Един в двух лицах: пламенный пролетарский поэт Тишка Гартный и государственный деятель Дмитрий Жилунович — первый глава Временного рабоче-крестьянского правительства только что созданной Советской Социалистической Республики Белоруссии… Тут бы и вопросить словами Маяковского: кто более матери-истории ценен? На этот вопрос нет и не будет однозначного ответа. С точки зрения государственного строительства независимой Белоруссии знаковой фигурой является, бесспорно, Жилунович и литературные заслуги Тишки Гартного как бы отходят на второй план, видятся менее значительными. Однако если бы мы могли спросить у него самого, он бы, несомненно, обозначил себя как поэт: святое ремесло ценилось им выше любых рангов и регалий. Возможно, оттого и была его судьба полна немыслимых, фантастических, трагических зигзагов…

Его лицо на фотоснимках открытое и даже в зрелом возрасте по-детски беззащитное: пухлые губы, близорукие глаза за круглыми очками… Казалось бы, откуда у крестьянского сына, с малолетства выпасавшего коров в поле, а в 13 лет уже трудившегося в кожевенной мастерской (работа, требующая физической силы и крепости!), проблемы со зрением? Очки в начале ХХ века — примета книжников, сидевших над толстыми томами при скудном освещении. Дмитрий Жилунович родился в Копыле 4 ноября 1887 года в семье не то что бедной, а практически нищей: отец был чернорабочим, мать-ткачиха ходила на поденщину, чтобы добыть какие-то крохи. Азам грамоты его научил отец, в 1905‑м окончил двухклассную школу — вот и все образование. Учился вечерами, просиживая над книгами после работы.

Рубеж веков — время страстных поисков социальной справедливости. Жилунович, мыкавшийся в бедности, не мог не откликнуться на этот призыв и в 16 лет вступил в РСДРП. Зачитываясь стихами Янки Купалы и Якуба Коласа, пробовал сочинять — сперва писал по-русски, но успеха не имел, тогда перешел на мову. И вот в 1909‑м под псевдонимом Тишка Гартный в печати появилось его первое стихотворение «Бяздольны», посвященное Якубу Коласу. И на строки Купалы «Я — мужык-беларус, пан сахі і касы...» он отвечает своим, пролетарским:

«Трэба рабіць, кабы жыць...» — писал поэт, и речь не только о куске хлеба. Первая мировая застает его в Петербурге, куда он подался в поисках заводской работы. Там, в городе на Неве, на глазах поэта превращающемся в революционный Петроград, он пишет «Сокі цаліны» — первый в истории белорусский роман, его стихи постоянно публикует газета «Правда», в которой литературным отделом руководит Максим Горький.

После Октябрьской революции Дмитрий Жилунович становится секретарем Белорусского национального комиссариата при правительстве РСФСР и редактором первой советской белорусскоязычной газеты «Дзяннiца».

Именно Тишка Гартный, несмотря на противодействие ряда белорусов-однопартийцев, активнее всех ратует за то, чтобы наконец-то обозначить белорусскую нацию как самостоятельную часть в братстве народов.

В «Дзяннiцы» 1 января 1919 года Жилунович публикует написанный им Манифест Временного рабоче-крестьянского правительства Белоруссии, главой которого на тот момент является, о провозглашении ССРБ. Там же выходят постановление Президиума ВЦИК о признании независимости республики, первые постановления белорусского советского правительства. Правда, долго на партийной вершине ему не удержаться — он по-прежнему тянется к литературному и журналистскому труду.

Два лика

"Капыль, Капыль! Маё мястэчка,
Вялікай Міншчыны куток!
Мне міла ўсё тваё: і рэчка,
І хаты, нівы і гаёк..."

Загудзі ты, вецер,
Скалыхні вярбіну;
Заспявай ты песню,
Мілая дзяўчына!
Заспявай, як птушка
Летняю парою,
Как было мне шчасна
Пасядзець з табою…

"Істоты палкае быццё,
Душы хваленне, ўсё жыццё
У верш ўкладаю я..."

