Павел Маслеников родился 1 февраля 1914 года на Могилевщине, в деревне Низкая Улица (позже она слилась с соседней деревней Княжицы, так и осталась на карте), в семье крепких крестьян, в которой было еще два сына и дочь. С детства знал, чего хочет, — быть одним из творческих людей, музыкантом, писателем, художником, кем-то большим, чем простой обыватель. С детства же ощутил волшебство родной белорусской природы: все природные явления вдохновляли его, были загадочны и прекрасны. Особенно небо и облака, на которые Павка, как звали его в семье, любил смотреть потом всю жизнь. В них, плывущих в недосягаемой вышине, он видел образы, картины, целые истории, которые рождало его живое воображение.

Счастливое течение жизни прервала Великая Отечественная война. Масленикова она застала в отпуске на Кавказе, возвращение в Беларусь было невозможно. Театр эвакуировался в Поволжье, а молодой художник пошел защищать Родину. Воевал на Западном и Северо-Западном фронтах, в составе особой роты связи участвовал в битве за Москву. Судьба хранила его — советские войска упорно шли вперед, отбрасывая врага от столицы. Именно то, что в знаковом сражении Красной армии не пришлось отступать, спасло художника: связисты, которым после войны не приписывали особого геройства, при отступлениях должны были идти последними — и их выбивали практически полностью. Но судьба хранила его.

Первые послевоенные спектакли оформлялись в походных условиях: кругом разруха, нет ни тепла, ни света, ни красок с кистями, на счету каждый клочок ткани, о богатых декорациях речи не идет...

В 1960‑м стал ректором основанного после войны Белорусского государственного театрально-художественного института (ныне — академия искусств). На тот момент в вузе было всего два факультета — театральный и художественный. Маслеников открывал новые отделения, параллельно решал хозяйственные вопросы — постройки общежития, нового учебного корпуса, ремонтов и реконструкций, занимался созданием средней школы-интерната по музыке и изобразительному искусству (сейчас — гимназия-колледж искусств имени Ивана Ахремчика). Мотался по Советскому Союзу, отыскивая педагогов, пробивал, уговаривал, доказывал… Годами нес на себе огромную общественную нагрузку — и при таких колоссальных затратах времени и сил постоянно писал картины, выезжал на пленэры, путешествовал, публиковал огромное количество научных статей; круговорот обязанностей и дел не стихал вокруг Масленикова всю жизнь, а сам он, казалось, не знал усталости.

Жизнь была нелегка — ни жилья, ни богатых пайков: с женой и новорожденной старшей дочерью Верой художник поселился прямо в театральной мастерской, выгородив себе угол, в котором и протекала их «домашняя» жизнь. Не было не то что детской кроватки — даже деревенская люлька казалась недостижимой мечтой, и малышку укладывали спать в потрепанный фанерный чемодан, кочевавший с Маслениковым по фронтам Великой Отечественной.

Уже в немолодом возрасте в одиночку отправился в путешествие по Алтаю: поездом добрался до Бийска, а потом — пешим, с ночевками у чабанов, когда и просто в палатке, не задумываясь о таких мелочах, как сытная пища и комфорт, только о том, как поймать, запечатлеть как можно больше красот удивительного края. Вернулся исхудавшим и обросшим, зато привез с собой 70 холстов, составивших единый мощный «Алтайский цикл». Индия, Непал, Египет, Швеция, Финляндия, Италия и Франция, Украина, Прибалтика и Россия — всюду его можно было встретить в неизменном черном берете и свитере крупной вязки, с хемингуэевской бородой, с этюдником на плече.

И на последней картине Павла Масленикова — недописанной, оставшейся в эскизе — белеют облака… По ним он ушел от нас в ту неразгаданную высь, к которой во все земные дни был устремлен его взгляд.

Щедрый дар

Народный художник Павел Маслеников оставил обширное творческое наследие. Около 140 своих живописных работ подарил Могилевскому областному художественному музею. В сопутствующем посвящении написал: «Роднай магiлёўскай зямлi, дарагiм незабыўным бацькам маiм, мудрым i працавiтым землякам — з нiзкiм наклонам i сыноўскай удзячнасцю». Указом ­­Президента Александра ­­Лукашенко от 22 января 1996 года музею присвоено имя художника.

Главное — в деталях

Павел Маслеников с большим вниманием относился к декоративно-прикладному искусству и дизайну. «Отец был первым, кто основал в нашей стране кафедру художественного оформления тканей и моделирования одежды при тогдашнем театрально-художественном институте», — вспоминала дочь художника Вера Прокопцова. Оформляя спектакли, Маслеников даже отправлялся в этнографические экспедиции для изучения национального белорусского «строя» одежды.

Глотал книги, пробовал рисовать, мечтал играть на балалайке и умолял родителей купить ему инструмент. Но такие дорогие покупки не делались от простого желания, семья не бедствовала, однако и лишних денег не имела, так что Павке отец отказал. Тогда он сам смастерил себе балалайку — из дощечки, куска фанеры, медной проволоки, которая пошла на «струны», и пытался извлечь из нее музыку, которая так его завораживала. Родные, поглядев на это, поняли: речь не о капризе мальчишки, он действительно хочет играть. И балалайка была куплена. Одним из ярчайших впечатлений детства стала экскурсия, которую деревенский учитель устроил классу в могилевский музей — чудесное место, где висели полотна Репина, Сурикова, морские пейзажи Айвазовского…

Павлу Масленикову, как и многим современникам, довелось рано повзрослеть: послереволюционная коллективизация и продразверстка не делали жизнь крестьян легче. Единственной надеждой было выучиться, стать уважаемым человеком, чтобы всегда иметь свой верный кусок хлеба. После окончания четырех классов в Княжицах Павел отправляется в Могилев — там ему предстоит дальнейшая учеба в школе. И — десятилетнему ребенку — самостоятельная жизнь: родители сняли для сына комнатку, расплатились с хозяевами картошкой, а дальше нужно было справляться самому. И он окончил школу, а затем, когда встал вопрос о продолжении образования, учился в Могилевском педагогическом техникуме и на литературном факультете Могилевского педагогического института.

