоторые «жилеты» проявились и в этот период, выступая против скандалов, связанных с карантином и вакцинными паспортами.

Тем временем «желтые жилеты» теперь продвигаются вперед со своими образами мучеников, которые транслируются в соцсетях. Общественные дебаты вращаются вокруг городских партизанских действий и образа репрессий, СМИ обычно показывают материальный хаос: пожары, разграбленные или исписанные места, «жилеты» же демонстрируют раненых людей. Как говорится, богатый бережет рожу, а бедный — одежу. Герои «жилетов» — это с одной стороны мужественный чемпион по боксу Кристоф Деттингер, с другой — ставший одноглазым бородач Жером Родригес и еще целый список из сотен разбитых лиц.

Изображения раненых и насилия государства в соцсетях используются «желтыми жилетами» для того, чтобы разжечь своих сторонников, радикализировать их и лишить легитимности режим, который явно тираничен, практикует террор и нарушает все права человека, о которых заявляет на международном уровне. Даже СМИ, в целом враждебно настроенные к «жилетам», не могут полностью игнорировать эту политику террора, поскольку она мощно транслируется в интернете. Таким образом, «жилеты» выиграли войну за общественное мнение, поскольку с 1968 года освящается именно жертва.

«Желтые жилеты» начали преследовать Макрона за границей и срывать его речи там: борьба вышла на международный уровень. Фактически уже видно, что Макрон собирается крушить начало революции полицейской силой. Под многочисленными телекамерами французские полицейские превращаются в ультралевых экстремистов, развивая стратегию напряженности.

17 апреля 2023 года президент Франции выступил с речью, которая показала его готовность игнорировать народную и парламентскую оппозицию, и объявил о дальнейших реформах. Таким образом, политический горизонт страны весьма революционен и, несомненно, будет кровавым в ближайшем будущем, поскольку у Макрона нет другого выбора, кроме установления своего рода диктатуры, которая фактически началась. Зная, что Макрон является идеологом ЕС и что он берет с собой председателя Еврокомиссии даже на визиты, которые совершает от имени французской нации, можно с уверенностью сказать следующее.

Зарисовки с весенних улиц Франции

♦ Традиционно первомайские акции во Франции переросли в локальные беспорядки. Лидеры протестного движения против пенсионной реформы объявили 1 Мая началом новой французской революции.

♦ Впервые с 1936 года все восемь ведущих профцентров страны призвали французов массово выйти на широкомасштабные первомайские манифестации, которые вылились в разгром городов, убытки бизнеса, уличные бои, задержания, а главное — в политический тупик.

♦ Протестующие разбивали витрины магазинов и разрисовывали стены зданий лозунгами. Когда активисты дошли до площади Наций, полиция снова применила слезоточивый газ и начала теснить толпу в обратную сторону. Участники протестов бросали в жандармов мусорные баки и самодельные взрывные устройства с бензином.

«Жилеты» вкупе с профсоюзами сумели сорвать визит во Францию 24 марта 2023 года английского короля Карла III — верховного официального представителя евроамериканской олигархии.

♦ Власти ожидали присутствия на протестных первомайских акциях от 500 до 600 тысяч человек. По данным ведущего французского профсоюза «Всеобщая конфедерация труда» (CGT), на улицы вышло более 2,3 миллиона человек.

♦ По официальным данным, ранения получили 406 полицейских и жандармов, а также около 200 манифестантов, арестовано 540 участников беспорядков.

♦ Один лишь лоукостер Ryanair заявил о вынужденной отмене более 200 рейсов с вылетом на 1 мая из-за протестных акций французских авиадиспетчеров.

♦ Особо кровавый эпизод имел место в Сент-Солине: 3 тысячи жандармов атаковали 30 тысяч демонстрантов, ранив при этом 200 человек, включая двоих — смертельно. Жандармы запретили доступ машин скорой помощи к раненым, в ответ демонстранты напали на автобус жандармерии и сожгли его.

♦ 3 мая Конституционный совет Франции отклонил второй запрос о проведении референдума по пенсионной реформе.

Массово используя интернет и не имея реальных финансовых средств, «желтые жилеты» изобрели новые формы политического действия. Первоначально они практиковали блокирование дорог на перекрестках каждую субботу, чередуя работу и революционную деятельность. Но они также организуют:

♦ легальные демонстрации;
♦ незаконные демонстрации;
♦ спонтанные собрания;
♦ «концерты гнева» под открытым небом;
♦ перебои с электричеством;
♦ пожары в префектурах и в олигархическом ресторане Fouquet's в Париже;
♦ многочисленные книги свидетельств;
♦ использование цветов в попытке сочувствия полиции;
♦ имитацию мертвых людей, лежащих на земле с повязками на глазах (в память об искалеченных);
♦ обращение к международным НПО;
♦ массовое использование революционных символов 1789 и 1792 годов (фригийские колпаки, гильотины), театрализации;
♦ запуск в небо воздушного шара «желтых жилетов» 14 июля 2019 года во время национального военного парада.

В то время как СМИ считали, что протестное «жилетное» движение почти закончилось, социальная ситуация во Франции еще больше ухудшалась. Вирус углубил экономический кризис. Энергетический кризис между ЕС и Россией в 2022 году нанес мощный удар по всем кафе и булочным (основным общественным заведениям страны) и всей промышленности Франции. Наконец переизбрание Макрона в 2022 году оказалось чревато катастрофой: президент потерял большинство в Национальном собрании.

Мы также имеем дело с социокультурной революцией, в процессе которой создаются новые формы социальных связей, новое общество, а значит, и зачатки нового общественного договора, новой политической нации.

Единственно возможное сравнение между «желтыми жилетами» и прошлым может быть сделано с 1789 или 1792 года, потому что только в этих великих событиях мы находим союз гражданских патриотов и социальных революционеров, союз синих с красными — исток современной Франции и ее Первой республики.

Можно констатировать, что почти вся страна охвачена восстанием, поскольку две трети французов постоянно поддерживают движение с момента его создания.

Режим «партии власти» рушится. Правительство правит авторитарной процедурой «49.3», которая позволяет игнорировать парламентские дебаты (то есть основной демократический принцип). Новый контекст пенсионной реформы оказался достаточным для того, чтобы движение «желтых жилетов» стало еще шире, чем было в 2018‑м: в 2023 году к нему присоединяются профсоюзные базы (без профлидеров, которые весьма неоднозначны) со всей страны.

8 декабря 2018 года Макрон заказал вертолет на случай, если протестующим удастся проникнуть в президентский дворец. Никогда с 1848 года глава французского государства не стремился бежать от#nbspсвоего народа.

То, что появляется во Франции, — это не «последняя диктатура Европы», а не что иное, как первая диктатура ЕС. И она будет экспортирована.

Макрон назвал свою единую партию «Республика на марше». Его республика мертва, и теперь на марше — история.

Бонжур, первая диктатура ЕС