Это стихотворение Якуб Колас своей рукой занес в альбом юной девушки с необычными, резкими, угловатыми чертами лица, написав посвящение «Стэфцы Станюце. На памяць». А она называла его уважительно-ласково «дзядзька Колас». Оставил стихотворение-автограф в этом альбомчике Тишка Гартный, пометил свои строки теплым «На добрую память» Змитрок Бядуля. Необычная геометричность ее черт наводила на мысли о творении художника-авангардиста: она не вписывалась в общепринятые рамки и вкусы, никогда не стояла в ряду див, общепризнанных красавиц, перечень которых менялся по мере того, как менялась мода, однако, раз увидев, Стефанию Станюту невозможно было забыть. Скульптор Заир Азгур всю жизнь восхищался каждым жестом и интонацией современницы, уделив ей место в своих мемуарах… И при всем том в 1960 — 1970‑е Станюта смиренно несла крест недооцененности, когда ей практически не давали ролей, а толкаться локтями, просить и тем более интриговать и склочничать она сроду не умела. Да и не почетно это было бы для той, кто всю жизнь держал голову высоко, как будто на ясном челе и в самом деле сияла невидимая корона.

Великая Отечественная война застает ее вместе с театром на гастролях в Одессе, оттуда труппу везут в эвакуацию в Сибирь, в далекий и заснеженный город Томск. Сын остается в оккупированном Минске вместе с отцом, который помогает подпольщикам. На три года они разлучены, купаловцы играют в Томске, Стефания Станюта вместе с фронтовыми бригадами выступает в госпиталях и на фронтах и на карте с надеждой отмечает продвижение советских войск, ведь вестей из оккупированной Белоруссии нет, что с родными, что с сыном — неизвестно... Здесь ее настигает трудная любовь военной поры, короткий брак с партнером по сцене, которого она и похоронит в этих снегах (мало ли болезней выкашивало людей в тылу!), и больше уж не станет делать попыток найти свое женское счастье, целиком посвятив себя театру и сыну.

А слава… слава приходит поздно, и благодаря кинематографу. Сниматься Стефания Станюта начала в конце 1950‑х с эпизода в «Красных листьях» Владимира Корш-Саблина. Кино становится свежим глотком воздуха, который не дает актрисе разочароваться в призвании и обеспечивает ее интересной работой. На «Беларусьфильме» Стефания Станюта переиграла во многих картинах, сегодня считающихся классикой кинематографа: «Часы остановились в полночь», «Письма к живым», «Я, Франциск Скорина…», «Могила льва», «Время выбрало нас», «Атланты и кариатиды», «Возьму твою боль», «Люди на болоте», «Белые Росы». С ней работали лучшие белорусские режиссеры — Валерий Рубинчик, Виктор Туров, Игорь Добролюбов, Михаил Пташук, мастер детских сказок Леонид Нечаев…

Королева

Сын актрисы вспоминал о ее работе в кино: «Начались съемки не только в Минске, но и в Москве, Киеве, Одессе. И тут — «Прощание» по повести Распутина, фильм, ставший всемирно известным. Вместе с ним, пожалуй, пришла слава… Узнавали ее повсюду: дети в зоопарке, грузины с арбузами на базаре, девушки-кассирши, солдаты цветы дарили. Это было что-то невероятное. А ведь был период с 1940‑х по 1960‑е годы, когда она раз за разом не получала роли. Мама очень переживала, но потом говорила, что все равно чувствовала: «Мое от меня не уйдет».

В 80 лет Стефания Станюта получила звание народной артистки СССР, хотя нашлись коллеги, которые шипели вслед, мол, зряшная трата такой высокой награды, на что она старухе? А Станюта выходила на сцену еще полтора десятилетия: судьба отпустила ей 95 лет жизни и на склоне дней наконец-то дала почувствовать горько-сладкий вкус славы…

Ей повезло с учителями так, как мало кому: ее воспитывали звезды театра 1920‑х годов Софья Гиацинтова и Валентин Смышляев, творческая культурная Москва той поры — это светлый бас Шаляпина и серебристый тенор Козловского, яростное дружеское соперничество Маяковского и Есенина, греческие хитоны босоногой Айседоры Дункан, немое кино, на небосклоне которого уже всходила звезда Эйзенштейна, и выдающиеся актеры своей эпохи. Всех их юной начинающей актрисе довелось видеть и встречать, это кипение жизни и искусства заполняло все вокруг, и остаться в стороне, не измениться под влиянием этой яркой, новой, необычной среды было просто невозможно. Именно там, в эпохе равно вдохновенной и трагической, корни дарования Стефании Станюты, ее школа жизни и сцены, приметы которой были видны в работах актрисы десятки лет спустя. Полуголодная жизнь, первая любовь и первый брак с актером Василием Роговенко, которому не суждено было продлиться долго.