Увлечение живописью для Беларуси было в те годы всеобъемлющим: да, Марк Шагал и Казимир Малевич уже покинули Витебск, однако молодежь по-прежнему рвалась в созданное ими училище, в котором жизнерадостное буйство авангардистов сменили приверженцы классической школы — Иван Ахремчик, Валентин Волков, театральный художник Федор Фогт, скульптор Михаил Керзин... Отправился в Витебск и Павел Маслеников. По окончании училища его взяли художником-оформителем в Большой театр оперы и балета БССР, где ведущим сценографом был знаменитый Сергей Николаев — будущий народный художник Беларуси, тогда один из известнейших мастеров своего дела, заложивший, по сути, основы белорусской сценографии. Так две главные страсти — живопись и музыка — для Павла Масленикова слились в одной профессии, а сам он навсегда приобрел особую любовь к декоративно-прикладному искусству, а не только к чистой живописи. В 1940‑м ему уже доверяли самостоятельное оформление постановок — дебютом стала опера «Трильби» композитора Александра Юрасовского.

Именно в техникуме творческие наклонности Масленикова получили первое настоящее развитие, причем сразу в двух направлениях: его наставником там стал композитор Николай Чуркин — основоположник белорусской композиторской школы. Чуркин создал в учебном заведении хор и народный оркестр, где нашлось место Масленикову с его балалайкой: юноша с энтузиазмом музицировал и вполне мог бы окончательно связать свою жизнь с музыкой, если бы не влияние еще одного педагога — живописца Федора Пархоменко, который был учеником Ивана Трутнева.

Ему повезло и еще в одном: там, на фронте, он нашел свою судьбу — девушку-связистку по имени Нина, родом из Пензы. Встретились они в Иране, на границе с Турцией, куда было передислоцировано их подразделение. Молодую жену после демобилизации художник привез в родную Беларусь.

Вернувшись в освобожденный Минск и сойдя с поезда на вокзале, Маслеников увидел вместо красивой и ухоженной столицы республики сплошные руины. И только Большой театр возвышался над разрушенным городом — пострадавший, но сохранившийся... Туда, в свое место силы, он дошел пешком.

Большому театру художник отдал два десятилетия своей жизни, оформив 16 опер и 7 балетов, случалось ему бывать декоратором и в Купаловском театре. Под его руками расцвечивалась и овеществлялась классика музыки и драматургии — «Тоска» и «Паяцы», «Лакме» и «Иоланта», «Баядерка» и «Корсар». Отдельное место в творчестве мастера занимает оформление национальных белорусских спектаклей — «Страшный двор» Станислава Монюшко, «Соловей» Михаила Крошнера, «Михась Подгорный» Евгения Тикоцкого и «Ясный рассвет» Алексея Туренкова… Работая в театре, он не пренебрегал учебой — как искусствовед заочно оканчивал знаменитую «Репинку» в Ленинграде, поступил в аспирантуру Института литературы Академии наук БССР.

Цикл пейзажей «По родному краю», «Древний Минск», «Улочки Минска», «Раков», «Лесная чаща», «Золотая осень», «На Свислочи», «Одинокий парус» на глади Минского моря — что ни возьми, везде долгий, любовный взгляд подлинного художника.

Там, за облаками

«Непал. В предгорьях Гималаев». 1976 год.

«Земля белорусская». 1973 год.

Эскиз декорации к опере «Страшный двор». 1952 г.

«Чалавеку патрэбен адпачынак, духоўнае абнаўленне, ачышчэнне… патрэбен цiхi, прывабны куточак прыроды…» — считал Маслеников. Беларусь он исходил пешком и изъездил на машине до самых укромных и потаенных уголков, не переставая восторгаться красотой своей Родины. Писал ее и летом и зимой, влюбленный в родную землю как истинный романтик — от смены времен года до архитектурных красот и панорам индустриальной жизни.

Маслеников мало что уцелел: всю войну прошел без единого ранения, даже когда в кузов машины, в котором он ехал с другими бойцами, попал снаряд. Большинство погибло или покалечилось, а он, отброшенный взрывной волной, выжил и остался цел.

«На окраине Минска». 1963 год.

И все-таки пело вдохновение, водя рукой художника, даже в этой крайней бедности он творил, отдаваясь на волю воображения, и из имевшихся скудных средств создавал на сцене тот особый мир, который так завораживает и манит.

Земля, вода и небо, по которому плывут пушистые белые облака, — то, что притягивало Масленикова больше всего. Когда у него спрашивали о причинах такой тяги, о том, почему так часто именно облака выходят из-под его кисти, отвечал: потому что они — связующая нить между землей и небом.

Монета (на фото — реверс и аверс) и марка, выпущенные к юбилеям художника.