В литературные круги он вошел примерно так же, как в Москве Есенин, — эдаким самородком от сохи. Тишка Гартный и был белорусским Есениным от пролетариата, в его стихах точно так же чувствуются песни родной Копыльщины, как в есенинских строках рязанские напевы:

"Перад кожным не ўтаю я.
Не, краіну дарагую
Я да скону не пакіну —
Тут радзіўся, тут і згіну"

Тот, кто шагнул высоко, всегда становится мишенью для уколов. В 1924 году его на год исключают из партии по доносу. За что? За то, что пришел на похороны родственника в костюме и при галстуке (значит, буржуй!), да еще и присутствовал на отпевании в церкви. Может, потому Тишка Гартный так и не стал народным поэтом БССР, хотя слухи о возможном присвоении звания ходили. И с политикой белорусизации, ярым сторонником которой был поэт, не все гладко: у нее по-прежнему есть противники, к концу 1920‑х годов они как раз набирают и вес, и силу. Недальновидно выступать за национальную драматургию для белорусских театров, а Тишка Гартный — выступает. Не стоит отказывать в публикациях «идеологически правильным» товарищам, а он — отказывает и не боится. И множатся доносы, шепотки, обвинения тайные и явные…

Список должностей внушает уважение: директор белорусского Госиздата и Государственного архива БССР, заведующий Главискусством и заместитель наркома образования... Эти годы плодотворны для него — он пишет по-прежнему яркие, горячие стихи, наполненные социальным пафосом, становится одним из первых сотрудников Института белорусской культуры вместе с Купалой и Коласом, а в 1928 году избирается академиком Академии наук БССР: трудится в Институте истории и заведует академическим издательством. Много помогает тем, кто просит о помощи, продвигает молодые дарования. Среди его друзей — цвет коммунистической литературы: чешский литературный критик и журналист Юлиус Фучик, немецкий поэт Иоганнес Бехер (в будущем — министр культуры ГДР), латышский поэт Янис Райнис…

"Ў сваім краю, дзе ні стану,
Ўсюды сілай ровен пану.
Што пачую, то й адвечу.
Сваю вартасць чалавечу"

Делать

Время, напитанное

Что такое были первые десятилетия ХХ века, чем дышала планета в те годы? В США индейцев морили в резервациях, османская Турция вырезала миллионы армян, по Европе гуляла эпидемия испанки, от которой не было спасения… Мир совсем не был добр, и человеческая жизнь в нем мало что стоила. Гуманизм захлебнулся, надышавшись ипритом в окопах Первой мировой, а молодчики Пилсудского поставили жирную точку в вопросе ценности человеческой жизни, уничтожая белорусов в Березе-Картузской. Говорить о том, что большевики в этом мире в это время были какими-то особенно жестокими, не приходится: сама эпоха упивалась кровью и зверством.

"Я пад грук і пад свіст
Цяжкі труд прадаю.
Вось ў дыму, у брыдзе
Ля братоў, ля людзей
Шчасце й долю кую"

В 1930‑м его исключают из партии «за связь с чужими и враждебными пролетариату нацдемовскими и фашистскими элементами» — это автора-то первых в республике антифашистских рассказов! Он, «вычищенный» из литературы и журналистики, возвращается к знакомому с юности ремеслу кожевника, куда уж ближе к народу.

"Я хацеў бы пяяць,
Як пяе
Цёмны бор непагодаю…"

Но путь поэта в те годы вел только на голгофу. В ноябре 1936‑го его арестовывают, затем объявляют психически больным — громкого показательного процесса не получается. 11 апреля 1937 года Тишка Гартный умирает в Могилевской психиатрической лечебнице от гангрены легкого — обыденное заболевание для того, кто полжизни дышал дубильными веществами в кожевенных мастерских.

А дзе трэба было б заплаціць
Дзеля шчасця народа сабою,
Я хутчэй пастараўся б там быць
І сваёй адкупіцца душою...
Так он писал. Так и сбылось.

«Тишка не «мастерит стихов», а поет, поет всей своей наболевшей душой, всем своим сердцем горячим, кипящим...» — говорил о нем Купала.

В 1920‑м, когда после множества перипетий во главе ССРБ встает друг и единомышленник поэта Александр Червяков, Тишка Гартный работает редактором газеты «Савецкая Беларусь», создает первый белорусскоязычный литературный журнал «Полымя», существующий по сей день.

Поскольку в новорожденной республике не хватает своих печатных мощностей, в 1921 году в Берлине налаживает печать книг на белорусском языке, для чего специально пришлось заказывать буквы «ў» и «ё».

В это дикое, чумное время легко ли было выжить идейному бессребренику, честному трудяге — не цинику, не подонку, ни разу не интригану? Хитрый лис и царедворец сумел бы переиграть оппонентов — поэт Тишка Гартный этого органически не мог.

Его реабилитируют дважды: в общественно-правовых отношениях 15 октября 1955 года, а в 1988‑м происходит полная политическая реабилитация. В независимой суверенной Беларуси в его честь называют улицы: в Минске и родном Копыле улицы носят имя государственного и общественного деятеля Дмитрия Жилуновича. В Могилеве и Гродно — поэта Тишки Гартного.

Список псевдонимов Дмитрия Жилуновича. 1970-е гг

Автограф романа "Соки целины" Тишки Гартного. Половина первая. "Отцовская воля". 1921 года