Стефании было 14 лет, когда она пришла в Первое товарищество белорусской драмы и комедии (будущий Купаловский театр) к Флориану Ждановичу, где была и хористкой, и танцовщицей. Год спустя уже выходила на сцену в своей первой роли в пьесе Владислава Голубка. А затем, решив учиться актерскому мастерству дальше, умчалась с подружками в Москву, где организовывалась Белорусская студия драматического искусства при МХАТе.

Одна из немногих успешных женщин-режиссеров именно ее выбирает на главную роль Дарьи, жительницы деревни Матеры, которую должны затопить при создании водохранилища, а всех стариков переселят в город и сожгут их опустевшие дома. Шепитько, обычно придирчиво выбиравшая актеров для своих фильмов, Станюту утвердила даже без проб: ее поразило это одухотворенное, изрезанное морщинами лицо 75‑летней актрисы… «Это будет фильм не о прощании с прошлым, потому что я не хочу с ним прощаться. О сохранении этого прошлого как духовной потребности, как части нашей сегодняшней и будущей жизни. Наивно предполагать, что без прошлого можно говорить о гармоничной жизни любого поколения. Потому что душевное богатство всегда дается и настоящим, и прошлым, и будущим — надеждой на будущее, а чем-нибудь только одним не дается никогда. И Дарья — главная героиня повести, а потом и фильма — мне дорога именно потому, что она сберегла в себе эту силу духовности, хранит ее и передает другим…» — говорила Лариса Шепитько. Увы, в 1979‑м, когда только начались съемки, Шепитько погибла в автокатастрофе вместе с несколькими членами съемочной группы. Заканчивать ее работу предстояло мужу Элему Климову, а тот сменил весь актерский состав — кроме Стефании Станюты, которой восторгался.

Портрет дочери

В Национальном художественном музее хранится знаменитый портрет Стефании Станюты, сделанный ее отцом. Картина написана в 1923 году. Актриса признавалась: инициатором выступила она сама, однажды попеняв отцу: «Как это у тебя до сих пор нет моего портрета?» Сама придумала себе образ, перевязав волосы, заплетенные в косы, слуцким пояском, а в качестве фона повесила расписной, в цветах, цыганский платок.

Стефания Станюта в молодости.

В пьесе «Дабракі», 1959 год.

Вжиться в образ

На сцене Купаловского театра Стефания Станюта прослужила больше 70 лет. Она до конца сохраняла легкость, королевскую осанку и повадку танцовщицы. Вспоминают, как легендарный режиссер Валерий Раевский однажды на репетиции недоуменно спросил у нее: «Стефания Михайловна, почему вы горбитесь и шаркаете ногами?» и в ответ услышал от 85‑летней Станюты озорное: «Так я же играю 80‑летнюю старуху!»

В 1926‑м она, выпускница студии при МХАТе, вошла в труппу Второго белорусского государственного драматического театра, созданного в Витебске (сегодня — Национальный академический драматический театр им. Якуба Коласа). Здесь ее ждало несколько плодотворных лет, обилие ролей и статус звезды: в театре Станюта была востребована, а публика быстро оценила дарование актрисы. В 1931‑м она принимает решение вернуться в Минск, на купаловскую сцену, где начинала когда-то. И хотя ее талант очевиден всем, молодой артистке упорно не дают главных ролей — надолго, на десятилетия она застрянет в актерах второго и третьего плана, не отказываясь ни от каких, даже самых крошечных ролей. Стефания Станюта, как и еще одна великая актриса Фаина Раневская, проходной эпизод могла сыграть так, что ради него одного зрители готовы были прийти на спектакль. В 1930‑е она вновь пытается создать семью с блестящим кавалеристом Александром Кручинским, но, хотя в браке рождается сын, и здесь долгой и счастливой семейной жизни не получается… Как не получается найти и своего драматурга, который бы сочинял пьесы специально для нее.

«После «Прощания с Матерой» иначе как-то стала чувствовать себя. Свобода появилась, смелость…» — говорила потом актриса. Именно тогда ее наконец-то разглядели и полюбили, творческий расцвет Стефании Станюты пришелся на годы, когда актерские звезды обычно уже закатываются.

У нее было прозвище Лили — в честь цветка лилии, такая она была стройная и хрупкая. С годами Лили трансформировалось в Лелю, именно так до конца жизни называли Стефанию Станюту близкие и коллеги.

В спектакле «Шлюб па сакрэту», 1957 год.

Главным в фильмографии Стефании Станюты становится фильм «Прощание», вышедший на экраны в 1981 году. Экранизация повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой», задуманная и начатая Ларисой Шепитько, прославит актрису на весь Советский Союз.

Мемориальная доска Стефании Станюте.

В телефильме «Мы — хлопцы живучие», 1974 год.

Почтовая марка, выпущенная к юбилею актрисы.